— Ты до сих пор живёшь у своего брата?

Алек чуть не подавился.

— Э-э-э… Да.

— И как?

— Нормально.

Кенни метнул на Алека проницательный взгляд. Через некоторое время он спросил:

— Как долго ты намерен там оставаться?

— Э-э-э…

— Ты же не хочешь задерживаться там надолго, сынок? Это не очень хорошо для тебя и не очень хорошо для них.

— Я знаю, — пробормотал Алек. Он ненавидел, когда его называли «сынок» — даже если это делал его собственный отец.

— Во-первых, ты не можешь приглашать подружек к себе домой, ведь так? — Кенни заехал во двор и припарковался. — Ты не можешь устраивать свою жизнь в чужом доме. И они тоже не могут делать то, что хотят, если ты постоянно попадаешься им на глаза.

Алек кивнул, чувствуя, как пылает его лицо. Ему удалось взять себя в руки только после того, как Кенни обрисовал ему будущую жизнь. Для начала Алек должен найти другое место. Лучше квартиру или, в крайнем случае, комнату. Затем он должен сесть и подумать, что он на самом деле хочет видеть в женщине — если ему вообще нужна женщина. Когда он это поймёт, ему следует обратиться к Кенни. Кенни укажет ему правильное направление.

— Только когда ты выяснишь, что именно тебе нужно, ты узнаешь, где это искать, — объявил Кенни. — Морская рыба не водится в Дарлинге, [8]понимаешь меня? Ты должен выбрать цель.

— Ладно.

— Держись меня, сынок. — Кенни похлопал Алека по плечу. — Со мной не пропадёшь.

Прибыв на место, Алек взял грузовик и отправился на своём Дизельном Псе в автомобильный парк, где он загрузил цемент для шахты «Пасминко». [9]Обычная процедура Он мог бы сделать её с закрытыми глазами. Он выехал около половины девятого, пересёк реку и оказался на шоссе, направляясь к границе Нового Южного Уэльса и не переставая думать о том, что сказал ему Кенни. В этом был определённый смысл. Если бездумно плыть по течению и надеяться на то, что тебе встретится прекрасная женщина, вряд ли ты найдёшь идеальную пару. С другой стороны, если планировать шаги в этом направлении так, как обычно планируют отпуск, то результат может оказаться более эффективным.

Беда в том что Алек не мог организовать даже отпуск, не говоря уже о собственной жизни. Это было частью его проблемы. Именно поэтому его бросила Мишель. А что касается выяснения того, что ему нужно, — Алек знал это совершенно точно. Ему нужна Джанин.

И как он мог это знать до встречи с ней?

Он попытался представить, что никогда не встречал Джанин. Он попытался подумать о том, какую женщину он бы искал, если бы рядом не было Джанин. Он вспомнил, что пару раз во время пьяных вечеринок в баре они с приятелями обсуждали этот предмет. Это произошло ещё до того, как он встретил Мишель, не говоря уже о Джанин. Он припомнил разговор о длинных волосах — всем нравились длинные волосы. И побритые ноги. И умеренность в алкоголе. Но когда Алек позволил своему разуму углубиться в представления о моральном облике идеальной женщины, разве в его воображении не появилась прекрасная маленькая домохозяйка с коллекцией фарфоровых белочек и грудью, которая едва стоила упоминания?

Нет, не появилась.

Алек приехал в Коомбу [10]около десяти часов утра. Он остановился у придорожной закусочной, потому что ему захотелось в туалет, и купил кофе, потому что там не разрешалось пользоваться туалетом, не сделав покупки (это было как-то связано с недостатком воды). В десять пятнадцать он снова сидел за рулём, до сих пор размышляя над вечной тайной любви.

До встречи с Джанин Алек не искал женщину, хотя бы отдалённо напоминавшую её. То же самое было с Мишель. Мишель была в такой же степени крупной, в какой Джанин была миниатюрной: крепкая широкоплечая девушка с густыми каштановыми волосами и огромными карими глазами. Она часто откидывала назад голосу и громко, раскатисто смеялась, показывая все зубы. Она неуклюже ходила по дому, и её тяжёлая грудь колыхалась под тонким сатином или прозрачным газом. Она часто привлекала кратковременный интерес, но была слишком своевольной для большинства парней. Они называли её бой-бабой. Они считали Алека подкаблучником.

