Крик взлетел до немыслимой ноты и оборвался – Медяк потерял сознание от боли. Его раздробленная, расплющенная голень прочно застряла под камнем. Теперь, чтобы сдвинуть Серегу с места, пришлось бы сначала отрезать ему ногу по колено.

Мда… Как говаривала одна моя знакомая продавщица: «Жадничать не вредно, но в особо крупных размерах смертельно».

Пыра бросил на Медяка злой и одновременно сочувствующий взгляд и крикнул мне:

– Бедуин! Уходить надо. Патронов в ПК мало совсем. А без него из села не вырвемся.

Это точно. Пулемет – наш единственный и главный козырь. А без него нам кирдык. «Сектыр башка», как любила повторять одна моя знакомая узбечка.

Док посмотрел на Медяка, на Кузю и отвернулся, отлично понимая, что с собой мы их не возьмем. Не сможем. Нести такой груз у нас нет возможности.

Пыра вновь окликнул меня:

– Бедуин! Ну, так что? Медяк мой, а Кузя твой?

Я кивнул.

Кузя Левша сразу уяснил, о чем идет речь. Посмотрел на меня с ненавистью и пониманием.

– Прости, братишка. – Я приставил пистолет к его голове.

Док не смотрел на нас, делая вид, что целиком сосредоточен на стрельбе, но я видел, как стиснуты его зубы, а желваки перекатываются под кожей.

По измазанной грязью щеке Кузи скользнула слеза. Я нажал на спуск.

Мой выстрел затерялся в очереди Пыры. Вася расстрелял так и не пришедшего в сознание Медяка издалека, не приближаясь, а потом, кряхтя, подхватил пулемет и подбежал к нам с Доком:

– Уходим?

– Попытаемся, – проворчал я. – Пойдем вдоль рва. Так хоть один из флангов будет прикрыт.

Теперь вместо Медяка вперед шел Пыра с пулеметом. Мы с Доком прикрывали его и с боков, и со спины одновременно. Мне пришлось дважды разряжать подствольник, хотя я собирался приберечь его заряды для моста. Не так уж много их было, тех зарядов. Ровно пять штук в одном подсумке. Теперь осталось три.

Внезапно Пыра споткнулся, задергался, словно его нога угодила в невидимый капкан, и, потеряв равновесие, кувыркнулся на землю. Пулемет отлетел в сторону и зарылся дулом в раскисшую грязь.

Оказалось, что невидимый хуги залег ничком на нашем пути. Мы стреляли в основном параллельно земле или брали чуть выше, не догадываясь, что надо утюжить еще и грязь перед собой. «Голодный» этим и воспользовался. Подпустил нас поближе и резко дернул Пыру за ногу. Прежде чем Вася успел очухаться, хуги свернул ему шею, а потом с рычанием согнул ствол пулемета дугой. Последнее потребовало от него усилий. По-моему, «голодный» даже вспотел от натуги. Жаль, что очко не треснуло.

Мы с Зинчуком остались вдвоем. До моста было уже рукой подать.

– Док, ходу! – заорал я. – Стреляй по низу, а я буду держать верх!

Мы рванули к мосту, прокладывая себе дорогу свинцом. Зинчук щедро вспахивал пулями землю впереди нас. И правильно делал – на нашем пути залег еще один невидимый «голодный». Очередь Дока прошила его насквозь. Изрешеченный, он вышел из режима «стелс» прямо у нас под ногами. Я споткнулся об него и кубарем полетел на землю. На меня тут же бросился еще один хуги. Пришлось стрелять, не вставая, почти в упор.

– Бедуин, ты цел? – завопил Док.

– Порядок.

Мгновение спустя мы уже бежали по перекинутым через ров бревнам.

А вот и моя позиция с ПК. Все на месте, ничего не тронули.

– Док, к пулемету!

Зинчук мгновенно выполнил команду, отсекая бросившуюся за нами погоню. А я навел прицел подствольника на мост. Трех зарядов как раз хватило, чтобы от моста остались одни щепки. Теперь «голодным» понадобится время, чтобы соорудить новую переправу. С теми же из хуги, кто успел перебежать ров, поговорит пулемет.

