— По-видимому, мне стоит рассказать тебе, что, когда Стефан учился в колледже, мы какое-то время были с ним соседями по комнате, — произнес Диллон очень спокойно.

Этот тихий голос прозвучал громче раската грома. Джесси показалось, что ее раздели на виду у всех. Этот человек знал о ней и о Стефане. Она отдала бы все на свете, чтобы услышать об этом вчера и ничего не слышать сегодня.

— Ты…

— В первые месяцы нашего знакомства он был очень подавлен, расстроен и многое рассказал, о чем потом, видимо, жалел. Но тогда ему надо было высказаться, и я ему не мешал.

Какой позор! Отчаяние охватило Джесси. За всю свою жизнь она лишь однажды совершила поступок, в котором теперь раскаивалась. Не смогла совладать с собой и предала сестру. Словно украла тот поцелуй, пусть даже Ребекка тогда уже сама начала сомневаться в своих чувствах к Стефану.

Теперь и Ребекка и Стефан были счастливы, но это не оправдывало Джесси. Она поступила некрасиво, эгоистично и теперь расплачивалась, платя цену куда большую, чем Стефан и Ребекка.

— В те дни Стефан почти не думал о себе, — сказал Диллон, прервав ее мысли, — хотя я полагаю, что стыдиться должен был вовсе не он.

Джесси подняла голову, начиная злиться. Да, она никогда не простит себе того, что произошло. Но какого черта ей читает нотацию совершенно посторонний человек?! Все это она прекрасно знает и без него.

Глубоко вздохнув и задержав воздух в груди, она ответила нежным голосом, который насторожил бы любого, кто хоть немного ее знал:

— Если ты хочешь что-то сказать, то почему не скажешь прямо?

Диллон резко затормозил, и машина остановилась прямо посередине улицы, загородив и без того узкий проезд. Он повернулся и навис над ней, как скала.

— Зачем ты сюда приехала?

Его резкость вывела Джесси из себя.

— Тебе не кажется, что это не твое дело?

— Лита — моя сестра, так что это мое дело.

— По-моему, Лита может сама о себе позаботиться. Похоже, она не особенно волнуется.

— Она слишком доверчива. — Он сделал паузу и посмотрел Джесси в глаза. Так же, как и твоя сестра.

Не помня себя, Джесси замахнулась чтобы влепить ему пощечину, но он поймал ее руку.

— Смотри мне в глаза, — потребовал он. Пораженная, наверное, еще больше, чем он, своей реакцией, Джесси смотрела на пальцы, сжимавшие ее запястье. Ее рука была прижата к сиденью.

— Выпусти меня!

Она дернулась, но Диллон только сильнее сжал ее руку, притягивая к себе. Его горящие глаза столкнулись с ее гневным взглядом.

— Зачем ты сюда приехала? Слишком разъяренная, чтобы соблюдать осторожность, Джесси выкрикнула:

— Чего ты хочешь?! Хочешь услышать, что я приехала из-за Стефана?! Хорошо. Из-за Стефана. Теперь ты удовлетворен?

— Нет! — Он резко дернул ее за руку. Неожиданно другой рукой он обнял ее за шею, и она вновь услышала его тихий вкрадчивый голос:

-: Нет, леди, я не удовлетворен. Я совершенно не удовлетворен!

Сердце Джесси бешено стучало, но теперь уже не от злости. Он просто старается заставить ее как можно скорее забыть Стефана. Но не поймает ее в ловушку!

Диллон слегка наклонился к ней. Его глаза блестели, он весь горел. Каковы бы ни были мотивы, но охватившая его страсть была самой настоящей. Но будь она проклята, если согласится.

— Ты не посмеешь, — холодно проговорила она. Это было обыкновенной бравадой, но Диллон отодвинулся. Хотя и не больше чем на дюйм. — Я никогда не поцелую человека, который мог так меня оскорбить.

— Разве хоть что-нибудь из того, что я сказал, не соответствует истине? В его голосе звучал вызов. Он был не намерен отступать.

— У тебя слишком упрощенная точка зрения на это происшествие.

— На происшествие?! — Негодуя, он отодвинулся от нее. — Ты совращаешь жениха свой сестры и называешь это происшествием?! А потом, спустя десять лет, заявляешься к нему снова, даже не удосужившись предварительно выяснить, женат он или нет? Должно быть, ты очень уверена в себе, Джессика Кардер. — Он притягивал ее все ближе и ближе, и теперь ее лицо было всего лишь в нескольких дюймах от него. — Ты очень уверена в себе!

