 Фигуры высшего пилотажа

Загадки сравнения

И в литературе и в обычной речи часто используют

сравнение по случайному или отдаленному признаку, когда

сопоставляются, казалось бы, вовсе непохожие и даже

несравнимые предметы; однако затем выделяется какое-то

свойство, чаще второстепенное, которое позволяет провести

сопоставление.

Закон как столб: преступить нельзя, а обойти можно.

Девицы вообще подобны шашкам: не всякой удается, но

всякой желается попасть в дамки.

Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя.

Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят

в себе.

К бюсту Николая 1 — эпиграмма неизвестного автора:

Оригинал похож на бюст — он так же холоден и пуст.

Во всех приведенных примерах сравнение по случайному

или отдаленному признаку используется прямолинейно, "в лоб".

Возьмем еще эпиграмму Д.Д. Минаева:

"Я новый Байрон! " — так кругом

Ты о себе провозглашаешь.

Согласен в том:

Поэт Британии был хром,

А ты в стихах своих хромаешь.

Сравнение по далекому или случайному признаку иногда

преподносится в форме остроумных загадок. Иногда сравнение

проводится не столько по далекому сходству, сколько по

случайному различию. Но это не меняет сути

дела; во всех этих случаях сравнение ло далекому признаку

есть тот технический прием, который делает высказывание

остроумным.

Одной из модификаций этого приема охотно пользовался

американский сатирик Синклер Льюис, в частности в романе

"Эрроусмит": перечисление разнородных предметов,

объединение в единый список почти несопоставимых вещей.

Например, высмеивая пустоту и бессодержательность той

духовной "начинки", которую давал Уиннемакский университет

молодым американцам, он перечисляет, чему их обучали:

санскриту, навигации, счетоводству, подбору очков,

санитарной технике, провансальской поэзии, таможенным

правилам, выращиванию турнепса, конструированию

автомобиля, истории города Воронежа, особенностям стиля

Мэтью Арнольда, диагностике кимопаралитической

миогипертрофии и рекламированию универмагов.

Задолго до С. Льюиса этот прием использовал Н. В. Гоголь.

Так, характеризуя Ноздрева, Гоголь, между прочим, замечает, что

на ярмарке Ноздрев покупал:

хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца,

изюму, серебряный рукомойник, голландского холста,

крупитчатой муки, табаку, пистолетов, селедок, картин,

точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую посуду...

В обоих примерах совершенно различные, несравнимые

предметы соединены по случайному признаку.

Такой древнейший литературный жанр, как притча, обычно

создается на основе сравнения по неявному признаку (далекая

аналогия или иносказание).

Классическим примером сопоставления по отдаленному или

случайному признаку могут служить сентенции диккенсовского

героя Сэма Уэллера;

Ничто так не освежает, как сон, как сказало служанка,

собираясь выпить полную рюмку опия.

Дело сделано, и его не исправить, — и это единственное

утешение, как говорят в Турции, когда отрубят голову не тому,

кому следует.

Очень сожалею, если причиню личные неудобства,

сударыня, как говорил грабитель, загоняя старую леди в

растопленный камин.

Мне очень жаль, что приходится прерывать такие

приятные разговоры, как сказал король, распуская парламент.

Все эти сентенции высказывались по поводу конкретных

ситуаций, в которые попадали Пиквик и его слуга. Сходство

между реальной ситуацией с той, к которой обращается Сэм, —

более чем отдаленное. Остроумие сопоставлений усиливается за

счет внутренней структуры сентенций Сэма, каждая из которых

строится на ложном противопоставлении, иронии, доведении до

абсурда и смешит сама по себе даже вне контекста.

А вот известный анекдот, построенный на сравнении.

Француз и русский рассказывают друг другу, как они

покупают женщин.

Француз:

— Я знакомлюсь с женщиной в кафе, мы идем гулять по

Елисейским полям, обедаем в хорошем ресторане, потом я веду

ее к себе домой, пою ее коньяком, потом веду в спальню — она

моя. Я овладеваю ею, она в экстазе. 300 франков оставляю ей но

тумбочке.

— У нас почти так же, — говорит русский. — Сажусь в

трамвай с женщиной, везу ее домой, даю ей три рубля — она

моя. Потом отбираю три рубля — она в экстазе.

Или вот такое метафорическое сравнение. Две женщины

беседуют о замужестве,

— Мне кажется, — говорит одна, — что замужество

напоминает мираж в пустыне: с дворцами, пальмами и

верблюдами. Потом исчезает дворец, за ним пальмы, и, наконец,

остаешься только с верблюдом.

Повторение — мать

учения

Повторение — это, пожалуй, один из самых непонятных

приемов: какое-нибудь слово или фраза либо слабый несмешной

анекдот при настойчивом повторении вдруг начинают смешить.

Правда, смех — не единственный показатель остроумия, и

неясно, можно ли с полным правом причислить этот прием

именно к остроумию.

Во всяком случае этот прием часто и охотно использовали

писатели — признанные мастера острого слова.

Известен рассказ Марка Твена о том, как он умышленно

решил испытать этот прием, выступая перед аудиторией. Для

своего эксперимента писатель выбрал довольно-таки скучный

анекдот, который и изложил во время выступления, вставив в

свою речь. Публика приняла его холодно. А когда Марк Твен

рассказал этот анекдот в третий и четвертый раз, то в зале

воцарялось ледяное молчание. Он даже стал опасаться, что расчет

неверен и опыт провалится. Наконец, когда анекдот был

рассказан в восьмой раз, в зале послышался смех, и с каждым

следующим повторением

смех возрастал и в конце концов превратился в раскатистый

оглушительный хохот.

В "Золотом теленке", где можно найти примеры всего

арсенала остроумия, используется и многократное повторение.

Так, уже в первой главе появляется эпизодическая фигура летуна

и хапуги Талмудовского, покидающего очередное место работы.

Первый его выход на страницы романа забавен; каждое

последующее его появление становится все более комичным, и,

наконец, его спешный отъезд с чемоданами во время банкета на

Восточной магистрали вызывает, как правило, неудержимый

смех.

Это простейшие случаи повторения. Иногда этот прием

используется в более сложной модификации: повторяются

отдельные элементы или слова, но группируются они каждый раз

по-разному; например, когда беспечный человек переходил

улицу, рассеянно глядя на небо, то полицейский окликнул его:

Месье, смотрите, куда вы идете, не то вы придете, куда

смотрите.

Еще более сложная модификация этого приема —

использование одних и тех же элементов (слов) в разных

комбинациях для выражения прямо противоположных мыслей:

Единственный урок, который можно извлечь из истории,

состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких