Заставив себя подняться с кровати, Клер быстро приняла душ, затем оделась и стала пылесосить и прибирать комнаты, «причесывать дом», как говорил Бойд. Управившись с этим, наскоро перекусила и поехала на своей старенькой машине в ближайший городок.

Там она заехала в отделение банка, затем в рыбную лавку, в кондитерскую и в супермаркет. Вернувшись домой, рассовала продукты в холодильник и поспешила в мастерскую, чтобы успеть пару часов поработать до того, как надо будет заняться готовкой.

Иногда по субботам Бойд уходил в местный клуб, чтобы поиграть в гольф или кости, но на этот раз он туда не пошел, а увязался за женой на местную ярмарку-распродажу предметов старины.

Вкусы у них были общие — Клер заразила его своей любовью к старинным вещам. Бойд с такой же охотой, как и она, посещал ярмарки, выискивая раритеты — потом они отдавали их на реставрацию и ставили у себя в доме.

Обычно Клер долго бродила по лавочкам и магазинчикам, подробно осматривая каждую выставленную на продажу вещицу. Но сегодня она еле скрывала свое нетерпение — ей хотелось как можно скорее вернуться домой. Бойд, видимо, догадался об этом, ей казалось, что он нарочно тянет время, не спеша возвращаться.

Вечером они ходили со знакомыми в ресторан и вернулись домой довольно рано. Клер снова юркнула вниз к своему календарю.

В воскресенье утром Бойд поехал в Лондон, чтобы привезти Пшибыльских. Клер осталась дома и начала готовить обед.

Она решила попотчевать иноземцев традиционными английскими блюдами — ростбифом и йоркширским пудингом. В кулинарном искусстве Клер была не очень сильна, особое опасение у нее вызывал пудинг, потому она держала пальцы скрещенными, надеясь, что это принесет удачу.

Но гости, как всегда, остались довольны обедом и в восторженных выражениях благодарили хозяйку за чудесное английское угощение. Пудинг, к счастью, поднялся и действительно удался на славу.

После обеда выглянуло солнце, и они решили прогуляться с поляками по окрестностям. Деревенька, в которой они жили, была весьма живописной: старые тюдоровские дома, а посреди маленькая узкая речушка.

Мужчины убежали вперед, а Клер плелась позади вместе с супругой поляка.

— Вы выглядите усталой, — заметила мадам Пшибыльская, когда Клер слегка зевнула, прикрыв рот рукой. — Надеюсь, мы не доставили вам слишком много хлопот.

— Что вы! — улыбнулась Клер. — Просто у меня не все в порядке со сном.

Полька внимательно посмотрела на нее.

— У вас нет детей? — спросила она.

Клер покачала головой.

— Вы, вероятно, женаты недавно?

— Семь лет.

— Вы не хотите детей? — не отставала Пшибыльская, у которой было трое детей и уйма внуков.

Клер очень хотелось нагрубить ей, но вместо этого она сказала:

— Очень даже хочу. Я мечтаю о ребенке.

— Для детей тут самое подходящее место, — заметила гостья, оглядываясь по сторонам.

— Да, место чудесное, — согласилась Клер, но дело в том, что я… я не могу иметь детей.

Клер посмотрела на пожилую даму и, прочитав в ее глазах сочувствие, неожиданно рассказала ей все: про выкидыши, причиной которых считала вредный городской воздух, рассказала, как уговорила мужа переехать сюда в надежде поправить свое здоровье.

Теперь надежд не осталось, Клер поведала печальную историю своей третьей, последней беременности. Несколько недель она пролежала в больнице, поскольку у нее было сильное обезвоживание, но врачи надеялись сохранить плод. Потом ее выписали домой, но вскоре снова забрали — у нее опять началось обезвоживание, и на этот раз ребенка спасти не удалось.

Когда она вернулась домой, то была настолько слаба и потрясена происшедшим, что Бойд взял с нее слово, что никаких беременностей больше не будет.

Полька понимала английский не настолько хорошо, чтобы уловить смысл каждой фразы, сказанной Клер, но в целом сообразила, о чем идет речь, и даже обняла ее ласковым материнским жестом в знак сочувствия.

