Но никто из присутствующих дам даже не заметил моего ехидства или не захотел замечать. После чая я решила прогуляться по парку. Компанию мне составила Сесиль. Горничная, выдав нам длинные белые кружевные перчатки, широкополые шляпы, украшенные перьями, убежала готовить нам платья на вечер. В этом вопросе я полностью положилась на Милу. Благодаря полуденному зною, в парке мы погуляли совсем недолго, несмотря на то, что сад был тенистым и практически все аллеи утопали в густой тени. Сестрица болтала о всякой ерунде, волнующей ее ум, я же шла, вполуха слушая ее щебетанье, и сама думала о своем. Вскоре мы вернулись к парадному входу двухэтажного белого каменного дома. С широким крыльцом с колоннами и множеством ступенек, ведущих к большим двустворчатым парадным дверям из дуба, оббитого кованым железом. Вместо ручки на них висело массивное железное кольцо. Когда мы миновали двери, то попали в огромный холл с высоким потолком. Поддерживающие свод колонны, были украшены богатой лепниной. Как и в степном поместье, к потолку крепилась огромная хрустальная люстра. По периметру залы на колоннах висели лампы. Начищенный до блеска зеркальный пол блестел. В огромные окна, распахнутые настежь, вливался горячий дурманящий голову воздух, пахнущий соснами и кипарисами. Широкая лестница, устланная ковровой дорожкой, вела на второй этаж. Как и в степном поместье, обстановка в доме была очень дорогой.

Часы полуденного зноя я скоротала с книгой, валясь на кровати в свободном шелковом халате. Мила меж тем металась в гардеробной, показывая мне — то один наряд, то другой. В итоге выбор пал на платье насыщенного синего цвета. Глубокое декольте, облегающая спереди юбка и пышный шлейф, украшенный черными кружевами. Строгий лиф, красиво расшитый узким черным кружевом был просто восхитителен, и, по моему разумению, призван сделать стройнее мою талию.

После четырех часов дня, Мила распорядилась наполнить мне ванную и даже разрешила понежиться в теплой воде. Затем, горничная помогла тщательно помыть мне голову, и, закутав в чистый легкий халат, отвела обратно в апартаменты. Дав моим волосам немного подсушиться, она накрутила их на, что-то отдаленно похожее, современные термобигуди. Девушка ловко вытаскивала каждую катушку из кипятка специальными щипцами и с небывалой сноровкой накручивала каждую прядь волос. После этого мне было разрешено час-полтора посидеть под открытым окном и почитать книгу. Очередной раз, пожалев об отсутствии фена и других благ цивилизации, я тяжко вздохнула и погрузилась в неспешное повествование романа.

Уже полностью одетая, я целых десять минут крутилась напротив огромного, во весь рост, зеркала в резной деревянной оправе. Из темной рамы на меня смотрела светло-русая девушка в синем, как глубины океана, шелковом платье. Глубокое декольте, отороченное черным кружевом, соблазнительно открывало высокие округлости груди и покатые плечи. Темный оттенок наряда стройнил мою и без того хрупкую фигуру, делая ее еще более изящной и невесомой. Полупрозрачные мини-рукавчики из черного кружева не скрывали линию плеч, а шелковые, в тон кружеву на платье, длинные перчатки — дополняли весь ансамбль. Черные туфли на высокой шпильке делали меня еще выше и добавляли некоторого шарма. Волосы Мила уложила наверх, открывая шею. Один локон, выпущенный из узла, струился по шее, делая ее длиннее и изящнее. Образ благородной аристократки дополняли золотые украшения из лазурита — подвеска на шею, длинные серьги и браслет на запястье. Роскошные украшения и платье донельзя поднимали мне настроение, делая увереннее в себе и своих силах.

