«Тысяча тринадцать. Хорошо хоть это-то она учла».

«Тысяча двенадцать. Закат. Красиво»

«Тысяча одиннадцать. А если парашют не раскроется?»

«Тысяча десять. У меня есть пистолет с тросом».

«Тысяча девять. Будет больно. Он тебя дернет».

«Тысяча восемь. Подумаешь, сломаю руку».

«Тысяча семь. Обезболивающие с собой?»

«Тысяча шесть. А как же!»

«Тысяча пять. Только бы добраться до скоростного лифта!»

«Тысяча четыре. Только бы успеть раньше!»

«Тысяча три. Арманд проиграл. Практически».

«Тысяча два. И что дальше? Это же мой отец!»

«Тысяча один. Я подумаю об этом завтра».

Пора.

Она нажимает кнопку на куртке. Капюшон медленно разворачивается и, не спеша, наполняется воздухом словно парус.

Несколько секунд томительного ожидания. А потом её дернуло резким рывком вверх. Ощутимо так дернуло. И сразу замедлилась скорость.

Все нормально.

Айзенн перегруппировалась в вертикальное положение. Оглянулась. Скоро восьмой уровень. Лучше рискнуть и погасить скорость, чем потерять еще десять минут. Натренированные руки сжимают стропы. Скорость падает быстро. Но уровень приближается еще быстрее. Потянула левую стропу на себя – ей нужно завернуть на улицу.

- Ситх тебя дери! Сумасшедшие прыгуны, – восьмой уровень встречает ее неприветливой бранью. Это всего лишь напуганная торговка с цветами. – Вам же, придуркам, выделили для этих целей специальный сектор! – не унимается та. – Ты что, решила врезаться в спидер или аэробус? Если себя не жаль, других бы пожалела бы! И кто вас таких воспитывал!

Мягко коснуться ногами тротуара. Потянуть стропы на себя, погасить купол. Расстегнуть молнию – практически одним движением снять комбинезон, скрутить вместе с мертвым куском ткани парашюта и зашвырнуть в мусорный контейнер. Оглянуться. Кроме цветочницы – никого. Хорошо.

Подойти к свидетельнице. Оценить. Пожилая женщина. Напугана. Думала, Айзенн свалится на нее. Лучистые васильковые глаза.

Шок. Еще бы! На месте красного парашютиста стояла высокая девушка в весьма романтичном белом платье.

Нужно убрать свидетельницу. Убивать нельзя: за углом патруль, если наткнутся на труп – паника начнется быстрее, чем ей нужно.

- Доченька, – цветочница не понимает, так как облик девушки никак не совпадает с той выходкой алого парашютиста, – что это было?

Стоит попробовать просто поговорить.

- Бабушка, сейчас здесь будут полицейские. Нужно спешить домой. А то – цветы перевернут и испоганят, а тебя отведут в участок.

- Но я ничего не сделала...

- Ничего, но пока они проверят...

- Но я сегодня ничего не продала:

Айзенн нагнулась и достала из туфли купюру, протянула ей. Придирчиво оглядела ноги, пока продавщица проверяла деньги. Хорошо хоть обувь выглядела нейтрально. Рост позволял ей не пользоваться каблуками. Не то, что она их не любила, просто заниматься акробатикой на каблуках было травмоопасно. Поэтому остановила свой выбор на полуспортивной обуви, которая подходила как к платью, так и к комбинезону. Оперативница знала, что на ноги будут смотреть. И диссонанс сразу заметят. Девушка в спортивном – сразу привлечет к себе внимание. Высокая девушка в платье – тоже.

Правило: чтобы тебя не заметили – будь на виду, – срабатывало всегда.

Цветочница, убедившись, что купюра не фальшивая, и явно превышает весь ее недельный заработок, опомнилась, и стала благодарить:

- Ой, спасибо, доченька. Спасибо.

«Время не стоит на месте».

- Иди же, – раздраженно отозвалась Айзенн.

- Иду, иду, милая. А может, ты возьмешь цветочки?

- Мне некуда.

- Хоть букетик. Один маленький букетик.

«Если не соглашусь, то она не отстанет. Чтобы такого потребовать? Чего у нее нет?»

- Хм. А есть фиалки?

- Да вот же, милая, вот они, – засуетилась «свидетельница», морщинистые руки отодвигали другие бутоны, показывая невзрачную маленькую травку, – голубенькие.

