― Мы искали повсюду, ― ответил Мид, наклонившись вперед. Он достал из кармана кардигана очки, одел их и начал рассматривать карту. ― Были десятки офицеров полиции с собаками, да в добавок куча волонтеров.

― Где вы сосредоточили свои усилия? Я имею в виду, в начале.

― Мы начали поиски с фермы, потому что Сьюзан Верити последний раз видели, направляющейся в этом направлении. Мы обыскали там все. Осмотрели фермерский дом, сарай и силос, рассредоточили людей снаружи, чтобы они плотной шеренгой прошлись по всем полям в поисках следов Сьюзан. Мы нашли ее ленту для волос в нескольких ярдах от фермерского дома, но невозможно было определить, когда она ее потеряла. Лента могла упасть утром, когда дети убегали из тюков сена или, когда она отправилась домой.

― Что насчет заброшенной фабрики? Вы там смотрели?

― Конечно, мы ничего не нашли ни в одном из этих старых зданий. Также мы обыскали церковь, кладбище и карьер на случай, если она упала туда, но мы бы тогда сразу ее нашли. Мы провели обход в деревне, постучали в каждую дверь, обыскали дом Сьюзан и недвижимость, принадлежащую другим членам семьи и близким. Прошерстили реку и затопленный гравийный карьер у железной дороги. Шли по путям много миль, обыскали каждый дюйм подлеска по обе стороны от них на случай, если Сьюзан сбил поезд, отбросив ее тело на приличное расстояние, ― он закатил глаза. ― А затем мы потворствовали Клэр Воянт и ее бредовым идеям, осматривали места, в которых наш экстрасенс ощущала признаки присутствия Сьюзан. Ничего. Как будто ее поглотила сама земля.

― Звучит так, будто вы ничего не упустили.

― Так и есть.

― А та пожилая леди, о которой вы мне рассказывали? ― осторожно спросил его Брэдшоу.

― Которая?

Он и правда забыл или уклоняется от ответа?

― Вы помните мисс Боуэс? ― когда ответа тотчас не последовало, он добавил: ― Она видела Эдриана Уиклоу в деревне в день исчезновения Сьюзан Верити.

― Ах, да, она. Знаешь, мне иногда сложно вспомнить подробности спустя столько лет. Мы имели дело с сотнями зацепок.

Брэдшоу никак это не прокомментировал.

― Кажется, я помню, что с ее статусом свидетельницы возникли какие-то проблемы, связанные с возрастом или зрением.

Он кивнул, словно соглашаясь сам с собой.

― Да, так и было, или мне так сказали.

― Вам так сказали?

― Ну, я не допрашивал леди лично.

― Нет?

― Нет, не удивляйся ты так. Я же говорил тебе о сотнях зацепок, по которым мы шли. У каждого дел было по горло. У меня были констебли, занимающиеся вещами, которые я бы предпочел сделать сам, но по-другому было никак. Мне приходилось полагаться на них и их выводы.

― И кто-то пришел к выводу, что она ненадежный свидетель?

― Да.

― И кто это был?

― Честно? Я не помню. Правда, не могу вспомнить. Ты помнишь каждый разговор, имеющий отношение к делу, которое расследовал год назад, не говоря уже о двадцатилетней давности? Вообще можешь вспомнить, где был двадцать лет назад? В школе и коротких штанишках, надо полагать.

― Справедливо. Просто я удивлен, что от ее свидетельских показаний отмахнулись так легко, учитывая, что я о ней узнал, проведя лишь небольшое расследование.

― И что же?

Брэдшоу пересказал информацию, которую ему сообщил Том, о времени, проведенном мисс Боуэс в Королевском Корпусе Наблюдателей.

― Ну, ― с сомнением произнес Мид, ― не помню, чтобы тогда мне кто-либо об

этом говорил.

― Не так-то легко такое забыть, учитывая, что это напрямую повлияло на надежность мисс Боуэс в качестве свидетеля.

― Нет, я бы не забыл, ― признался он. ― Если бы мне такое сказали.

― Значит, не говорили.

― Нет.

― Вы уверены?

― Конечно же, я уверен.

― Тогда ладно, ― сказал Брэдшоу, ― тогда у меня остался всего один вопрос. Это обман или сговор? Отвечайте.

Глава 42

Семейный дом Кэссиди располагался в торговом городке Уэзерби. Чтобы добраться сюда из Дарема ушло полтора часа, все благодаря дорожным работам, стопорящим движение в южном направлении по трассе А1. Хелен провела большую часть пути, размышляя, что так сильно желал рассказать ей мистер Кэссиди и почему этого нельзя было сделать по телефону. Может быть, он посчитал, что она менее вероятно отмахнется от его тревог, если он поведает о них лицом к лицу, или, возможно, он ей не доверял. Будучи журналисткой, она к такому привыкла.

А еще Хелен задавалась вопросом, почему Дэнни Гилберт решил не сообщать о том, что тело Виктории все-таки нашли. Хелен была уверена, что упоминала, что тело так и не нашли, но Дэнни никак это не прокомментировал. Почему не сказал об этом? Почему захотел от нее утаить? Поиск по газетному архиву предоставил факты, сопутствующие инциденту, а также информацию, что поиски в горах прекратили. Она не сообразила, что годы спустя, тело могли обнаружить.

В гостиной Гордона Кэссиди находилось огромное количество фотографий в рамках его дочери. Они были расставлены на каминной полке: красивая девушка, одетая в мантию выпускницы. Гордон встречал Хелен один, потому что «Ее мать сильно расстраивает вспоминать все это снова».

― Когда Виктория умерла, поначалу мы все оцепенели и горевали, как одна семья, ― поведал он Хелен. ― Дэнни был нам как член семьи. Мы помогали друг другу пережить это ужасное время.

― Мы поддерживали контакт с Дэнни три, может быть, четыре года. Он написал нам трогательное письмо, когда познакомился с Джанин, надеясь, что мы поймем, он хочет продолжить жить своей жизнью, и, конечно же, мы полностью поняли. Даже послали подарок на свадьбу. А затем, через какое-то время, постепенно мы начали утрачивать с ним связь. Это естественно. Мы никогда не обижались, что он хочет жить своей жизнью, так как сами пытались делать тоже самое. У меня родились еще одна дочь и сын. Сейчас у нас уже внуки. Боль до конца никогда не утихнет, но мы любим своих внуков, теперь нам есть ради кого жить.

― А потом они нашли нашу дочь, ― наконец, перешел он к сути дела, ― и это все изменило.

― Когда это было?

― Три года назад.

― Дэнни об этом знал?

― Конечно. Французские власти связались с ним одновременно с нами. Они спустили ее тело с горы, и мы планировали погребение. Мы послали Дэнни письмо, хотели узнать, будет ли он присутствовать на похоронах, но уточнили, что поймем, если для него это слишком болезненно. Мы знали, что у него теперь другая жизнь.

― Что он ответил?

― Мы так и не получили ответ.

― Дэнни не говорил мне, что ее нашли, ― сказала Хелен, и по лицу Гордона Кэссиди можно было рассказать целую историю.

― Не думаю, что стал бы.

― Почему?

― Потому что ее тело нашли не там, где он говорил оно лежит, ― Гордон Кэссиди произнес слова спокойно, но его слова потрясли Хелен. ― Тело Виктории нашли через несколько лет после несчастного случая. Ее обнаружил другой альпинист. Такое случается ― ходит много историй о телах, которые так и не были найдены на такой высоте, но тут другая история.

― Не понимаю, ― недоумевала Хелен. ― Я думала, Виктория заблудилась в горах, упала, а Дэнни не знал куда. Поэтому он ходил в поисках ее туда-сюда.

