Мне следовало переехать в Лос-Анджелес или какой-нибудь другой город, где местное отделение общества «Родители-одиночки» больше, чем Ассоциация учителей и родителей. Дэни тяжело вздохнула. Она глядела на небо, и казалось, что звезды ей подмигивают.

— Хоть бы вы подсказали мне, что делать, — прошептала она, обращаясь к звездам.

Где-то под тем же самым небом жили люди, которые все еще чего-то желали, во что-то верили. И она когда-то мечтала и хотела, чтобы и ее сын оставался наивным и верил, что мечты сбываются. Пять лет — это не тот возраст, когда людей постигает разочарование.

Но что это ночное небо, эти звезды могут предложить не такой уже молодой матери-одиночке, давно разуверившейся в том, что мечты могут сбыться? И тут впервые за многие годы, закрыв глаза и сложив руки под подбородком, Дэни стала молиться.

— По-моему, дочка, ты сошла с ума!

— Тише, папа, Тимми может услышать.

Но Тимми был поглощен тем, что катал свой самосвал вверх и вниз по ножке стула и изображал рев мотора.

Дэни вынула из духовки противень с овсяно-кокосовым хрустящим печеньем.

— Хочешь? — спросила она отца, а потом вдруг заявила с невинным видом: — Прости, папа, я забыла, что ты решил не есть сладкого.

Но Джин сверкнул глазами, поняв подначку дочери, и постучал по своей тарелке:

— Клади сюда.

Дэни присела к столу.

— Если разобраться, — начала она, — это не такая уж плохая идея. — Дэни подняла глаза и встретилась с суровым взглядом отца, но решила не отступать и выложить ему все, о чем она думала ночью. — Сколько тебе, папа, известно счастливых браков? По-настоящему счастливых? Назови хотя бы тройку, не задумываясь.

Джин откусил печенье и долго его прожевывал, прежде чем ответить.

— Антоний и Клеопатра.

— Нет, я имею в виду из живущих сейчас. — (Джин нахмурился.) — Вот видишь. Ты и одного не можешь назвать. И я тоже, — печально улыбнулась Дэни. — Кроме вас с мамой. — (Джин кивнул. Он редко говорил о своей покойной жене, но Дэни знала, что он часто о ней вспоминает.) — Вы все время смеялись. Я думала, что ты постоянно рассказываешь маме всякие анекдоты.

— Иногда рассказывал, — улыбнулся Джин. Помолчав, он добавил: — У тебя могло быть то же самое. Ты ведь хорошенькая и умненькая. Возможно, я слишком редко говорил тебе об этом.

— Говорил, папа. И вообще ты все делал правильно.

— Тогда советую тебе не торопиться, — произнес он, имея в виду план, о котором Дэни рассказала ему утром. — Брак — это серьезная работа, а без любви…

— Лучше брак без любви, чем любовь без брака. И пожалуйста, не говори, что можно иметь и то, и другое. Мне уже двадцать восемь, и у меня ребенок. У меня не осталось времени гоняться за несбыточным. Да и сил нет.

— Ты еще можешь кого-нибудь встретить… просто так, естественным путем.

Значит, то, что она задумала, отец считает совершенно неестественным. Задетая за живое, Дэни возразила довольно резко:

— Интересно, кого я могу найти здесь, в Роквью? — В городке было меньше тысячи жителей, большинство либо женаты, либо распутники.

— Да тебе надо почаще куда-нибудь выходить. Поехала бы с подругами в Боаз на танцы…

Танцы! После девяти-десяти часов на ногах даже думать о них страшно.

— Я не хочу знакомиться на танцах. То, что я задумала, нравится мне больше, — упрямо заявила Дэни и взяла со стола большой белый конверт. В нем находился ее шанс создать для сына нормальную семью. Мысленно она перечитала то, что уже читала утром отцу:

«Домашний очаг на праздники.

Небольшая семья на скромной ферме ищет мужчину, желающего сделать наш дом местом своего жительства. Он должен любить детей и быть работящим. Без дурных привычек, положительный. Рекомендации обязательны. Трехмесячный испытательный срок. Просьба обращаться только с серьезными намерениями».

— Я почти все свои машины купил по объявлениям в газете, — проворчал Джин, — и половина из них оказались барахляными.

