Огромные глыбы известняка для плит добывали в каменоломнях на правом берегу Нила, близ Мемфиса — древней столицы Египта. Затем на плотах переправляли через реку, а отсюда десятки волов и сотни людей тащили известняк на деревянных салазках к строительной площадке. Каменотесы шлифовали каждую плиту, чтобы она плотно, без зазора, прилегала к соседним. Потом вручную при помощи простейших приспособлений поднимали плиты все выше и выше, на десятки метров.

Двадцать лет сооружали пирамиду фараона Хуфу (греки назвали его Хеопсом) сто тысяч строителей, подгоняемых бичами беспощадных надсмотрщиков. Под зноем палящего солнца, на раскаленном песке, обжигающем подошвы даже сквозь обувь, никто не мог выдержать больше трех месяцев этой каторги. Невелика беда: на смену «изношенным» людям сгоняли новую армию обреченных.

Семьдесят пирамид стали общей могилой миллионов египтян, но хоронили здесь не их. Подневольный труд многих миллионов людей в течение веков растрачивался только на то, чтобы упокоить мумии фараонов, сохранить их набальзамированные останки в драгоценных саркофагах. Кроме нетленных мощей царя, в подземных коридорах-галереях пирамиды с лабиринтом путаных переходов хранились несметные сокровища. Здесь было все необходимое для загробного блаженства фараона: порфировые чаши, золоченая колесница, трон, покрытый благородным металлом с инкрустацией из драгоценных камней, опахала из страусовых перьев и, разумеется, обильные запасы самых лакомых яств.

Неподалеку от пирамиды Хефрена (Хафры), сына и преемника Хеопса, вздымается высотой с шестиэтажный дом Большой сфинкс, высеченный из скалы. Он изображает льва с человеческим лицом, возможно самого Хефрена. Устремлены вдаль глаза сфинкса, будто готовится он к прыжку, смертельному для его жертвы. Эта величайшая в мире статуя нагоняла такой страх на арабов, особенно ночью, в призрачном свете луны, что они назвали Большой сфинкс «отцом ужаса».

Древнейшая из пирамид — фараона Джосера — построена по плану архитектора Имхотепа почти пятьдесят веков назад. Тысячи лет несокрушимы эти безмолвные свидетели далекого прошлого. Едва заметны рядом с ними фигуры людей. И тысячи лет простые египтяне считали себя ничтожеством в сравнении с фараонами, сынами бога Солнца Ра, земным его подобием и воплощением.

Никто не смел входить в роскошный дворец царя, кроме его помощников и жрецов. А когда фараон проезжал в золоченой своей колеснице, ослепительно сверкавшей в лучах Солнца, кто бы ни встречался на пути, немедленно падал «на живот свой, носом в землю» перед живым богом.

От имени божественного царя-деспота его приближенные творили суд и расправу. В их руках была жизнь любого земледельца-бедняка, не говоря уж о рабах — «живых убитых»: их мучительный труд был лишь недолгой отсрочкой смерти.

Множество этих «живых трупов» добывали медь в рудниках, известняк в каменоломнях для пирамид, сооружали величественные дворцы и храмы с потайными подземными ходами и плоскими крышами — отсюда жрецы наблюдали небесные светила.

Великой властью и богатствами обладали жрецы — посредники между людьми и богами. Храмам принадлежали лучшие земельные угодья, целые города и сотни селений, десятки тысяч рабов и необозримые стада, крупные верфи и корабли. Щедро одаряли фараоны священнослужителей, чтобы снискать небесное благоволение. И жрецы в благодарность обожествляли его солнечное величество — египетского царя.

Впрочем, много богов было у древних египтян: они поклонялись живым быкам, крокодилам, змеям, бегемотам, шакалам, навозным жукам-скарабеям, даже мухам. Статуи многих богов, украшавшие храмы, имели головы священных животных: бог мудрости Тот, изобретатель письменности и покровитель искусств, изображался с головой птицы ибиса, у бога Хнум, творца людей, была баранья голова, а у жены его Хекет — лягушачья, богиня любви Баcт увенчивалась головой кошки, которая также почиталась как одно из божественных животных [15].

