– Ну что ты, конечно, нет! Я просто зачиталась. Прости, пожалуйста! Сильно я тебя?

– Да не то чтобы очень... А что ты читаешь? О, Коэльо! Мне тоже нравится, – Салма посмотрела на обложку, потом – удивленно – на Машу. – Ты читаешь по-испански?.. Вот так сюрприз!

– К сожалению, нет, но, говорят, перевод неплохой. Конечно, в оригинале было бы лучш...

– Какой перевод, Мария? – перебила её Салма. – Книжка – на испанском.

– Ты чего? Мы ж вроде не головами столкнулись! На каком испанском?! Я же сказала – по-испански не читаю!

Салма подняла брови. Потом решительно взяла Машу за руку и потащила за собой.

– Куда ты меня тащишь?

Салма молча тянула ее к спортплощадке, где мальчишки играли в футбол.

– Эй, Марио, можно тебя на минутку? – позвала Салма.

– Марио, ты сколько языков знаешь?

– Пять, – удивленно ответил Марио, – я в лингвистическом лицее учусь. А что?

– Какие? – продолжала допрос Салма.

– Английский, испанский, французский, латынь. Ну, и итальянский, конечно, – улыбнулся Марио.

– На каком это языке? – она сунула ему раскрытую книжку.

– На испанском. Это «Дневник мага», если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься, – Салма обернулась к Машке. – Ну?!

– Да что случилось-то? – допытывался Марио.

Похоже, отвечать ему никто не собирался.

– Марио, миленький, скажи что-нибудь по-французски,– взмолилась Маша.

– Мерси.

– Нет, это каждый дурак знает! Скажи что-нибудь длинное и сложное!

Марио разразился тирадой секунд на сорок.

– Поняла! Ты сказал, что терпеть не можешь, когда тебе задают миллион вопросов и не объясняют зачем! А теперь, умоляю – по-итальянски!

– Не буду, – сказал Марио по-английски и развернулся с твердым намерением вернуться к футболу.

– Пор фавор, кара мио, пор фавор! Это так важно для меня! Это вопрос жизни и смерти!

Марио изумленно обернулся.

– Маша, ты говоришь по-итальянски?!

– Да! – завопила Машка, – си! Да, да, да! Я не бесталанная! Ур-р-ра!!!

И кинулась обнимать Салму и Марио.

– Ненормальная, – сказала Салма по-испански.

– Сумасшедшая, – сказал Марио по-итальянски.

– Вот именно. Вот именно! – радостно подтвердила Маша и умчалась искать Натку.

«И куда она подевалась? Чертовски неудобно, что перестали работать телефоны!» Эйфория, охватившая Машу, когда и она обрела уникальные способности (и не какой-то там ненужный ей телекинез, а то, о чем всю жизнь мечтала), так окрылила ее, что она буквально облетела почти весь лагерь. Натки нигде не было.

– Так, стоп. Хватит носиться, нужно подумать.

Остановка на раздумья случилась как раз возле домика старших мальчишек. Она и десяти секунд не простояла, как вышел насупленный Френк и зашагал в сторону спортплощадки.

– Френк, привет!

– Привет, – буркнул он и приостановился.

– У тебя случилось что-то? – участливо спросила Маша. Она сейчас была так счастлива, что готова была обнять весь мир!

– Нет, – мрачно ответил Френк, – что тебе? Тебе что-то нужно?

– Да нет. Просто поздороваться хотела. Вообще-то, я Наташу ищу.

– У нас твоя Наташа. Интеллектуальные беседы ведет. С Питером, – усмехнулся Френк. – Я могу идти?

– Ага, – кивнула Маша. «Что это с ним? Обычно такой приветливый, улыбчивый... Странно».

Потом ей вспомнились мамины слова, что никто не должен осуждать других за плохое настроение, не зная причин, и вошла в комнату мальчишек. Питер с Наташей обсуждали способы передачи информации с помощью электронных средств коммуникации. Наташа внимательно слушала, задавала вопросы, Питер увлеченно рассказывал.

– Наташ, неужели тебе правда интересно? – громко спросила Маша, чтобы как-то обозначить своё присутствие.

Они подпрыгнули от неожиданности.

– Привет, Маша. Я сам это у неё постоянно спрашиваю! Ты не знаешь, она умеет врать?

– Должна тебе сказать, за то время, что я ее знаю, она соврала два раза – когда сказала, что рука не очень болит, и когда уверяла, что я приготовила вкусный омлет. И оба раза у неё на лбу большими буквами было написано: врёт!

