Какая может быть работа, когда в голове у нее один только Лучан?

По идее, это должно было помочь творческому процессу, поскольку писать она, в сущности, собиралась о нем. По идее.

В реальности же она сидела и вспоминала, как Лучан ее целовал… властно, буквально пожирая глазами, и вкус вина чувствовался у него на губах.

Как эти странно холодные губы перемещались по ее телу — от грудей к ребрам, от ребер к округлости живота; как мяли и сжимали ее его руки, требуя то, что она и так готова была отдать в ответ на его страстный порыв; как нежно он прижал ее к себе после, словно боясь, как бы она не сбежала.

Нет, поработать у нее не получится. Все места на ее коже, к которым он прикасался, до сих пор горели огнем.

Оставив попытки заняться писательством, она отыскала Лучана в Гугле. Там имелся список всех его книг (заказать бы их, но они все на румынском). Заметив, сколько времени, Мина выругалась, вскочила, метнулась в спальню. Пора начинать собираться, чтобы поспеть вовремя в Верхний Вест-Сайд и выглядеть при этом как надо.

Когда она наносила на губы финишный слой помады, вошел Джон с Джеком Бауэром.

— Куда это ты так вырядилась? — спросил он, отстегнув поводок.

— На свидание с Лучаном, забыл?

— А, да.

Песик бросился к Мине. Она вскочила на диван, спасая чулки, и сказала твердо:

— Нельзя.

Мордочка Джека выразила горькое разочарование.

— Ты бы покормил его, Джон, или…

В этот момент зажужжал интерком, напугав Мину до полусмерти. Она соскочила с дивана, схватила трубку.

— Да?

— Добрый день, мисс Харпер, — сказал Роджер, дневной швейцар. — Доставили ваш заказ.

— Я ничего не заказывала, — Мина растерянно посмотрела на Джона, — а ты?

— Когда бы я успел? Я только пришел.

— Мы ничего не заказывали, — сказала Мина в трубку.

— Точно нет? — опешил Роджер. — Тут у меня посыльный от Бергдорфа-Гудмена…

— А-а. — Наверно, Мэри Лу неправильно назвала свой адрес. — Думаю, ему надо подняться…

— Понял, мисс Харпер, — сказал Роджер и положил трубку.

— Интересно, что ты заказываешь у Бергдорфа-Гудмена, — полюбопытствовал Джон. — Я думал, мы на мели.

— Так и есть. — Мина рылась в сумочке, ища мелочь на чаевые. — И я ничего у них не заказывала.

— А платье откуда? Я его ни разу не видел.

— Мэри Лу дала поносить.

— Чего-чего?

— Мэри Лу одолжила, — повторила Мина чуть громче.

— Хо-хо! Такие подружки, да? Какие у вас, девочек, планы на будущее — совместный маникюр-педикюр, чаепития в «Плазе»?

— Заткнись. Она вполне нормальная тетка.

— Скажите, какой поворот. Раньше ты из кожи лезла, чтобы с ней не столкнуться. Я смотрю, постельные дела с князем сильно изменили твои взгляды на жизнь? Воображалы-соседи, владельцы летнего замка, вдруг стали вполне нормальными.

— Я серьезно. — Мина направилась к двери. — Заткнись.

— Сколько, по-твоему, ей стоила эта тряпочка — штуки три?

— Нет. Это коллекционная вещь. Шестидесятые годы.

— А на тебе оно правда здорово смотрится, я не прикалываюсь. Прямо принцесса, твой Лучан обалдеет.

Мина просияла — брат делал ей комплименты редко, но строго по делу. Особенно приятно было это услышать в конце столь сумасшедшей недели.

— Ой, Джон, спасибо, — едва не прослезилась она и обняла брата.

— Ну что еще? — Он обнял ее в ответ. — Я ж ничего плохого не сказал, чего ты сырость разводишь?

К счастью, в этот самый момент постучали в дверь. Мина, вытирая глаза, пока не потекла тушь, пошла открывать. Джек Бауэр, предвидя визит постороннего, возбужденно затявкал.

Человек в бейсболке и светлой ветровке держал в руках громадный черный короб, перевязанный золотой лентой.

— Мина Харпер?

— Да, это я. — Она взяла коробку, сунула пятерку посыльному.

— Спасибо.

— Э-э… — нерешительно произнесла Мина, когда он отошел к лифту.

— Да?

