Сдавленно заскулил Кучук. О, бедный. От страха я так сдавила его, что чуть не придушила.

— Погань какая, — сквозь зубы выругалась Арина. Ей, видно, тоже приходилось несладко.

— Ничего, скоро уже, — подбодрил нас Тимур. Нашему юному Харону этот страшный Стикс явно был нипочем.

Вот и другая платформа. Мы с Ариной ломанулись на берег, отталкивая друг друга. У подруги лицо было совершенно серым, с жуткими синяками вокруг глаз. У меня выступил пот и ноги подкашивались. Нервная система протестовала против таких испытаний.

— Теперь понимаешь, почему он такой возвращался? — хрипло сказала я Арине.

— Ничего я не понимаю, — простонала она. — Почему здесь так плохо?

— Ну, вы идете? — звал Тимур. — Здесь уже начинаются рудники!

Тимур свернул в один из тоннелей, которыми разветвлялось подземелье. Мы последовали за ним.

В тусклом свете дневных ламп тянулись рельсы, по которым громыхали вагонетки. С другой стороны высились буровые установки. Хлип… хлип… чавк… Что-то стекало со стен, что-то хлюпало под ногами… Здесь все сочилось влагой, и думать о ее происхождении не хотелось. Будь я животным, у меня бы шерсть встала дыбом.

Наконец появились шахтеры. Одни вручную качали насосы, другие наполняли из шлангов баки, закупоривали их и откатывали к вагонеткам. Третьи бурили землю и стены. На наших глазах из одной такой скважины хлынула мощная желтоватая струя. Вытерев лицо, шахтер ловко вкрутил в скважину основание шланга, закрутил кран и побежал за пустым баком.

На нас никто не обращал внимание. Арина подошла поближе к скважине.

— Смотри-ка. Что это за фигня?

Она показала мне этикетку на шланге. На ней маркером было написано: "Зависть. 3-й сорт". Чушь какая…

— Эй! А ну-ка брысь отсюда!

Шахтер вернулся, волоча за ручку огромный бак. Мы попятились под его неодобрительным взглядом.

— Что вы здесь бродите? Острых ощущений захотелось? Люди тут вкалывают ночи напролет, а у них, видишь ли, экскурсия. Блатные нашлись. Убирайтесь от греха подальше!

— Пошли, — Тимур потянул меня за рукав. — Если меня узнают, соседа уволят. Он меня тогда прибьет.

Но я застыла как вкопанная. Я вдруг обратила внимание на странное совпадение…

— Как интересно, — сказала я вслух. — Этот шахтер нам позавидовал. Ну, что мы свободны, а ему приходится работать. А на шланге что было написано?

— Зависть.

— Странное совпадение…

Арина бросила на меня быстрый взгляд.

— Пошли другие скважины проверим.

Целый час мы бродили между скважинами. Улучив удобный момент, мы подбирались поближе и рассматривали шланг. На каждом стояла загадочная бирка. Вокруг одного из баков растеклась огромная красно-бурая лужа. "Злость, 2 сорт", — было написано на бирке. Я крутила шланг в руках, когда над ухом раздался оглушительный крик:

— Положи на место, пигалица!!

Нас застукал шахтер, работавший на этой скважине. Уперев руки в боки, он возвышался над испуганными нами. Его просто трясло от злости, и рожа была совершенно багровая… Злость! Я торжествующе пнула Арину в бок. Мои подозрения подтверждались.

— Не может быть, — упрямо помотала головой Арина, когда я попыталась сформулировать свою мысль. — Из этих скважин бьют эмоции? Бред. Эмоции не материальны. Их нельзя пощупать или увидеть…

— Получается, можно! — настаивала я. — Это же очевидно. Люди здесь дышат испарениями зависти и злости и сами начинают испытывать эти эмоции. Помнишь, когда мы только вошли сюда, то сразу начали цапаться. Даже Кучук стал агрессивничать. А море, по которому мы плыли на катамаране, — это страх. Теперь с Юче все понятно. Не очень-то полезно дышать ужасом два раза в день.

Мы с Ариной под ручку бродили вдоль путей, держась подальше от недружелюбных взглядов шахтеров. Теперь я знала, что нервы у них на пределе. Они злы, ревнивы, напуганы, измотаны еженощным негативом, в котором вынуждены работать… Пожалуй, нам пора убираться отсюда. Хорошая мысль, жалко только, что запоздалая…

— Эт-то что за монголоид? — насторожилась вдруг Арина.

К нам решительно направлялся настоящий человек-гора. Арина верно подметила его расовую принадлежность. Он был плосколиц и узкоглаз, с совершенно прямыми жирными волосами. И при этом высок и широк.

