Да, годы, которые я прожила вместе с Марком, были лучшими в моей жизни! — Сказав это, она скомкала письмо, а затем продолжила: — Но однажды наступил момент, когда его желать довести научные исследования до конца стало сильнее любви ко мне. Знаете ли, есть такие мужчины, которые женаты на своей профессии. Любой женщине трудно вынести такое положении вещей в семье. С Марком же все было иначе. Профессия была для него любовницей, а подобные отношения всегда заканчиваются катастрофой. В последнее время его мысли занимало лишь одно — работа. И если кто-то делал попытку забрать у него эту возлюбленную, Марк просто сходил с ума.

Анне и Адриану было довольно сложно следить за ходом мысли Аурелии. Больше не оставалось сомнений в том, что она знала больше, чем они могли надеяться. С каждой секундой Клейбер и Анна убеждались: наверняка будет крайне непросто выведать у этой женщины ее тайну.

— Что вы хотите этим сказать? Он все-таки сошел с ума?

— В поисках доказательств своей гипотезы он не раз ездил в разные точки земного шара, покупал странные папирусы и пергаменты, которые никому не показывал. Марк в несколько раз превысил бюджет своего исследовательского института, из-за чего администрация университета Сан-Диего вынесла ему выговор и пригрозила разорвать контракт. Ведь Марк так и не посвятил никого в детали своего исследования. На вопросы о результатах он отвечал упорным молчанием. Даже я лишь очень поверхностно понимала, в чем была суть его гипотезы.

— Так в чем же? — Анна нервно заерзала на своем стуле.

— Вы католичка? — спросила миссис Фоссиус, обращаясь непосредственно к Анне.

— Протестантка, — ответила та с удивлением и еле слышно добавила: — По крайней мере, считаю себя таковой.

— Извините, — продолжила Аурелия Фоссиус. — Мне следовало рассказывать обо всем по порядку. Поскольку Марк отказывался объяснить, в чем состояла суть его исследований, и понимал, что его уволят, то решил сам написать заявление об уходе. Я бы не сказала, что мы жили бедно, но частные ученые зарабатывают более чем скромно, и только моих денег нам стало не хватать. К тому же во время одной из поездок Марк познакомился со странным типом. Он назвался Талесом и…

— Как вы сказали? — перебила Аурелию Анна, не в силах преодолеть волнение. — Талес, румяный блондин, удивительно Похожий на монаха?

— Этого я не знаю, — ответила миссис Фоссиус. — Я никогда не видела этого человека, но, насколько знала, он и был кем-то вроде монаха. Он принадлежал к орфикам, подозрительному ордену, в который якобы принимали лучших из лучших, самых выдающихся людей, живущих на земле, каждый из которых лучше других разбирался в определенной области знаний.

— Талес! — воскликнула Анна и покачала головой.

— Вы его знаете?

— Конечно! Он охотился за старинным пергаментом, который, как он думал, был у моего мужа. После смерти Гвидо я встречалась с этим человеком в Берлине. Он рассказывал о странных вещах и предлагал мне огромную сумму за древний клочок пергамента.

Миссис Фоссиус кивнула.

— Орден орфиков баснословно богат. В руках этих людей сосредоточен невероятный капитал. Марк говорил, что Талес лишь рассмеялся, когда он предъявил ордену требования финансовой поддержки своих исследований. Талес ответил моему мужу, что в его распоряжении будет столько денег, сколько он захочет.

— Невероятно, — удивился Клейбер. — Но наверняка существовала какая-то загвоздка.

— Эти люди поставили определенные условия. Условие номер один: Марк должен был сжечь за собой все мосты, забыть о прошлой жизни и вступить в орден, резиденция которого расположена где-то в северной части Греции. Условие номер два: Марк обязан был предоставлять все результаты своих исследований в распоряжение ордена. Условие номер три: заключив однажды подобное соглашение с орфиками, его нельзя было разорвать. То есть оно оставалось действительным до самой смерти Марка. О двух первых условиях мне сказал сам Марк, а третье мы с вами в достаточной степени обсудили. Похоже, что именно последнее условие заставило моего мужа задуматься. Марк рассказывал, что попытался возразить Талесу, что не может знать, каким будет его отношение к жизни через десять лет. Тот ответил, что об этом нужно думать заранее. Орфики, став членами ордена, узнают так много тайн, что представляют собой опасность для существования мира. Поэтому если кто-то решает покинуть орден, его заставляют покончить с собой.

— Они сумасшедшие! — не выдержал Клейбер. — Все они там совсем свихнулись!

Миссис Фоссиус лишь пожала плечами:

— Очень может быть. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не верю в то, что мой муж умер своей смертью.

— Я вас понимаю, — сказала Анна чуть слышно и посмотрела на Адриана. Они поняли друг друга: в подобной ситуации, похоже, действительно лучше не рассказывать миссис Фоссиус всей правды.

Аурелия поднялась, подошла к книжным полкам напротив камина и достала из деревянной шкатулки лист бумаги.

— Последнее письмо Марка, — сказала она и нежно провела рукой по сложенному листу. Затем передала содержание письма, даже не заглянув в него. Она рассказала, что Фоссиус вынашивал мысль покинуть орден. У него возникли разногласия с лидерами этой странной организации, поскольку профессор отказывался посвятить их в детали своего открытия. Орфики же, со своей стороны, хотели оставить это знание исключительно в распоряжении ордена, так как, по их мнению, знания являются единственной истинной властью, существующей на земле

Фоссиус никогда не распространялся о том, почему его открытие имело невероятно важное значение. Он лишь намекал, что оно способно превратить Ватикан в музей, а Папу Римского — в историческую фигуру.

Похоже, профессор недолюбливал священников, — констатировал Адриан с улыбкой.

— Он их ненавидел, — поправила Клейбера миссис Фоссиус. — Он ненавидел их всей душой, но причиной тому являлась не вера, а наука. Марк был, одержим идеей отомстить за Галилео Галилея, с которым так отвратительно поступила инквизиция, а церковь до сих пор его не реабилитировала. Двадцать второе июня для него всегда было днем памяти — Марк пропадал на целый день и, медитируя, клялся отомстить.

Анна, жадно слушавшая рассказ миссис Фоссиус, спросила:

— Что же произошло двадцать второго июня?

— Двадцать второго июня инквизиция заставила Галилео отречься от учения Коперника. От одного воспоминания об этом событии Марк становился агрессивным, потому что. Как он любил повторять, глупость тогда победила мудрость.

Это выражение вполне объясняло странный характер профессора Фоссиуса. Даже покушение на картину Леонардо теперь можно было объяснить. Фоссиус хотел обратить на свое открытие внимание общественности.

— И вы, — спросила Анна, — не имеете ни малейшего представления о том, в чем именно заключалась суть открытия, сделанного профессором?

Миссис Фоссиус посмотрела в глаза Анне, а потом Клейберу, будто хотела лишний раз убедиться, что им можно доверять, она шумно вздохнула, словно собираясь с духом. Долгие годы Аурелия Фоссиус хранила в себе вещи, о которых не могла ни с кем поговорить. О которых знала только она. А сейчас перед ней сидели два абсолютно чужих ей человека, и как раз им она должна была доверить свою тайну?

С другой стороны, миссис Фоссиус не покидала мысль, что ее и сидящую перед ней незнакомую женщину связывают очень похожие судьбы. По крайней мере, она не сомневалась, муж Анны фон Зейдлиц стал жертвой покушения. Наверное, это и сыграло роль в принятии окончательного решения. Она встала.

— Идемте со мной, — сказала Аурелия. Она провела Анну и Клейбера в небольшую квадратную комнатку, окна котором выходили в сад и были почти полностью закрыты высоким кустарником, отчего в ней царил полумрак. Огромное количество старых книг и письменный стол не оставляли сомнении в том, что это рабочий кабинет профессора.

— Возможно, вам это покажется странным, — заметила миссис Фоссиус, — но после ухода Марка я здесь ничего не меняла Вы можете все осмотреть.