Возможно, они были правы, хотя в то время он не думал об этом. Но одно оставалось несомненным — он не искал высокую красотку с пышными формами и сильным характером, точно так же как не искал хрупкую плоскогрудую блондинку, похожую на Джанин. Они просто встретились ему.

Может быть, потому что он не определил, что именно ему нужно?

Алек подумал, можно ли на самом деле разумно организовать свою личную жизнь. Определить, что тебе нужно, и отбросить всё неподходящее. Вероятно, кто-то мог это сделать. А он сам? Он так не считал. Во-первых, ему нравились почти все женщины. Он не мог выделить какой-то особенный тип. Во-вторых, даже если список его требований окажется довольно расплывчатым и общим (например, верность или личная гигиена), что, если он встретит женщину, которая подойдёт ему, но не обратит на него ни малейшего внимания? Это было более чем вероятным. Алеку пришло в голову, что у него не было своего «типа», потому что он не мог его себе позволить. Ему приходилось довольствоваться тем, что он получал. На самом деле, что он мог предложить? Он не был похож на Даррила. Он даже не был похож на Кенни. По крайней мере, Кенни умел заговаривать зубы.

Двигаясь вперёд, Алек не обращал внимания на местность, проносившуюся мимо него. Такой пейзаж было легко не замечать — высохшая красная земля, разбросанные тут и там пучки травы, дорожные знаки, проволочное заграждение, которое крепилось на железных столбиках. Справа, у самого горизонта, виднелось расплывчатое зелёное пятно, обозначавшее растительность у ручья. Слева тянулись столбы электропередач, приближаясь к шоссе. Через семьдесят километров от Брокен-Хилла местность начала слегка меняться. Ручей Пайн-Крик, окружённый старыми и раскидистыми камедными деревьями, поворачивал к дороге и пересекал её. Чуть дальше столбы электропередач тоже пересекали шоссе, уходя в противоположном направлении. Пейзаж становился другим. Появилось больше растительности, меньше каменных гряд, промелькнул почтовый ящик. Ручей, оказавшийся теперь слева от шоссе, проходил почти у самой обочины, и деревья были хорошо видны из кабины.

Алек ничего не замечал. После долгого раздумья он пришёл к выводу, что совет Кенни насчёт женщин ему не подходит. Ничего хорошего из этого не выйдет. Алек имел только одно преимущество перед остальными парнями. Пусть у него нет денег, дома и хорошо подвешенного языка, но его было легко удовлетворить. Он был счастлив, когда ему удавалось найти женщину, похожую на Мишель — из тех, какие отпугивали большинство мужчин, — потому что он не ожидал многого. Зачем ограничивать свой выбор списком требований? Это было всё равно, что выстрелить себе в ногу.

Вместе с тем второй совет Кенни попал в самую точку. Алек больше не мог оставаться у своего брата. Пора убираться оттуда или он испортит всё, что только можно испортить. Ладно, Джанин добавила света в его жизнь. Но всё было слишком плохо. Она была замужем за его братом, и у него не было никакой надежды.

Чем быстрее он уедет от неё, тем быстрее он исцелит своё разбитое сердце.

Увидев на левой полосе дороги раздутое тело кенгуру, Алек принял мгновенное решение проехать по нему. Очнувшись от своих мыслей, он посмотрел на часы. Почти одиннадцать.

Скоро он будет дома.

Сайрин патрулировал окрестности дома когда услышал выстрел. Он уже установил, что телефонные провода были перерезаны в том месте, где они уходили под крышу. Крыша дома была довольно низкой, поэтому не требовалось больших усилий, чтобы это сделать: возможно, понадобился табурет, или ящик, или бидон из-под молока. Или просто мачете с длинным лезвием. Хотя вряд ли это был мачете. Мачете повредил бы фасад дома. Возможно, даже водосточную трубу. И был бы шум. Кто бы ни перерезал провод, он сделал это тихо и осторожно, пользуясь секатором или кусачками.