- Хорошо бы. А то знаешь, как еще бывает?

  - Ну?

  - Баранки гну... - прапорщик насупился. - Кто-то ядрен батон испытывает, а другие живую силу изображают. На предмет вычисления зоны поражения? Как тебе такой сценарий? Или считаешь, что статистов командование гуманно предупредило об опасности?

  - Умеешь ты ободрить товарища. Увы, в такой махровый демократизм даже либералы не поверят. Один парад 86-го года на Первомайские праздники в Киеве достаточно вспомнить. Когда радиоактивное облако, мать городов Русских, как раз накрыло... Эх, глотнуть бы сейчас чего-нибудь. Тонизирующего...

  - Чаю хочешь?

  - Чаю?! - я чуть лезгинку не станцевал. - У тебя есть чай?

  - Ну, да... Полная баклажка. А что, разве я о ней не упоминал, когда снарягу пересчитывал?

  - Да, какая разница... - заторопил я Шведа, почти вырывая у него из рук армейскую фляжку. - Вода, молоко, квас, мед и пиво - это здорово. Все натурпродукт и без ГМО. Но, если бы ты знал, как по утрам хочется кофе. Ну, или хотя бы 'чайковского' хлебнуть.

  Я свинтил крышечку и с удовольствием, взахлеб стал глотать вожделенную жидкость, которая только в этих, экстремальных условиях и могла сойти за чай. А так - классический одесский настой кипяченой дождевой воды на прелой индийской соломе.

  - Ностальгия замучила, - оценил мои действия Николай. - Чтобы эту бурду вот так же душевно употребляли, я только раз видел... Когда источник простреливался. А солнышко никого не щадило.

  - Да, - оторвался я от баклажки и потряс ее возле уха, на предмет определения полноты. - Я ту засаду помню... Но тогда нас всего лишь жажда мучила, а сейчас - будто привет из дома получил. Жаль, надолго не сохранить, прокиснет.

  - А помнишь, как ты наблюдателем за самолетами был? - поддался воспоминаниям Николай.

  - Еще бы.

  Николай вспомнил случай, произошедший на учениях. Я тогда подбивал клинья к одной вольнонаемной молодой бабенке из кухонной обслуги. То ли разведенке, то ли попросту - морально неудовлетворенной жизнью. Собственно, да какая разница парню в девятнадцать лет? А она с целью подогреть солдатские чувства и для нейтрализации воздействия бром-компота, регулярно снабжала меня самогоном. Раз на три-четыре дня передавая за ужином полную баклагу. Нам тогда, в виду эпидемии дизентерии в округе, запретили пить воду, а только 'соломенный' чай. Поэтому баклага у пояса никого не напрягала.

  Учебную тревогу объявили сразу после ужина. В общем, все как всегда. Получили оружие, попрыгали, построились, погрузились, выехали, выгрузились, пробежались... Рутина. И вспомнить нечего, если б на привале ко мне не подошел комбат и не попросил хлебнуть чайку.

  Я попытался съехать, объясняя, что чай вчерашний. Типа, не поменял, хотел с утра свеженького. Но майор заднюю не врубил. Пришлось подать ему баклажку.

  После первого глотка, комбат замер, глядя на меня поверх емкости, как в прицел... Я аж вспотел. Секунды в минуты вытянулись. Потом майор хмыкнул, и так присосался, что только забулькало. Думал, до донышка высосет. Нет, оставил... И не только оставил, но и мне предложил глотнуть. А потом назначил наблюдателем за самолетами. Это, когда все роты ползают и носятся в ОЗК и противогазах по пересеченной местности, а ты сидишь под деревом и примерно каждые двадцать минут орешь на весь полигон: 'Воздух!'. Главное не заснуть...

  А утром, когда посылали машину в часть за завтраком, комбат отправил меня с кашеварами, шепнув: что если и сегодня, и завтра чай будет не хуже, то самолеты условного противника станут моей личной заботой до конца учений.

  Такая вот история...

  'Ну, ну... Сегодня на Патриарших прудах, тоже будет интересная история...' - хихикнуло мое подсознание, намеренно приводя, не так чтоб очень к месту, но и не просто так, одну из самых опасных цитат всей современной литературы.

  - Дохлятиной воняет, или мне кажется? - спустя пяток-другой минут неторопливого передвижения по прежнему азимуту, спросил Швед.

  - Да, что-то в лесу сдохло, это точно, - подтвердил я. - Аромат еще тот.

  - Что-то... Аромат... - проворчал Николай. - Умеешь ты слова выбирать. Да тут целое стадо слонов... - он неожиданно замолчал, и какое-то время шел молча. Потом хмыкнул. - Вот засада...

  - Где? - я развернулся, готовясь к бою, быстрее, чем осознал, что тон не тот. И Швед, шагая сзади, не может заметить опасность раньше меня.

  - Ты чего, Влад? Померещилось что-то?

  - Не понял? Сам же сказал: 'засада'! - возмутился я.

  - А-а, не, это я о слонах...

  - Каких еще 'слонах'? - непонятка возрастала.

  - Влад, очнись... - помахал ладонью у меня перед лицом Николай. - Мы о чем только что говорили?

  - И о чем же?

  - О слонах, е-мое!.. - возмутился Шведир. - Я как раз хотел сказать, но не знал как. Понимаешь?

  - Ни фига не понимаю! Что сказать? Объясни толком!

  - Да как же я объясню, если не знаю: как сказать? Ведь о слонах не говорят: склеил ласты, или отбросил копыта.

  - Вот ты о чем, - до меня наконец-то дошел смысл проблемы Николая. - В этом случае слон втыкает бивни.

  - Это как?

  - Умирая, он падает на колени, опускает голову, и под ее тяжестью, бивни втыкаются в почву. Так он и стоит, как памятник самому себе, пока трупоеды не подсуетятся.

  - Красиво... - оценил мою байку Швед. - Хорошо иметь образованных родителей. Иной раз и сам за умного сойдешь. В лесу воняет так, словно тут целое стадо слонов свои бивни провтыкало.

  - Повтыкало...

  - Да какая разница. Воняет одинаково. Хотя, мне кажется, или стало еще острее? Даже в глазах щиплет.

  Тошнотворный запах и в самом деле заметно усилился. Ощущение самое мерзопакостное. Кто имел дело с разлагающимися остатками плоти, те знают. А тем, кто только читал или слышал о подобном по телику, и объяснять нет смысла - все равно не поймут. Деревья и те, скрутили листву в трубочки, словно в них завелись гусеницы листовертки, уменьшая площадь поглощения.

  - Ну, значит мы на верном пути, и цель близка. Штамп, конечно, но как, по-твоему, должно пахнуть преддверие в Инферно? Шашлыками, водкой и сиренью? Сероводород, батенька. Зато, понятно: почему эльфы за нами не увязались. У этих аристократов обоняние наверняка гораздо чувствительнее. Как и то, почему у них такая неприязнь к гоблинам. Вот что бы ты, к примеру, сделал с соседом, который выгрузил бы тебе машину навоза прямо на цветник перед крыльцом дома?

  - Сначала морду набил, - не задумываясь, ответил Николай. - А потом... магарыч поставил. Навоз нынче в цене. Люди скотину держать не хотят, хлопотно. А без навоза на грядках ничего кроме ГМО не растет.

  - О второй части твоего взаимодействия с хулиганом промолчим, хозяйственный ты наш, а первая - явно имеет хождение и здесь. Посчитав, что это именно гоблины в их любимом лесу нас... нагадили, эльфы и начали войну. И пока с подачи длинноухих все вокруг мутузили друг друга до полной и окончательной победы одного строя над другими струями, Инферно укрепляло свои позиции. Ну, а нам с тобой, Швед, предстоит оказать братским народам гуманную помощь, в ликвидации очага заражения.

  - Медаль дадут?

  - О чем ты брат? Я же от них и так уже пару деревень авансом получил! Запамятовал, что ли? Так что не бедствуем... Деревенька на прокорм, это понадежнее любой пенсии.

  - Так чего ждем? - оживился, столь приятному напоминанию о неотвратимом вознаграждении, бывший прапорщик. - Особого приглашения? Противогазов все равно нет, подкрепления, как я понимаю, тоже не будет. О еде и подумать страшно... Вперед, Влад, за деревнями...

  - 'Ага, счас...', как ответил Кутузов Наполеону, когда француз кричал: 'Выходи, подлый трус!' Осторожность, она хоть и не красит мужчину, зато позволяет сохранить популяцию...

  - Нервничаешь?

  Кто-кто, а Швед хорошо знал мои привычки. В частности, нервное словоблудие.