Больше всего почитали в Египте бога Солнца Ра, или Амона, бога плодородия Осириса и жену его Исиду, а также Хапи, «кормильца людей», — божество реки Нил.

Между двумя пустынями, словно сжатая с обеих сторон бесплодными песками, тянется длинная долина Нила. Жизнь египтян зависела от этой единственной в стране реки, одаряющей опаленную солнцем землю живительной влагой и плодородным илом. «Египет — это дар Нила», — писал знаменитый древнегреческий историк Геродот. Но словно два лика у могучего Хапи: т. о он милостиво творит щедрый урожай, то как грозная, бушующая стихия уносит в мутные воды свои людей и жилища.

В летние месяцы, «Время половодья», с июля до ноября, широко разливался великий Хапи и затоплял окрестные земли, смывая межи на полях. Река превращалась в длинное узкое озеро, а осенью постепенно входила в берега, оставляя на полях рыхлый слой тучного ила. В это «Время всходов», с середины ноября, египтяне приступали к посеву, а спустя четыре месяца созревал обильный урожай — начиналось «Время жатвы», и надо было торопиться.

С марта, более полутора месяцев, из раскаленной Сахары дует грозный суховей [16], принося тучи пыли, как пепел после пожара. И, словно обожженные жарким дыханием ветра, желтеют листья на пальмах, увядают цветы и травы. Пустыней в это время казался Египет, но в июле благодатное нильское наводнение возрождало жизнь, и страна вновь превращалась в цветущий сад.

Душою, творцом ежегодного возрождения природы египтяне считали «Господина всего» — Осириса, бога растений. Это он открыл источник Нила и указал путь Солнцу, это он, благодетель человечества, научил египтян земледелию и дал им законы. Но есть у светлого, солнечного Осириса коварный брат Сет — «владыка воровства и князь обмана». Этот мрачный бог разбойников и стихийных бедствий каждый год насылает из пустыни гибельный суховей. Однажды Сет устроил веселую пирушку для богов и обещал подарить драгоценный сундук тому из гостей, кому он придется точно по росту. Один лишь Осирис мог забраться туда. Этого и дожидался вероломный Сет: тотчас же захлопнул он крышку, запаял ее свинцовой печатью и выбросил Осириса в устье Нила.

По всему свету ищет Исида своего возлюбленного супруга и горько плачет. От одной ее слезинки, упавшей в Нил, начинает прибывать вода в реке и выносит на сушу сундук. С помощью всемогущего Ра Исида оживляет Осириса. И как только воскреснет из мертвых «Господин всего», так начинается и возрождение природы.

Ежегодно, в вековечном порядке, сменялся палящий зной жизнетворным разливом великой реки. Но не так просто было узнать заранее, когда Исида уронит чудесную слезу свою в Нил.

Ни в Вавилонии, ни в Древнем Китае не было такой сложной, искусно рассчитанной системы орошения, как в Египте. Вся страна, подобно шахматной доске, была разбита на отдельные участки. От широкого главного канала ответвлялись сотни малых со своими запрудами, и каждое поле можно было орошать отдельно, независимо от других, Египтяне умело распределяли воду не только в пространстве, по всем полям, но и во времени: запасали ее в больших водоемах и хранили до той поры, когда умирает Осирис, мелеет Нил и не хватает воды для орошения.

Недалеко от Мемфиса, в Фаюмском оазисе, было создано огромное водохранилище — искусственное озеро с плотиной длиной тридцать километров и двумя шлюзами. Во время наводнения озеро через шлюзы заполняли до краев водой, а в засуху ее выпускали в главный канал. Гигантская ловушка для воды позволяла дважды в год получать обильный урожай.