А потом будет пятичасовой путь по тайге к нашему схрону. Там мы переведем дух, отдохнем и отправимся домой – в научный городок ЦИРИ.

Док как пить дать запрется в лаборатории на несколько дней… или недель… со своими обожаемыми кубиками. А я…

А я, пожалуй, попробую помириться с Зиночкой. Стребую с Дока офигенную премию – как плату за все его выкрутасы. Закажу в Ванаваре для романтического вечера армянский коньяк, шампанское и цветы. Настоящие розы. Они у нас в АТРИ буквально на вес золота или даже дороже – аж по пять косарей за штуку! Запишу все это на счет Дока, и пусть только попробует не заплатить.

Впрочем, Док заплатит. Зубами выгрызет у начальства премию для меня. В первый раз, что ли? И, я уверен, что не в последний…

Единственное освоенное месторождение «черного золота» в АТРИ принадлежало предприятию «Акура», совладельцами которого с одной стороны являлась официальная власть – администрация Ванавары-3, а с другой – тот самый Петрович, негласный хозяин Муторая.

Администрация выделяла подразделения внутренних войск для охраны хозяйства «Акуры». А Петрович, в свою очередь, поставлял рабочих для буровой и нефтеперерабатывающего завода, который снабжал топливом всю местную авиацию, а также немногочисленный парк грузовиков, строительной техники, вездеходов и бронемашин.

По сути, «Акура» диктовала цены на бензин и керосин в АТРИ и потому являлась необычайно лакомым куском. Но ни одна из бандитских группировок, различных сект или полувоенных кланов в здравом уме не решились бы разинуть рот на этот золотой пирог, поскольку подобное означало бы поссориться одновременно с официальной и неофициальной властями АТРИ. Даже в случае первоначального удачного захвата «Акуры» такая группировка не продержалась бы долго. Ее не просто выбили бы из «Ошарского», но и уничтожили полностью, до последнего бойца. А руководителей подобной группировки ждала бы поистине страшная участь.

Это понимали все: и вольные бродяги, и изгои, и владельцы «Акуры». Поэтому никто всерьез не ожидал настоящего захвата. Конечно, территория предприятия была превращена в маленькую крепость с периметром, забором, колючкой, снайперскими вышками, пулеметными гнездами и минным полем, но все эти меры были рассчитаны на то, чтобы отбивать скорее нападения хищного мутировавшего зверья, чем людей.

Часовые на вышках скучали и не проявляли должной бдительности. Некоторые лениво поглядывали на открытое трехсотметровое заминированное пространство вокруг охраняемого периметра, но большинство коротали время в свое удовольствие: курили, травили анекдоты и даже резались в карты.

Снайпер сержант Горелов раскурил сигарету, облокотился на мешки с песком, которые баррикадой опоясывали деревянные стены вышки, и высунулся наружу по пояс, разглядывая свинцовое небо.

– Гроза будет, – сообщил он своему напарнику рядовому Кочкину.

– То-то у меня башка с утра раскалывается, – откликнулся тот. Он собирался встать рядом с приятелем и тоже выглянуть наружу, но Горелов вдруг дернулся всем телом, а его голова взорвалась небольшим красным облаком.

– Горелыч, ты чего? – ошарашенно протянул Кочкин, но сраженный вражеским снайпером сержант, естественно, не ответил.

Слева громыхнуло, полыхнуло, повалил черный дым – и соседняя вышка перестала существовать, накрытая термобарическим зарядом из «Шмеля».

Ударили автоматные очереди, загрохотали взрывы от подствольных гранат и более мощные от РПГ. Пару раз громыхнули мины.

– Чего это, а?! – Вопрос рядового Кочкина повис в воздухе, потому как ответить на него было некому.

Кочкин скрючился на полу вышки, укрывшись за мешками с песком, и нажал кнопку вызова на тангенте симплексной полевой радиостанции.

– Первый, первый, я третий! – От волнения он забыл все правила пользования радиосвязью и в панике завопил в микрофон: – Нас атакуют! Горелыч убит! Соседнюю вышку разорвало! Вы слышите меня?!

Он переключился на «прием», позабыв сказать нужное слово, но «первый» правильно истолковал наступившее молчание и ответил: