— Но она действительно там, как вы думаете?

— Конечно, там. Я говорила вам, я слышала ее шаги. А вам соседи сказали, что видели ее в окне.

— Да, — неожиданно улыбнулся Саймон. — Хорошо. Если она там, то она не может оставаться в своей комнате всегда, не правда ли? Меня, кстати, интересует, это она запирается в своей комнате, или ее запирает Ганс?

— Если ее запирает Ганс, то как она открывает дверь, чтобы взять поднос с едой?

— Да, конечно. Если это только не Ганс открывает дверь на минутку. Только тогда она может попробовать вырваться, правда? Это все очень глупо, не так ли? Когда вы собираетесь к Гансу в следующий раз?

— Он ждет меня сегодня.

Саймон подошел и взял ее за руки.

— Будьте начеку, но если вы начнете нервничать, хотя бы немного, сразу уходите.

— Саймон, вы не хотите сказать, что Дженни убежала, потому что Ганс напугал ее!

Он еще крепче сжал ее руки в своих.

— В этом побеге есть еще что-то очень странное. Я подозревал нечто в течение долгого времени и чувствую, что для многих очень важно выяснить, что произошло. Единственный способ сделать это — проникнуть в дом. А вы единственная, кому повезло туда войти.

Мег посмотрела на него широко раскрытыми глазами, не желая верить в то, что он говорит, хотя и она предчувствовала какую-то опасность.

— Как бы мне хотелось сделать это вместо вас, — продолжал Саймон. — Но я буду рядом. Вы всегда найдете меня там. Вы придете ко мне, правда, Мег?

— В экстремальных случаях, конечно. — Мег пыталась говорить весело. — Если я смогу.

— Конечно, вы сможете, — резко сказал он. — Я не думаю, что вам грозит какая-то физическая опасность. Но мне также очень хотелось бы, — добавил он, — чтобы вы приходили сюда, потому что вам этого хочется.

— Если я не должна доверять Гансу или Клайву, почему я должна доверять вам?

Он опустил руки и тихо засмеялся.

— Вы льстите мне, Мег. Я никогда не предполагал, что могу производить впечатление злодея.

Злодей! Какое слово! Тем не менее Мег опять захлестнуло беспокойство, заставляя ее сердце застучать быстрее.

— Это, может быть, подходящее слово. Я не знаю, но мы это выясним. Постарайтесь добиться у Ганса встречи с мисс Берт. Скажите ему, что не поверите, что мисс Берт в комнате, пока не увидите ее.

— Шаги. Кошка. Исчезнувший поднос, — повторила Мег. — Я полагаю, что Ганс волшебник.

— Вполне может быть. Но к черту Ганса. И Дженни тоже. Я иду ставить чайник. Оставайтесь на чай. Вы почти не видели моего магазина. Разве это не восхитительный склад барахла?

Мег огляделась в темноте магазина с низким потолком. Он был завален массой средневековых предметов, китайским фарфором, стеклом, серебром, подсвечниками, медными шлемами, покрытыми ржавчиной мечами и даже огромных размеров ухмыляющимся носовым украшением корабля.

Мег взяла в руки розовый венецианский кубок.

— Здесь не все барахло. Это замечательная вещь.

Саймон одобрительно улыбнулся.

— У вас безошибочное чутье. Вы интересуетесь антиквариатом?

— Я помешана на нем.

Саймона тронул такой ответ.

— А вы, к тому же, украшаете магазин. Кубок в ваших руках выглядит вдвойне прекраснее.

Его внимательность заставила Мег почувствовать теплоту.

— Я не собираюсь здесь оставаться.

— А мне бы хотелось, чтобы было именно так.

Саймон подошел к ней. Глаза были прикованы к ее губам. Мег понимала, что он собирается поцеловать ее.

На мгновение перед глазами всплыло лицо Дерека, вызвав в ней чувство сожаления. Потом оно исчезло. Этот молодой человек, при всем его небрежном тоне, обладал способностью поглощать все внимание. Он как будто уверенно отодвигал Дерека в сторону.

Мег отошла, когда Саймон приблизился к ней и собирался обнять ее.

— Нет, — инстинктивно ответила она. — Не надо этого. Как я могу воспринимать вас серьезно, по крайней мере, более чем Ганса или Клайва?

Руки у него опустились. На лице появилось выражение боли.

— Я научил вас быть подозрительной.

— Я уверена, ради моего блага.

