Здесь стоит вспомнить о другой, не менее забавной, чем у Марка Твена, ошибке чешского писателя Сватоплука Чеха. В его повести «Путешествие пана Броучека» этот глуповатый и самодовольный пражский домовладелец тоже переселяется из XIX века в XV. При первой же его смехотворной встрече с незнакомцем тот разъясняет Броучеку:
— Каждый скажет тебе, что у нас 1420 год от рождения Христа…
Мог ли сказать это незнакомец, если только через 11 лет Дионисиева эра стала обязательной, да и то лишь для папской канцелярии.
Правда, в Испании, Португалии, Франции еще в XV–XVI веках знали об этом летосчислении, и в других странах на книгах и монетах указывались годы «от рождества Христова». Но лишь в XVII столетии католическая церковь стала настойчиво насаждать это летосчисление, стараясь укрепить уже слабевшую веру в Христа. И это далось, конечно, нелегко.
В тогдашней Европе все еще по старинке даты событий указывали не по числам месяцев, а по дням памяти святых. При этом в одних странах год начинался с 6 января, в других — с 25 марта или 1 сентября.
Попробуйте при таком разнобое согласовать даты по различным календарям и эрам.
Единое летосчисление, будь оно от рождения Христа или Аллаха, помогло бы устранить календарную путаницу, затруднявшую связь между отдельными странами. Однако народы еще долго не признавали «христианской эры».
Историки в своих трудах указывали даты событий обычно в годах от основания Рима. Лишь в XVIII веке, около двухсот лет назад, ученые «признали» Дионисиево летосчисление и стали вести счет в годах от или до рождества Христова.
И немало пришлось им потрудиться, чтобы перевести даты исторических событий на новую эру.
Коварные минуты
Как вы, вероятно, помните, по кругам Солнца и Луны нельзя точно рассчитать пасхалию. Малосведущие в астрономии церковники и монахи «безбожно» путались в своих вычислениях: ведь ни Луне, ни Солнцу не прикажешь беспрекословно подчиняться решениям Никейского собора.
Путаница началась прежде всего потому, что Метонов цикл неточен: 235 лунных месяцев почти на 2 часа 8,5 минуты длиннее, чем 19 солнечных лет. Разница как будто небольшая, но за два столетия она уже составляла почти целые сутки. Церковная луна упрямо расходилась с небесной и в XIII веке отстала от нее уже больше чем на четверо суток, как указал Роджер Бэкон.
Этого выдающегося английского ученого — оптика, математика, астронома — почтительно называли «доктор Удивительный». Он изумлял всех глубиной и разносторонностью своих знаний.
Бэкон презирал бесплодную богословскую «науку» схоластику и ее премудрое пустословие. Выше всех отвлеченных рассуждений он ценил царицу наук математику и умение проводить опыты для проверки и подтверждения истинности знаний. «Знание — сила», — провозгласил Бэкон и доказывал, что главная польза науки — в применении ее открытий на благо человечества.
Ученый предсказывал, что наука умножит могущество людей, позволит создать самодвижущиеся повозки и корабли, построить летательные машины. Бэкон заглянул дальше, чем на шесть веков В будущее.
Хотя Удивительный и состоял в монашеском ордене, он сурово осуждал предрассудки, невежество и распущенность духовенства во главе с папой: «Везде царит испорченность… святой престол стал добычей обмана и лжи… Там царствует гордыня, процветает стяжательство… Все духовенство предано жадности».
Над странным монахом был учрежден надзор, ему запретили заниматься науками, но неутомимый ученый продолжал трудиться тайком по ночам, и в конце концов разразилась беда.
Шпионы донесли, что этот колдун-чернокнижник изготовил бронзовую голову и собирается оживить ее с помощью дьявола.
В 1278 году старого ученого — ему уже исполнилось 66 лет — бросили в тюрьму. Он вышел на свободу только через 14 лет, незадолго до смерти.
Не только Бэкон и другие ученые, но и сами церковники понимали: нечто неладное творится с пасхалиями.
«Золотые числа», или лунные круги, по которым рассчитывали полнолуния, бесцеремонно подводили вычислителей. Праздник полагалось, например, справлять в воскресенье после первого весеннего полнолуния, а оно, это полнолуние, наступало позже срока, назначенного для него пасхалией, и путало все расчеты. Недаром сокрушались епископы: «Золотые числа потускнели и стали свинцовыми — им уже нельзя больше доверять!» Но это еще полбеды.
Главная неприятность состояла в том, что и юлианский календарь оказался немного длиннее солнечного года. Знал об этом александрийский астроном Созиген, разработавший проект календаря по просьбе Юлия Цезаря, но оба они решили ради удобства пренебречь незначительной разницей.
В самом деле, Земля совершает свой годовой путь вокруг Солнца за 365 суток 5 часов 48 минут 46 секунд, а по юлианскому календарю год состоит из 365 суток 6 часов — всего лишь на 11 минут 14 секунд длиннее. Подумаешь, право, какое дело! Не принял этого пустяка во внимание и Никейский собор в 325 году. Но уже через 200 лет, с VI века, на это все чаще стали указывать историки и богословы, в том числе и достопочтенный Бéда.
И действительно, из пустяковых, казалось бы, минуток за 128 лет накапливаются уже целые сутки, и календарь начинает запаздывать на один день. Было над чем призадуматься!
Надо, например, считать 1 января, а по календарю еще тянется прошлогоднее 31 декабря. То же самое, разумеется, происходит и со всеми другими датами: зимнее солнцестояние по юлианскому календарю приходилось на 25 декабря, но в действительности оно наступало 24-го, потом 23-го и еще раньше, уходя все дальше назад.
К 25 декабря было приурочено «рождество Христово», как и праздник рождения персидского Митры, связанный с зимним поворотом Солнца. Пусть этот важный праздник отмечается не в «свое время» — нисколько это не смущало отцов христианской церкви: ведь рождество раз и навсегда прикреплено к одной определенной дате.
А вот как быть с пасхой? Это праздник подвижный. Он кочует по различным числам марта и апреля, в зависимости от даты первого весеннего полнолуния. Из-за этого-то и начались церковные невзгоды.
По традиции или по невежеству богословы считали, что весеннее равноденствие навеки прикреплено к 21 марта. Но медлительный юлианский календарь с каждым годом все больше запаздывал. И весеннее равноденствие отдалялось назад: от 21 марта к 20-му, потом — к 19-му, 18-му и т. д.
«Ну и что ж из этого?» — спросите вы. Да ничего серьезного, конечно, не случится. Разве так уже важно, какой месяц и число считать началом весны? Оказывается, все-таки не зря встревожились отцы церкви.
Представьте себе, что весеннее равноденствие, все больше отступая, докатилось до 15 марта, а первое полнолуние после него выпало на 20 число. Значит, пасха начнется в ближайшее воскресенье? Как бы не так!
В пасхалии первым весенним полнолунием считалось только то, что наступает 21 марта или позже. А если оно придется хотя бы на один день раньше, то пасху надлежит отложить до воскресенья после следующего полнолуния, то есть перенести еще на 29–30 дней вперед — к концу апреля. Но ведь это будет уже не первое, а второе весеннее полнолуние и, например, в Италии, уже не начало, а середина весны.
Из-за того, что весеннее равноденствие по юлианскому календарю отступало назад, пасха сползала вперед, к лету. И вместе с ней, как полагается, переселялись по календарю другие скользящие праздники, а также посты. Иногда случалось и так, что кочующие посты натыкались на неподвижные праздники, и тогда в этом ералаше вообще нельзя было разобраться даже высокому духовенству: то ли праздновать, то ли поститься.