Клер сразу устыдилась своей откровенности, испугавшись, что гостья проболтается об их разговоре Бойду, но та не обмолвилась об этом ни словом.

Пшибыльские остались на чай. Затем Бойд отвез их в отель, и у Клер снова появилась возможность пару часов порисовать. Правда, к этому времени она так устала, что ей трудно было настроиться на работу.

Тем не менее она спустилась в мастерскую, изо всех сил стараясь сосредоточиться на предстоящем деле. Это ей удавалось плохо, и вечер, можно сказать, прошел впустую.

Допустив третью ошибку, она отложила кисть. Проку никакого, сказала она сама себе, лучше оставить календарь до завтра.

Она поднялась наверх, чтобы принять ванну. Раздеваясь и влезая в ванну, Клер с раздражением думала о Бойде — неужели так трудно предоставить ей возможность заниматься любимым делом?

Да, она любила его и хотела быть его женой, но вовсе не собиралась превращаться в придаток к его карьере. Жена на все случаи жизни! В этой жизни ей нужен был свой собственный уголок, куда бы он не смел лезть со своими проблемами. Она любила Бойда, но ей не нравилась та жизнь, которую он так упорно заставлял ее вести.

Бойд заключил контракт с поляком. И получил повышение, став директором по продажам. Клер не была уверена, что одно вытекало из другого, но в том, что этот контракт помог ему, сомнений не возникало.

В конце недели его позвали в зал заседаний совета директоров и объявили, что с первого января — как только нынешний директор уйдет в отставку — он приступает к обязанностям директора по продажам. Вечером Бойд вернулся домой веселый и возбужденный. Он нес шампанское и огромный букет цветов для Клер.

— Я его получил! — крикнул Бойд прямо с порога.

— Кого? — спросила Клер и повернула голову в его сторону.

— Не кого, а чего! Этот пост! — выкрикнул Бойд. — Ты теперь разговариваешь с новым директором по продажам Чилтон-Хауса!

— А… — равнодушно заметила Клер, — наконец-то дождался.

Заметив, как обиженно дрогнула его челюсть, она изменила тон и бросилась к нему в объятия.

— Замечательно! Здорово! — крикнула она, яростно обнимая мужа. — Я так и знала! Я знала, что ты его получишь. Ты же гений! Не такие уж они дураки, раз назначили тебя на эту должность.

Бойд успокоился и продолжил рассказ, одной рукой обнимая ее, а другой держа шампанское и цветы.

— Они, знаешь, так все это пышно обставили, — польщенно говорил он. — Пригласили меня в зал заседаний совета директоров, они все там были, и даже старик.

Стариком, ясное дело, назывался президент группы компаний.

— Раскупорили в мою честь бутылку прекрасного старого вина и… — он сделал паузу для пущего эффекта, — и… и даже называли меня по имени!

— Ничего себе! — Клер была действительно потрясена этим сообщением. — А ключ от директорской раздевалки тебе дали?

— У каждого директора своя раздевалка, — пояснил Бойд, — директорские кабинеты идут один за другим.

Бойд разжал объятия и посмотрел на Клер. Он весь светился от радости.

— Это тебе, — сказал он, протягивая шампанское и цветы. — Ты мне так помогла!

В его тоне слышалось великодушие.

— Твоя помощь компании отмечалась особо, они тебя очень ценят.

Может быть, и ценят, подумала Клер, но она старалась отнюдь не для компании, а для Бойда. И, разумеется, Бойд эту должность заслужил — столько вкалывать! Возможно, теперь он еще чаще станет разъезжать по торговым ярмаркам и командировкам, трудно сказать, но Клер по опыту знала, что после каждого очередного повышения Бойд все больше работал и все меньше бывал дома.

Но в этот вечер Клер решила не портить ни себе, ни ему настроение и не думать о неприятном. Сегодня у них в семье праздник.

Они зажгли свечи в гостиной, растопили камин и сели за стол. Язычки пламени отражались в большом венецианском зеркале, отбрасывая отблески на старинные бело-голубые тарелки, которые Клер повесила на стенах гостиной. Было тепло и уютно.