Я не очень испугалась, так как издалека выражение лица узкоглазого показалось мне приветливым. А зря! Он действительно улыбался — только очень подло и глумливо. И еще противнее засюсюкал:

— Какие славные де-евочки! И какие сме-елые! Гуляют себе по шахте, суют свои носики куда ни попадя!

— Мы уже уходим, — успокоила его я, потянув Арину прочь.

— Нет-нет, не надо спешить! — огромная волосатая лапа схватила меня за плечо.

— А ну не трогай ее, обезьяна косоглазая! — благим матом заорала Арина. Кучук остервенело лаял и набрасывался на бугая, пока не получил пинка.

Вторая рука сжала мне горло.

— Деточки собрались в Ферах? Решили, что они самые умные? Я должен здесь сдохнуть, а они будут греть бока на солнце? Не выйдет! — я жалобно пискнула, пытаясь разжать железную хватку.

— Да помогите же кто-нибудь! — кричала Арина.

— Кричи, кричи, — усмехнулся бугай. Его комбинезон пах грязным телом и еще чем-то не менее отвратительным. Разноцветные пятна — бурые, красные, желтые покрывали его штаны до колен. И такие же пятна закружились у меня перед глазами, а голос шахтера прозвучал откуда-то издалека:

— А я вот сожму сейчас покрепче твою тоненькую шейку, и тогда не видать тебе Фераха. Если мне туда не попасть, то и ты не попадешь!

И так же издалека донесся отчаянный визг Арины, лай Кучука…

Вдруг пол ушел у меня из-под ног. Я хватилась за освобожденную шею и судорожно вздохнула. Почему он выпустил меня?!

Против бугая стоял, сжав кулаки, всклокоченный Юче. Он был на голову ниже моего обидчика и вдвое тоньше, но ярость в нем так и клокотала. Арина бросилась ко мне, а Юче и бугай, сцепившись, повалились на пол. Они валтузили друг друга на самом краю платформы. Мимо с грохотом проходили вагонетки. На звук драки подтянулись зрители — одни с кровожадным любопытством, другие зевая от скуки.

— Так ему! Получай, гад! — надрывалась Арина. Я напрасно переживала за Юче. Мы все-таки провели на Выселках мало времени, и здоровье у нас было крепче, чем у любого старожила. В какой-то момент я даже пожалела бугая. Он закрывал лицо руками, тщетно пытаясь увернуться от беспощадного Ючиного кулака.

К счастью, кто-то догадался позвать начальника. Он прибежал с двумя парнями в камуфляжной форме, которые ловко и привычно растащили дерущихся. Бугай повис на руках у одного, а Юче вырывался, пытаясь дотянуться до своей жертвы еще и еще.

— Кто зачинщик? — буркнул начальник.

Шахтеры оказались порядочными людьми. Они заверили шефа, что бугай чуть меня не убил, а Юче вступился. Тут только начальник заметил нас с Ариной. Он нахмурился, что на его постном, селедочном лице выглядело не грозно, а смешно.

— А вы что тут делаете? А ну, марш наверх. И ты с ними. Все, смена закончена.

Пострадавшего положили на носилки. Мы выбрались на берег "моря", где на бурых волнах покачивались катамараны. Там нас поджидал Тимур. Юче свирепо сгреб его за грудки:

— Это ты их сюда притащил? Ну, я тебе уши надеру!

— Оставь! — вступилась Арина. — Мы его шантажировали. Обещали взять с собой в Ферах, если он покажет нам шахту. Или ты думаешь, он мог отказаться?!

Юче отпустил мальчишку. Мы залезли в катамаран. На этот раз сзади оказались мы с Ариной.

— Давай закроем глаза, — жалобно предложила она. — Может, будет не так тошно.

Тошно… Это было очень точное слово. Консистенция страха, которая доставалась нам при переправе, вызывала именно физическую тошноту. Мы с Ариной крепко обнялись, уткнулись друг в друга носом, зажмурились… И все равно страх пробирал до костей. Прошла целая вечность, пока катамаран не потерся боком о платформу.

Рядом причалил катамаран, на котором товарищи транспортировали узкоглазого. Кто-то раздобыл лед и приложил ему к синеватой шишке на лбу. На берег он сошел на своих двоих. Меня напрягало его присутствие. Хорошо бы его запереть в каком-нибудь помещении для буйных… Но когда бугай оказался вдали от разноцветных струй, его словно подменили. Он явно чувствовал себя неловко, а на меня вообще не поднимал глаз.