– Как она? – Мне хотелось увидеть ее, пусть и мимолетом, пусть хотя бы глазами Эдриана.

– Напугана, но держится. Вокруг вашей квартиры круглосуточно караулят стражи, это любого сведет с ума.

– Зачем они там? – не поняла я. – Они же не думают, что мне захочется вернуться из мертвых?

– Все немного сложнее, – вздохнул парень, присаживаясь на краешек кровати и сцепляя руки в замок. – В общем, у меня две новости – хорошая и плохая. Первая – мой отец не имеет никакого отношения к исчезновению твоего.

– А плохая?

– Но это не значит, что он этого не хочет.

Я замерла, не зная как реагировать на услышанное. Эдриан протянул мне руку, приглашая к себе. Мгновение, и мы оказались лицом к лицу. Я оказалась в его объятьях, почувствовав прохладу кожи и мягкость прикосновений. Сердцебиение начало замедляться, а дыхание выровнялось. Его терпкий аромат успокаивал, не успевшую набрать полную силу, панику.

– Совет не собирался уже две недели, что просто невероятно, – продолжил парень, нежно поглаживая меня по спине. – Думаю, отец решился на кардинальные перемены.

Я вскинула голову, встретив его печальный взгляд, не совсем понимая, что означают эти слова.

– Скажем так, отец утратил веру в людей. Он считает, что в Совете они больше не требуются. А, учитывая, что твой отец был самым ярым его противником, то с него все и началось. Поэтому ему пришлось исчезнуть.

– Разве может один вампир представлять такую угрозу для смертной половины Совета? – Мне как-то в это не особо верилось. Мистер Ньюбелз был довольно мрачным типом, но даже он не пошел бы на подобное. – И что же он с ними сделает? Никто не позволит ему просто истребить их.

– Он напуган после случившегося, увидев насколько хрупка его власть и насколько смертен сильнейший из вампиров. Как я понял, все началось с простой зачистки, когда они пытались вычислить возможных охотников. Еще при мне уничтожались целые группы под видом несчастных случаев, причем я не уверен, что все пострадавшие имели отношения к заговору. Они просто попадали в категорию «потенциально опасны». Но, начиная подобную охоту, все труднее остановится. Теперь вампиры видят врага в каждом человеке. И я не знаю, куда это приведет.

– Неужели они могут что-то сделать людям? – искренне спросила я. – Конечно, вы сильны, но нас же много.

– Нас тоже много, – запротестовал Эдриан. – И ты слишком наивна, если думаешь, что существование в мире со смертными для нас естественно состояние. Никто не хотел признавать вас равными.

– А разве сейчас мы равные? – Мне хотелось расхохотаться на его заявление. – Давай говорить серьезно, вы всегда питались людьми, пусть и не столь открыто.

– Возможно, – поморщился парень, словно ему была противна эта мысль, – но это всегда считалось запретным, многих пугало возможное наказание. А теперь представь, что никто не станет сдерживать бессмертных?

– И что? Мы превратимся в ваших рабов?

– Нет, – усмехнулся он. – Просто вас станет меньше и намного меньше. И больше никто не посмеет гулять по темноте.

– Ты же не думаешь, что человечество не начнет бороться с вампирами? – Сама идея реальной Бафии, Блэйда или Ван Хельсинга была смехотворна, но мир видимо катился именно к этому.

– Если они узнают, с чем бороться. Вампиры и не думают выходить из тени, это сделает их слишком уязвимыми. К тому же, столько лет, чтобы изобрести идеальное убийство. Нет тела – нет преступления. Они подчинят себе ночь, да ты и сама это уже видела. Город за этим окном опустел с заходом солнца, а это только начало.

– План Даргона провалился, – напомнила ему я. – Думаешь, кто-то решит повторить этот успех?

– Старейший ошибся лишь в том, что искал не у тех помощи. Глупо было рассчитывать на охотников. В той партии каждый играл друг против друга. Но с отцом все иначе. Он пытается достучаться до своих собратьев.

– Но многие люди долго служили им и Договору.

– В этом пока и загвоздка, – ответил Эдриан, прижав меня к себе еще крепче, что я почти расплющилась о его твердое тело. – Мы привыкли к такому порядку вещей, и многие не готовы к крайним мерам.

– Пока не готовы, – закончила за него я. Каждому событию свое время.

– Пока существует Совет и хоть как-то поддерживается равновесие между бессмертными и простыми людьми, у него ничего не выйдет.

В комнате повисла тишина. Никто не знал, что сказать. Вернее, что следует сказать в этом случает. Мы оба рассчитывали, что выполнить планы будет гораздо проще и ничто не заставит нас передумать. Но были ли хоть где-то место, где нас не найдут? Пожалуй, ведь мой отец где-то прятался.

– Стой, а откуда ты все это узнал?

– У меня свой информатор, – загадочно ответил парень.

– И кто же? – Мысленно я стала перебирать всех известных мне друзей Эдриана. Это не заняло много времени, так как список оказался весьма коротким. – Виллис? Ты встречался с этим любвеобильным кровососом? – Мне почти удалось вскочить с его коленей, но он стиснул объятья еще сильнее, словно желая переломить меня пополам.

– Он на нашей стороне.

– Так, когда ты с ним встречаешься в следующий раз? – пошла я на попятную, одарив его милой улыбкой.

– Вечером, но можешь забыть об этом. Ты со мной не пойдешь. Я понимаю твой праведный гнев, но Виллис нужен мне живым.

– Тогда какие у нас планы?

– Найти убежище, где я смогу спрятать тебя и не волноваться каждую секунду, что кто-то из стражей выйдет на след, – задумчиво произнес он, играя с прядью моих волос. – У меня есть пара идей. Только придется немного повозиться и покататься по городу, чтобы запутать вампиров. И лучше успеть до захода солнца.

– Опять прятаться? – словно ребенок хныкнула я, хоть и не имела других вариантов.

– Если желаешь пройтись по улице с транспарантом «Смерть упырям!», то придется с этим повременить. Одевайся.

Я была готова через полчаса. Неприметная одежда, светлая бейсболка, опущенная глаза и темные солнцезащитные очки – дресс код был оговорен заранее. Эдриан оплатил номер всего на ночь, а значит, в отель мы возвращаться не собирались. Наверное, со стороны нас можно было принять за обычную влюбленную парочку, прогуливающуюся по улицам. Но даже те, кто оглядывался, пытаясь рассмотреть державшихся за руки подростков, не успевали разглядеть наших лиц. Мы как безумные пересекали одну улицу за другой, кидаясь в самую толпу, чтобы затеряться.

Погода немного исправилась, но все равно была хуже, чем за чертой города, сказывался туманный смог, задевавший крыши серых многоэтажек. Я с трудом узнавала свой родной город, который так был мне дорог. Сейчас его серые краски навевали скуку, а безразличные лица прохожих подтверждали, что здесь невозможно стать счастливым. Потоки разноцветных машин, оставляющие за собой едкий дымчатый хвост, деревья, потерявшие всю свою зелень, обменяв ее на блеклые листья, тяжелое небо, напоминавшее каменный потолок. Неужели я могла любить эти улицы, маленькие кафешки на каждом углу, застывшие глыбы домов? Мне все-таки удалось узнать, что такое свобода, жаль, что нам все равно пришлось вернуться в эту душную клетку.