— Нет, ничего… — Мина начала закрывать дверь, снова приоткрыла ее и сказала: — Только пиццу с пепперони ешьте пореже, хорошо?

— Хорошо, — в полном недоумении ответил посыльный.

— Что, холестерин высокий? — спросил Джон, когда она внесла посылку в прихожую. Джек Бауэр так и скакал вокруг.

— Полный караул. Но все еще можно поправить, если вовремя принять меры. — Мина водрузила коробку на обеденный стол. — От кого бы это? — На ярлыке значилось ее имя, а не графинино.

Она развязала ленту, сняла крышку, разгребла слои папиросной бумаги… и ахнула.

В коробке лежала кожаная сумка с инкрустацией в виде дракона.

Рубиново-красная.

— Это она. — Мина, держа подарок в одной руке, другой перебирала камешки в инкрустации. — Я всегда такую хотела. Такого самого цвета. У Шошоны аквамариновая, просто уродская, а рубиновая — это же красота. Смотри, Джон, какая прелесть! — К ее глазам опять подступили слезы.

— Я ее точно не покупал — тогда кто? — Джон полез в коробку. — Записки, случайно, нет?

— Это он подарил. Я знаю.

Но откуда же узнал он? Мина ему ничего такого не говорила. Ей бы и в голову не пришло озвучить такое смешное желание, как сумочка от Марка Джекобса с инкрустированным драконом, которую она, кстати, не может себе позволить.

— Кто это «он» — Лучан? — Джон закапывался все глубже. — Прекрасный принц? Вот, значит, что теперь принято дарить на следующее утро — ридикюльчики!

— Это не ридикюльчик. — Мина обнаружила внутри золотую цепочку для вечерних выходов в свет и другой ремешок, потоньше, для деловых встреч. — Это произведение искусства.

— Само собой. — Джон извлек из глубин серебристый конверт. — А вот и письмо.

На конверте изящным, слегка старомодным почерком было надписано «Мине». Она ни секунды не сомневалась, что надпись сделал Лучан.

— И что же мистер Большие Штаны желает нам сообщить? — съехидничал Джон. Ему-то бывшие подружки никогда таких вещей не дарили, вот он и завидует. Одной из них он, кажется, купил браслет у Тиффани, а она его бросила, узнав, что точно такой же браслет он подарил на Рождество матери.

Вскрыв ногтем конверт, Мина достала листок цвета слоновой кости.

«Дорогая Мина», так начиналось письмо.

Она улыбнулась — никто еще не называл ее так в письменном виде.

Каждое мгновение без тебя я провожу как в одиночке, где все мои мысли и мечты связаны только с тобой. В этой духовной тюрьме я, к сожалению, вынужден буду пробыть дольше, чем полагал: дела не позволяют мне увидеться с тобой вечером. Ничего не могу поделать… надеюсь, этот подарок немного искупит мое непростительное отсутствие. Увидев эту вещицу, я вспомнил тебя и святого Георгия. Ты убила дракона.

В ожидании встречи, весь твой Лучан.

Мина перечитала письмо дважды и с полными слез глазами сказала:

— Он не придет.

— Куда, на концерт? — уставился на нее Джон.

Мина, не глядя на брата, кивнула, письмо спланировало на пол.

— Он не придет, — повторила она и упала в кресло, где недавно пыталась творить. Тюлевая юбка раскинулась вокруг нее веером.

Джон нагнулся за письмом.

— Погоди… ты что, плачешь?

— Не знаю, что со мной такое творится. — Мина, несчастная и покинутая, поджала колени к груди.

— Не реви, закапаешь графинино платье. Еще за химчистку с тебя возьмет. — Джон прочел письмо. — «Ты убила дракона»… что еще за фигня. Слушай, а член у него большой?

— Не хами. — Мина уткнулась лбом в колени и разрыдалась.

— Мин, кончай, а? Я знаю, неделя была плохая, но он-то тебя не кинул. Ну, работа какая-то срочная, а завтра вы скорее всего увидитесь. Хватит уже. Вон письмецо какое хорошее. И ридикюльчик.

— Сумка. Как раз в ней все и дело. — Мина приподняла залитое слезами лицо. — Я ведь не говорила ему.

— Про что не говорила? — Джон присел на подлокотник, откинув тюль в сторону.

— Про сумку. Я ее хотела целую вечность, но нам такое не по карману. И ему я не сказала ни слова. Можно подумать… — шепотом закончила Мина, — можно подумать, что он прочел мои мысли.