Когда я спустилась в холл, меня уже ожидали мадам Элен в элегантном черном платье строго силуэта и с умопомрачительным декольте. Черный цвет выгодно оттенял ее светлый оттенок кожи и золотистые волосы. Сесиль же была наряжена в золотисто-палевое пышное платье с рукавами фонариками. Обе дамы нервно обмахивались веерами, ожидая меня.

— Отлично выглядишь, милая, — проворковала мадам Элен, подходя ко мне. — Где твой веер?

Я равнодушно пожала плечами:

— Не имею никакого понятия, маман.

Мадам Элен нахмурилась, а Сесиль посмотрела на меня испуганным взглядом. Который я впрочем, проигнорировала.

— Мила! — не поднимая тона, позвала мадам Элен мою служанку.

Через пару секунд перед нами материализовалась сама Мила.

— Чего изволите, мадам Элен? — прошелестела служанка.

Ее кроткие глаза смотрели на хозяйку дома с некоторым страхом и настороженностью, а уголки губок подрагивали, будто в обиде. На ее личике блуждало расстроенное выражение и мое сердце дрогнуло. По всей видимости, что-то с ней случилось. Я очень хотела подробно расспросить о том, что произошло, но не смела. Пришлось заложить руки за спину и незаметно для всех сжать их в кулаки. В моей памяти были еще свежи воспоминания пяти дней рабского труда на Матрену и ее мужа-разбойника.

— Принеси Габриэль ее веер из черных перьев. Да, поживее, милочка, мы и так опаздываем, — командирским тоном велела маман.

Мила присела в реверансе и понеслась наверх со спринтерской скоростью. Я кусала губы, злясь на мадам Элен за то, что она так грубо распоряжается этой милой девушкой. Пришлось немедленно успокаиваться. Как только я получила веер, мы втроем неторопливо вышли из холла. Кучер Михей уже подогнал белоснежную коляску с откидным верхом к самому парадному входу.

Солнце уже зашло, и яркий летний день постепенно угасал, и лишь на западе медленно догорал закат, освещая вершины горных хребтов багряным светом. Там, наверху, был еще яркий вечер, а здесь в долине — все в свои руки брала бархатная ночь. Багровые и пурпурные тучи толпились на небосводе, делая его просто сказочным. На небе загорались первые вечерние звезды и сиротливо, отдельно ото всех, висел бледный тоненький серп молодого месяца. Я любовалась короткими южными вечерними сумерками, оглядывая все вокруг. Дорога шла чуть под уклон. Она была несколько ухабистая и тряская, а по бокам ее, в кювете, росли вечнозеленые кипарисы. Вечерний воздух был прохладным. Дневная июльская жара уже ушла. Аромат деревьев и кустарников усилился, от камней и дороги исходил ощутимый жар нагретой за день почвы. Захотелось улечься в густой траве, горячей от дневного зноя и, раскинув в стороны руки и ноги, лежа на спине созерцать звезды, слушать пение сверчков и вдыхать аромат ночных цветов, распустившихся с наступлением бархатной ночи.

— Ты поразишь всех молодых людей, — оторвал меня от созерцания природы нежный переливчатый голосок Сесиль. — До того ты восхитительно выглядишь, Гэйби.

Я перевела взгляд на сестрицу. Ее глаза светились в полумраке, а фигурка казалась еще меньше и изящнее. Палевое платье выделялось светлым пятном в полумраке летних сумерек, и было даже видно, что она улыбалась мне.

— Благодарю тебя, милая. Ты тоже восхитительно выглядишь, — промурлыкала я мягким голоском, возвращая ей улыбку в ответ.

— Спасибо, — пролепетала она, в смущении опуская глаза.

— Дочери мои, помните, что хорошие женихи могут быть и сегодня вечером, — вставила назидательным тоном мадам Элен. — Не упустите свой шанс — найти себе мужа еще до сезона. Осенью вы будете иметь большое преимущество перед другими барышнями.

— Ага, если это будет не господин Зуев, — хохотнула я, вспоминая рассказ Сесиль.