— Поэтому я и настаиваю на испытательном сроке, — улыбнулась Дэни. — Как у водителей.

Джина сравнение не рассмешило. Покачав головой, он пробурчал:

— Надо поторопиться, а то не застанем Санта-Клауса «У Лоусона».

Дэни хотелось поговорить с отцом и убедить его, что она приняла правильное решение. Но Джин был из тех отцов, которые не вмешиваются в дела детей — пусть учатся на собственных ошибках.

— Пойду соберу Тимми, — сказала Дэни, засовывая конверт в карман. Позже она попросит отца отвезти объявление в «Трибюн» — эту газету распространяют по всему штату, так что его прочтет много народу. — Спасибо, что согласился пойти с нами, папа. Он так любит бывать с тобой.

— Он же мой внук, — отмахнулся Джин. — Заставь его надеть варежки. Похоже, снова пойдет снег.

— Не думай, что я соглашусь на первого попавшегося, папа, — попыталась Дэни успокоить отца. — Если не откликнется тот, кто нам нужен, мы будем жить, как жили. Но я должна попытаться. Ради Тимми.

Джин похлопал дочь по руке и кивнул.

— Надевай пальто и варежки, малыш, — крикнула она сыну. — Поедем в гости к Санта-Клаусу.

За все свои тридцать два года Сэм не видел столько сопливых носов.

Сидя в огромном дешевом пластмассовом кресле, окрашенном золотой краской, Сэм смотрел на море ребячьих голов и чувствовал себя принесенным в жертву какому-то чужому племени.

Ребятишки, все от горшка два вершка и все одинаково утирающие рукавом носы, выстроились в длиннющую очередь, чтобы посидеть у него на коленях.

Ну и втравил же его дружок Лоусон в работенку! Сэм сжал кулаки. Тоже мне умник нашелся, сукин сын!

— Мы готовы, Санта. — Маленькая женщина, одетая в зеленую блузку и такие же брюки, заправленные в сапоги, и похожая на нечто среднее между гномом и этикеткой на банке с зеленым горошком, махнула Сэму рукой. Сэм криво усмехнулся в жесткую, колючую бороду, которую ему дал управляющий магазином Лоусона. Женщина постучала по микрофону и заверещала: — Приветствую покупателей магазина! Сегодня у нас ежегодная праздничная суперраспродажа! Целый месяц вы сможете покупать товары по сниженным ценам и получать удовольствие от праздничных покупок! А для ваших детей у нас приготовлен особый подарок. Вы уже поняли. Да, вот он…

— О Господи! Если мне еще когда-нибудь предложат работу…

— …в нашем праздничном магазине, прямо с Северного полюса… Мамы и папы, мальчики и девочки! Вот он, единственный Санта-Клаус!

Загнанный в угол, вынужденный играть роль, которая ему нужна была так же, как шорты-бермуды полярному медведю, Сэм поднял руку в белой варежке. Улыбка застыла на его лице. С трудом шевеля губами, он выдавил из себя традиционный возглас:

— Хо! Хо! Хо!

Спустя три часа очередь малышей значительно сократилась, но Сэм чувствовал боль в ногах. Хотя он сажал детей на здоровое колено, но и оно уже нестерпимо болело.

В данный момент у него на коленях сидела малютка по имени Сара Джин, желания которой могли бы в течение часа разорить ее родителей.

— …и еще Барби, и коробку для ланча, на которой нарисован горбун из собора Парижской богоматери, потому что Покахонтас note 4мне уже не нравится…

Кивая головой, Сэм украдкой поглядывал на свою зеленую напарницу в ожидании фотовспышки, означавшей, что праздничный момент запечатлен (по три доллара за снимок) и что общение с очередным ребенком может быть закончено. Сара Джин уже явно исчерпала свой пятиминутный лимит. К тому же она все время стукала его по больной ноге своей лакированной туфелькой.

— А теперь, детка, повернись вот туда и улыбнись.

Вспышка — и Сара Джин спрыгнула с колен Сэма. В очереди оставалось еще десять детей. Потирая колено, Сэм решил, что в оставшиеся пятьдесят минут постарается вести себя как можно более правдоподобно, потому что ему показалось, что Сара Джин посматривала на него с подозрением.