Джесси не могла произнести ни слова и больше не находила сил сопротивляться. Она уже с нетерпением ждала второго в жизни поцелуя. До него оставались считанные секунды.

— Теперь тебе нечего сказать? Не будет ни пощечины, ни обидных слов? А может, Джесси, ну только допустим, я нравлюсь тебе так же, как и ты мне?

— Может быть.

С большим трудом, но, кажется, она все же выбралась из той ямы, которую он для нее выкопал. Она снова в машине, на самой середине улицы на окраине незнакомого городка и любезничает с мужчиной, которого только что встретила. Определенно, у нее не все дома.

Сердце громко стучало, голова кружилась. Стараясь хоть немного прийти в себя, она прижала ладони к груди и глубоко вздохнула.

— Кажется, у меня пропал аппетит. Почему бы тебе не отвезти меня в отель или не высадить на ближайшей стоянке такси.

— Джесси! — выкрикнул он, хотя явно не хотел быть грубым. Его руки обвились вокруг нее. — Нет?

— Нет!

Он держал ее в объятиях, и ее воля была полностью парализована. Сейчас она боролась скорее с собой, нежели с ним. Стремясь показать, что полностью владеет собой, она заговорила:

— Послушайте, мистер! Если вы собрались заняться со мной любовью прямо здесь и прямо сейчас, то думаю, вам придется унять свое желание. И сделать это как можно скорее.

Он осторожно коснулся пальцами ее губ.

— Целый год я наблюдал, как Стефан пытается забыть тебя, — мягко сказал Диллон, — целый год я пытался понять, почему он сходит по тебе с ума.

— И это все, что ты хочешь?! Понять, что во мне нашел Стефан?!

От этой мысли она похолодела.

— Нет! — нетерпеливо перебил ее он. А потом медленно добавил:

— Да.

Он опустил руку и прижал Джесси к себе.

— Наверное, я тоже схожу с ума, но теперь хочу уже не этого.

— Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро?

Она отвернулась и посмотрела на улицу, на мир, отделенный от них автомобильным стеклом.

Диллон улыбнулся и неохотно согласился с ней:

— Да, пожалуй, я немного поторопился. А ты?

На сей раз она, кажется, выкрутилась. Джесси почувствовала голод:

— Может быть, мы все-таки где-нибудь перекусим и будем считать, что последних нескольких минут не было?

— Это не просто, но я попробую. — Он повернулся и завел двигатель. Вообще-то я не позволяю себе такого. Сегодня, похоже, день извинений.

— Зато его нельзя назвать скучным.

Она глубоко вздохнула, стараясь унять биение сердца.

— Да, черт возьми. Так куда поедем? Собираясь пристегнуть ремень безопасности, он вдруг заметил коричневые пятна на своей рубашке.

— Почему мне никто не сказал, что у меня на рубашке кровь?!

— Это кровь?! — У нее внутри похолодело.

— Да. — На его лице появилась улыбка, а затем он рассмеялся. — Родов без крови не бывает. Ты не могла бы подать мне чистую рубашку? Она на заднем сиденье.

Джесси обернулась и увидела аккуратно сложенную черную рубашку, точно такую же, как на нем. Протиснувшись между высокими спинками сидений, она взяла ее и повернулась к Диллону. Он через голову стягивал с себя испачканную. Под бронзовой кожей играли сильные мускулы. Он взял чистую рубашку и одарил Джесси улыбкой.

— Благодарю.

Процесс повторился в обратном порядке. Пригладив взлохмаченные волосы, он как следует устроился на сиденье, и машина снова тронулась.

— Где бы тебе хотелось поесть?

Сотни раз Джесси позировала вместе с красивыми полуодетыми мужчинами, но никогда в их присутствии ее сердце не начинало биться хоть чуть-чуть быстрее. Повернувшись к окну, она подставила пылающее лицо прохладному ветерку.

— Ты будешь есть что-нибудь нормальное или предпочитаешь современную дрянь? — спросил Диллон, не отрывая взгляда от дороги.

— Современную дрянь? — Джесси развернулась на сто восемьдесят градусов. А что такое "современная дрянь"?