— Во многом ради вашего спокойствия. По крайней мере, там, где присутствуют Ганс и Клайв. Чайник уже кипит. Вы доверите мне приготовить вам чашку чая?

В тот день увидеть мисс Берт возможности не представилось, потому что Ганс отправил ее к сестре в Норфолк. Он попросил у Клайва машину, чтобы довезти ее до Мейдстоуна, где он посадил ее поезд до Лондона. По телефону Ганс предупредил ее сестру, чтобы та встретила мисс Берт на вокзале королевы Виктории. Когда пришла Мег, он объяснил ей, что с мисс Берт уже невозможно стало справляться.

Раньше она никогда не оставалась в своей комнате больше чем на один день, но в этот раз она отказывалась выходить или разговаривать почти целую неделю. Когда Ганс уже договорился с ее сестрой, ему пришлось почти силой вывести мисс Берт из комнаты и посадить в машину. Соседи подтвердят это, так как один из них даже спросил, не нужна ли Гансу его помощь. Он отказался, потому что мисс Берт могла еще больше разволноваться, а к тому времени ему уже удалось уговорить ее сесть в машину без сопротивления. Ганс хотел довезти ее до Лондона, но когда они доехали до Мейдстоуна, мисс Берт покинуло ее обычное настроение, и к ней вернулся рассудок. Перемена обстановки и возбуждение вернули ее в нормальное состояние, и она настояла на том, что вполне способна продолжить путешествие одна.

— После этого ей оставалось только сойти с поезда на вокзале Виктория, — объяснил Ганс. — Она не могла ошибиться. Эта задача посильна и ребенку Я думаю, что и так сделал для нее слишком много, взяв на себя все эти хлопоты. Слава богу, я отправил ее, пока она еще сама в состоянии двигаться. Я позволил ей оставаться здесь слишком долго.

Мег прислушалась к тишине в доме. Теперь в комнате мисс Берт не слышно было шагов. Она никогда не видела эту старую женщину, и у нее возникло чувство, будто та никогда не существовала. Птичек на подоконнике кормила чья-то невидимая рука, невидимые шаги стучали по полу.

— Теперь вы потеряли обеих: мисс Берт и Дженни, — заметила Мег. — Вы знали, что Дженни уехала, да?

Ганс выразительно пожал плечами. Он выглядел очень грустным.

— С Дженни тоже стало трудно справляться, хотя мне очень жаль об этом говорить.

— Разве она вам безразлична, Ганс?

— Она мне очень нравилась.

— Что же вы сделали, чтобы заставить ее уехать так быстро?

— Мы оба потеряли терпение, — неохотно ответил он. — Дженни восприняла все слишком серьезно. — Помолчав минуту, Ганс раздраженно продолжал: — Женщины слишком многого хотят! Они пугают меня. Я полагаю, что был несправедлив к маленькой Дженни. Но я не хотел. Она сама заварила эту кашу своими невыполнимыми требованиями. Я должен был говорить с ней откровенно. Вот… — Ганс опять пожал плечами. — Жизнь продолжается. С Дженни все будет хорошо. Она знает, как позаботиться о себе.

— Но разве вам нисколько не жаль ее? — настаивала Мег. Не было ли его философское сожаление чересчур наигранным?

По лицу Ганса пробежала тень гнева. Это произошло так быстро, что Мег могла подумать, ей это показалось. Только одно мгновение она могла видеть, каким может быть Ганс, если его действительно рассердить. Затем Ганс вновь заговорил мягким голосом:

— Мег, давайте не будем слишком вдаваться в личные переживания. Каждый может испытывать боль. Я хотел только написать ваш портрет, а затем заниматься вскрытием трупов.

Мег было немного стыдно за свое неприкрытое любопытство. Она слишком много слушала Саймона.

— Простите, Ганс. Конечно, это не мое дело.

— Все в порядке, моя дорогая. Все об этом говорят. Точно так же, как о Клайве и Луизе.

— Но Дженни не пострадала!

— Ах, нет. Во всяком случае физически. Я только хочу сказать, что это очень болтливая деревня. А теперь, пока есть дневной свет, я должен работать.

В одну ночь из жизни Ганса исчезли две женщины. Не существовало никаких доказательств, что в их отъезде было что-то мистическое, хотя Мег не покидало ощущение присутствия опасности. В тихом доме? В молчаливой, внимательно разглядывающей ее кошке, которая видела все, но ничего не говорила? В самом Гансе, который казался поглощенным своими мыслями, в глубоких морщинах на его лице?