Айзенн удивилась:

- Вот эти – мелкие?

- Они самые, – проговорила женщина и добавила не без гордости, – точно такие же, какие растут в лесах Набу.

- Отлично, – безэмоционально сказала Исард.

По слухам, Император весьма любил эту дрянь.

Пойти по улице, привлекая внимание. Патрули СИБа. Безопасник ей улыбается. Запомнить номер – дружок, мы еще встретимся.

- Вам вызвать лифт? – спрашивает он.

«Вот ведь!»

- Да, будьте так добры.

- А кому цветы?

«Мда. Кому?»

- Дедушке.

«А ведь не соврала!»

- А как зовут?

«Клеится в открытую!»

- Кого? Дедушку?

- Вас!

- Лёд.

- Что на самом деле: Лёд?

«Лучше бы тебе не знать мое имя, мальчик!»

- У папы отвратительно плохое чувство юмора.

«Ага, и дедушке оно не нравится!»

- Мы встретимся?

Очаровательно улыбнуться на прощание.

Мы встретимся, молодой человек, еще встретимся... перед вашим увольнением.

Такие сотруднички, прошляпившие преступницу с разноцветными глазами – Империи и контрразведке ни к чему.

ГЛАВА 25. КОЭФФИЦИЕНТ УПРУГОСТИ

Пятнадцать минут на посадку, пять на проверку приборов, двенадцать минут полета до главного ангара гигантского разрушителя. Еще три минуты заглушить двигатель и открыть люк. Две – выйти из шаттла. И еще десять минут пройти с эскортом офицеров, почти как под конвоем до лифта. И пару минут до каюты.

У Органы был без одной минуты час, чтобы обдумать, что говорить...

«Необходимо сделать удивленное лицо и все отрицать. Отрицать мою причастность к похищению планов «Звезды Смерти», отрицать, что я был в курсе планов Мон. И настаивать на отсутствии в моих действиях состава преступления – и незаконности пребывания имперских войск на Альдераане. Это – единственный выход. Для планеты. Для Альянса. Для будущего».

- Милорд, вице-король Альдераана, – доложил офицер и отступил, пропуская Бейла.

Офицеры остались в коридоре.

Разговор наедине.

Одно дело быть пламенным повстанцем, смеяться над опасностью и презирать осторожность, когда ты отвечаешь только за себя. Совсем другое – быть правителем системы и отвечать за нее.

Мон – пропала без вести и, очевидно, мертва. Иблис – разыскивается как преступник и сейчас скрывается у него. Неужели Альянс разгромлен?

Впрочем, сейчас не до Альянса. Спасти бы Альдераан.

«Совершенно очевидно, что Мон мертва. Хотя, живая или мертвая, она сможет помочь. С мертвых сложно спросить за любые преступления. Им все равно, клевещут на них или хвалят. И мертвым не мстят. А значит, значит можно выставить все немного в другом свете для имперцев...»

Уже несколько дней в голове эта навязчивая мысль. Хотя нет, раньше, еще тогда, когда пропал «Тантив».

«Спасти. Любой ценой».

Небольшая заминка.

Органа растерянно озирается. Понимая, что должен что-то сказать, но протокол напрочь вылетел из головы. Такого с потомственным аристократом еще не случалось – манеры и этикет в его кругу впитывали чуть ли не с младенчества вместе с молоком матери. Лишиться всего этого – для аристократа так же странно, как не дышать. Очень меткое сравнение: вице-королю ощутимо не хватало воздуха. Пока что от волнения, но он ежесекундно ожидал, что это естественное препятствие дыханию может смениться другим. Черно-бронированной перчаткой или просто жгутом таинственной Силы. Какие там предпочтения у Милорда? Не особенно хотелось вспоминать, но чушь, слышанная при дворе, упорно лезла в голову. К несчастью, перестав казаться чушью.

Вейдер в тени, у экрана обзора, молча прислушивался к поверхностным мыслям и эмоциям короля.

Органа боялся. Даже если б Главком не был форсъюзером, то внешние признаки выдали бы короля: напряжение в осанке, испарина на лбу, отсутствующий взгляд. И это не могло не удивлять. Что же так могло встревожить потомственного аристократа, чьим первым словом, вероятно, было «самообладание» вместо «мама»?

Так просто? Неужели?

Неужели на Альдераане расположилась одна из повстанческих баз?