– Ну, я же видела, как ты с омлетом старалась, – смущенно стала оправдываться Наташа. – Просто я не очень хотела есть.

– Ты очень хотела есть, но тебе было жалко меня расстраивать, – засмеялась Маша. – А сейчас, по-моему, ей на самом деле было интересно: никаких надписей на лбу я не заметила.

– Удивительный ты человек, – сказал Питер, – тебе интересно буквально всё на свете! И ты так быстро всё схватываешь...

– А что это от вас Френк такой хмурый вышел?

Питер с Натой так синхронно и поспешно пожали плечами – не знаем, мол, что стало понятно – знают.

– Ну да ладно, – махнула рукой Маша. – Угадайте, что я пришла вам сказать! Я пришла похвастаться, можно? (Она еле сдерживала нетерпение. Все-таки некрасиво вот так вот, по-щенячьи, радоваться неожиданно свалившемуся на тебя чуду!)

– Давай!

– Я понимаю все языки мира!!! – завизжала Маша и запрыгала по комнате.

– Да ну?! – удивился Питер. – Правда?

– Ага!

– Здорово... – уважительно протянул он.

– Видишь, а говорила – «ваза»! – сказала Натка. – Я так и знала, что ты – гений.

– Девчонки, с нами на острове происходят настоящие чудеса, – задумчиво проговорил Питер, – этому должно быть какое-то объяснение. Или, может быть, применение... Знать бы, какое.

***

Хрангелы продолжали наблюдать за тем, что происходит с детьми. Когда Антон начал поджигать предметы, они удивились. Когда у Дино, Софи и Салмы обнаружились паранормальные способности – насторожились в ожидании дальнейшего. Но когда оказалось, что практически все дети в GT способны творить настоящие чудеса, им оставалось только плечами пожимать...

– Болтан, что ж это происходит? – приставала Красинда. – Наши дети превращаются в волшебников! Еще немного – и они начнут летать.

– Что значит – «начнут»? – переспросила Форчунья. – Твой Френк уже летает.

– Как это? – поразилась Красинда. – Когда это? Почему я об этом ничего не знаю?

– Ну, не летает обычным способом, как птицы или мы, но перемещается в пространстве. Телепортируется, так это, вроде бы, называется. Или нет, Мудрица?

– Именно так, – подтвердила Мудрица.

– Да как же это я всё пропустила! Где я была?!

– Зубрила свои иероглифы. Кстати, как японский?

– Нормально, – буркнула Красинда. – Всегда говорила: лишние знания – лишние проблемы. За этим обучением проглядела, как мой мальчик научился тепелор... телероп... телотоп... О боже! Что он там научился делать?!

– Телепортироваться, – повторила Форчунья. – Могу тебе в подробностях рассказать, как это произошло.

– Не надо. Мне важно было самой увидеть, пересказанные эмоции мне неинтересны, – в голосе Красинды довольно отчетливо обозначились слёзы.

– Красинда, по-моему, ты начинаешь хандрить, – сказал Мечтан. – Глаза на мокром месте, за японский взялась. Ты это брось, мы ведь не знаем, сколько еще нам здесь находиться. Раскисать нельзя.

– Вот именно! Вот именно что не знаем! В том-то и дело! Сидим тут как в тюрьме и не знаем, когда это закончится! – Красинда почти сорвалась на крик.

– ...И дети не знают, – робко вставил Мечтан.

– Зато они не знают – почему. А мы знаем... – она изо всех сил прикусила губу, чтобы не расплакаться. – Извините. Просто ужасно их жалко...

Красинда вылетела из комнаты. Хрангелы молчали. Что тут можно сказать?..

***

Шёл девятый день пребывания на острове. Вернее, девятый вечер. Солнце перестало палить, воздух был нежный и терпкий, от океана                

веяло прохладой и свежестью. Огромная луна висела над водой – сегодня было полнолуние. Ник неторопливо брёл по остывающему песку. Он только что проводил Машу – как-то постепенно у них вошли в привычку прогулки перед сном и бесконечные разговоры обо всём на свете. Ник всё чаще ловил себя на мысли, что относится к ней не совсем по-дружески, вернее, совсем не по-дружески. Ему нравился ее голос, смех, медово-русые волосы. Этот смешной акцент... «Как же так, мне со второго класса нравилась Кристина, а какая-то неделя на острове – и я почти о ней не вспоминаю. Правда, перед отъездом Кристина себя вела просто несносно, но, может, это у нее проблемы переходного возраста?»