Вновь почувствовав угрызения совести, Джим прошел в кухню, налил в стакан воды и поставил его на тумбочку рядом с кроватью, на которой похрапывал Оливер. Возможно, тот, проснувшись, вообще не вспомнит о событиях прошедшего вечера. Бывает же, что у людей, впервые хвативших лишнего, случаются провалы в памяти.

Ну думать он завтра точно ни о чем не сможет, усмехнулся Джим. Голова у него будет болеть, это факт.

Он осмотрелся, надеясь найти аптечку или пузырек с аспирином, и заметил лежащий на тумбочке толстый ежедневник, на который раньше не обратил внимания. Поддавшись внезапному порыву, Джим схватил его и начал быстро перелистывать страницы. Найдя последние записи, он углубился в чтение. Так прошло несколько минут. Внезапно Оливер пошевелился и застонал, не открывая глаз. Джим вздрогнул, закрыл ежедневник и аккуратно положил на место. В этом доме делать было больше нечего.

— Ты что так долго? — спросила Эллис, когда Джим уселся за руль.

— Он очень тяжелый, твой Оливер. Я спину потянул. Пришлось его тащить волоком.

— Он не приходил в себя?

— Нет, и придет еще не скоро.

— Может, мне лучше остаться с ним? — заволновалась Эллис. — От алкогольной интоксикации умирают.

— Да ничего с ним не случится, — рассеянно произнес Джим, заводя мотор. — Поверь, ему будет не до тебя, когда он проснется.

— Никак не могу понять, почему он напился. — Эллис устало закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

— Не так уж и много он выпил, если честно. Но с непривычки быстро надрался.

— Я думала, что мы проведем чудесный вечер, — пожаловалась Эллис. — А Оливер и пяти минут со мной не пробыл. Может быть, я ему надоела?

— Перестань. Ты не могла ему надоесть. Вы встречаетесь всего неделю.

— И что же? Анжела постоянно твердит, что я зануда. Возможно, я зря на нее обижалась. Я и правда люблю докапываться до мелочей и ворчать.

— Это не делает тебя занудой. Хватит уже во всем себя винить. Оливер напился вовсе не из-за тебя. Как вообще такая мысль могла прийти к тебе в голову?

— Наверное, потому что он не первый, кто от меня сбегает.

Повисла неловкая пауза. Джим крепче стиснул руль и сжал зубы. Эллис никогда не перестанет его ненавидеть. Плохо, очень плохо!

— Зайдешь ко мне на чашку кофе? — неожиданно предложила Эллис, открывая глаза.

— А с чего вдруг такая щедрость?

— Ты мне помог. Я рада буду хоть чем-то тебя отблагодарить.

Джим улыбнулся.

— Эллис, а ты заметила, что мы впервые с тех пор, как я приехал, разговариваем как нормальные люди? Не орем друг на друга, не устраиваем словесную дуэль…

— И правда, — усмехнулась она. — Если серьезно, Джим, я могла бы с тобой общаться по-дружески. Я этого хотела! Только ты всегда первым начинал перепалку, так что мне приходилось платить тебе той же монетой.

— И ты готова забыть о том, что я сделал? — осторожно спросил он, наблюдая за выражением ее лица в зеркало.

Эллис надолго задумалась, затем развела руками.

— Конечно, я не забуду, как ты меня предал. Но это не значит, что я до конца дней своих буду лелеять обиду.

— Уверена?

— Абсолютно. — На ее губах мелькнула улыбка. — Тем более что ты уже не такой гад, как прежде.

— Не ошибись во мне снова.

— Нет, я серьезно. Сегодня соседи только и говорили о том, что ты теперь помогаешь больным детям, которые лежат в местной клинике. Не знала, что тебе нравится развлекать ребятишек.

— Я купил на распродаже костюм Бэтмена. Дети визжали от восторга.

— Ты — в роли шута? Хм, я точно вижу перед собой другого Джима Симпсона.

— Женщина, ты назвала Бэтмена, кумира миллионов, шутом?! — рыкнул Джим.

— Ах, прости, забыла, что мальчишки слишком серьезно относятся к своим выдуманным кумирам. Но почему все-таки ты решил стать волонтером?

— Тебе знакомо такое состояние души, когда все вокруг кажется серым и бессмысленным? Все люди рано или поздно сталкиваются с этой «серостью» внутри себя. Я хочу привнести в этот мир немного ярких красок.

— Мне действительно трудно поверить, что я слышу эти слова от тебя, — серьезно сказала Эллис. — Ты ведь всегда преследовал цели, которые могли бы принести тебе материальную выгоду. Хотел сделать карьеру, стать богатым…

— Ну, я уже понял, что карьера — это не главное. Да и деньги тоже.

— Люди не отказываются от своей мечты ни с того ни с сего.

— Ты права, были причины поменять приоритеты.

— И какие же?

— Зачем тебе знать?

— Просто мне интересно… — Она покачала головой. — Джим, ты уехал отсюда, потому что боялся «врасти корнями в этот город». А бросил меня ты потому, что я была тяжелым грузом на твоей шее. Ты боялся, что я забеременею, рожу ребенка и ты вынужден будешь распрощаться со своими мечтами навсегда. Тебе пришлось бы остаться в Смолбридже, трудиться на неперспективной работе, чтобы прокормить семью. Ты рвался вперед, а я тянула тебя назад. А выходит, что, оставив меня и этот город, ты все равно ничего не приобрел. Прошло каких-то шестнадцать лет, и ты вернулся в ненавистный город и общаешься с женщиной, от которой сбежал. Где логика, Джим? Я хочу понять.

Он кусал губы, подыскивая слова. Как объяснить Эллис, что не всегда то, что кажется важным, на самом деле является смыслом жизни? Однако порой приходится тратить слишком много времени, чтобы понять это.

И как сказать Эллис, что он зря уехал от нее, что напрасно сделал ей больно? Впрочем, она и так это понимает — вот что хуже всего.

— Приехали. — Он притормозил у ворот своего дома.

Она улыбнулась: Джим хотел избежать разговора о прошлом, что ж, пусть будет так.

— Мое приглашение все еще в силе, — сказала Эллис, выходя из машины. — Пойду варить кофе.

— Приду через пять минут.

Эллис вошла в дом, включила свет и вдруг почувствовала, что чего-то не хватает. Она застыла возле двери, не решаясь проходить дальше. Что-то было не так. Однако Эллис, как ни старалась, не смогла понять, что именно.

— Анжела! — громко позвала она.

В ответ не раздалось ни звука. И тут до Эллис дошло, что ее встревожило: абсолютная тишина.

С появлением племянницы дом наполнился разнообразными звуками. Анжела пела, когда мылась в душе, гремела тарелками на кухне, болтала с лондонскими подругами по телефону, включала на полную громкость стереосистему, смотрела по телевизору шумные ток-шоу… У Эллис поначалу болела голова, но вскоре шум, который производила Анжела, стал привычным явлением.

А сейчас в доме было так тихо, словно Анжела здесь никогда и не жила.

Эллис взглянула на часы: почти двенадцать! Анжела никогда не ходила гулять так поздно. С Алистером она всегда расставалась в десять, потому что смотрела перед сном любимый сериал. А потом еще долго не ложилась в постель, находя массу интересных занятий помимо сна: расчесывала волосы, пила чай, играла с котом, мазала лицо тетиным кремом… Анжела укладывалась в постель только к часу ночи, не раньше.

Эллис вихрем взлетела по лестнице, вошла в комнату племянницы и уставилась на идеально застеленную кровать. Все указывало на то, что домой девочка еще не приходила.

Я ее выпорю, когда найду, подумала Эллис.

Она сразу сообразила, что Анжела решила воспользоваться отсутствием тети и наверняка уговорила Алистера отправиться в клуб, о котором давно бредила. Возможно, девочка рассчитывала на то, что вечером Эллис будет не до нее.

— Эй, где ты? — услышала она голос Джима.

— Уже иду. — Эллис спустилась в холл и поделилась своим горем: — Анжела пропала.

— Ты звонила ей на сотовый? — Джим был искренне обеспокоен.

— Нет. — Эллис хмыкнула. — Я уверена, что она выключила телефон. Сейчас проверим…

Как и следовало ожидать, в трубке раздался лишь механический голос автоответчика. Джим и Эллис переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Может быть, она пошла в кино с сыном Терезы?

— И до сих пор не вернулась? В Смолбридже последний сеанс заканчивается в десять!