― Верно, но хоть приблизительно он должен был понимать, на каком отрезке она пропала. Когда мы спросили детали, то узнали, что тело моей дочери нашли намного дальше вниз по горе, чем утверждал Дэнни. Он находился в четырех тысячах футов от того места.

― Воу, вот так несоответствие, ― прокомментировала Хелен. ― Даже пусть тогда была буря. Он объяснил, почему оказался так далеко?

― Я пытался поговорить с ним об этом и писал ему, но он не ответил.

― Что насчет французских властей? Должно быть, у них возникли подозрения, когда определили местоположение ее тела.

― Официальная версия такова: Дэнни был перепуганным одиноким новичком на горе, дезориентированным жестокой бурей.

Он пожал плечами.

― Они спрашивали его после того, как ее нашли, о местоположении тела. Он ответил, что был растерян и расстроен, погибла его девушка, так что он допустил ошибку.

― Но вы на это не купились?

― Нет, и я думаю, что в душе у французов тоже возникли подозрения. Доказать, что несчастный случай с Викторией произошел совсем иначе, чем его описывал Дэнни, было бы очень сложно. Очевидно, не было никаких свидетелей, так что нам пришлось полагаться только на его слова. Дэнни рассказывал всем, что Виктория умерла во время спуска с горы из-за плохой погоды после того, как они повернули назад. Эта версия событий имеет смысл при высоте девять тысяч футов в названное им время, потому что в тот момент буря достигла пика, но не имеет смысла при высоте пять тысяч футов, потому что на той высоте буря была не так сильна.

― Так вы хотите сказать, что они бы уже пережили худшую часть бури к тому времени, когда оказались так далеко в горах?

― Вероятно, ― ответил он. ― Или, может быть, она упала при восхождении, а не спуске.

― До того, как разразилась буря? Но у Дэнни была гипотермия.

― Симптомы: головокружение, растерянность, головная боль, судороги, ― перечислил он. ― Учащенное сердцебиение, которое по любому будет от подъема в гору.

― Вы думаете, он их симулировал?

― Не знаю, ― признался он, ― но буря стала для него отличным алиби.

― Зачем ему это? Должна спросить вас, мистер Ватсон, зачем бы ему вообще хотеть убить вашу дочь?

― Без понятия. Признаюсь, никогда о таком и не задумывался, ― уступил он. ― Только после того, как тело Виктории обнаружили в тысячах футов от указанного им места. Тогда я начал искать объяснение, но Дэнни не смог мне его предоставить. Конечно же, одного этого достаточно, чтобы захотеть спросить его, почему?

***

Том приехал в Ньюкасл и отправился в библиотеку. Он проложил путь к столу, на котором лежало несколько чистых папок с листовками. Все они предлагали помощь того или иного рода. Некоторые содержали изображения, по которым можно было понять, от чего вас надеялась спасти организация, их там поместившая. На одной был изображен шприц, на другой бутылка со спиртным, в обоих приводился список дат и мест проведения собраний, нацеленных на помощь людям с наркотической и алкогольной зависимостями. На третьей листовке девушка подросток сидела в углу, уткнув лицо в ладони, рядом был номер, по которому стоит звонить, если вы жертва насилия. Следом Том увидел листовку с изображением страдающей женщины с фингалом под глазом. С ней рядом был речевой пузырь, который гласил: «Все нормально», будто она просто упала. А под ней, крупными, жирными буквами приводились слова: «НЕНОРМАЛЬНО!», а также номер убежища для женщин, куда следует обращаться за помощью. Сопровождающий текст обещал анонимное лечение в тайном месте в городе. Из-за этого у Тома возникала проблема. Будучи мужчиной, едва ли он мог позвонить по номеру и попросить дозволения поговорить с молодой женщиной, не желающей быть найденной, но как еще ему найти это место? Он решил, что ему понадобится помощь Йена Брэдшоу.