Не говоря ни слова, она завела машину. Положив руки на бедра, я посмотрела на поле в поисках Дженкса. Я почувствовала щекотку в носу и чихнула, услышав, как эхо отразилось от разрушенных зданий. Мои глаза сузились и, конечно же, я чихнула снова. Существовала единственная причина, по которой я чихала больше двух раз подряд, и я задержала дыхание, пока третий чих не прорвался сквозь меня.

Черт. Это был Ал. Может, он почувствовал, как было зарегистрировано знакомое освобождающее проклятие.

— Айви, у нас есть минутка? — спросила я, забрасывая свою сумку в открытую дверь, и садясь боком, мои ноги застыли на растрескавшемся цементе.

Она тоже знала, что означает мое чихание.

— Минута.

Все еще откинувшись, она нажала на гудок.

— Дженкс! Поехали!

Узел у меня в животе ослаб, когда Дженкс взлетел вверх, оставляя настоящие облака красивых платьев и вспыхивающих крыльев сиротливо парить над лугом.

— Дерьмо на тосте! — сказал пикси, его длинные волосы были распущены, и он выглядел взъерошенным, пока поправлял свою одежду. — Я, кажется, чуть не женился.

На его ногах вспыхнуло что-то красное, и, положив зеркало вызова на свои колени, я удивленно моргнула.

— Где ты взял эти ботинки, Дженкс?

— Они тебе нравятся? — спросил он, опускаясь на зеркало, чтобы показать их. — Мне тоже. Я рассказал им о тебе, и они подарили мне их. Они считают меня чем-то вроде странствующего сказочника, и я должен был выбрать либо их, либо противный мед из цветков осоки.

Он сделал гримасу, его угловатые черты лица драматично скривились.

— Чего хочет Ал?

Я чихнула в середине высказывания:

— У тебя три попытки.

И он взлетел, отправившись назад показывать ботинки Тренту.

— Я уже иду! — закричала я Алу, поместив ладонь в центр символа и вставая на лей-линию.

Оставив ноги на солнце, я настроила свои мысли на Алгалиарепта, его румяный цвет лица, его преувеличенный британский акцент, его жестокость, его помятый зеленый бархатный пиджак, его безжалостность, его голос и на его бессердечие. Он был добр ко мне, но на самом деле он был развратным, садистическим… демоном.

— А ты не можешь сделать этого по дороге? — спросил Трент с заднего сидения.

— Ал! — громко позвала я, когда почувствовала установившуюся связь с демонским коллективом, и мои мысли далеко распространились, чтобы на них сразу же ответили. Второе сознание растянуло мое, и я услышала, как Дженкс застрекотал крыльями.

— Ты когда-нибудь видел что-нибудь более странное, чем это? — спросил он Трента.

— Да, где-то три минуты назад, — ответил Трент.

«Что, ради аркана, ты делаешь?», — пронеслась через меня необычно злобная мысль Ала, и я оттолкнула возникший образ его, либо убирающего свою кухню для чар, либо разрушающего ее.

— Сохраняю освобождающее проклятие, — сказала я громко, чтобы Айви и Дженкс могли слышать половину разговора. — И прежде, чем ты начнешь: что я делаю со своими фамилиарами — мое личное дело.

«Ты хоть представляешь, что ты наделала?», — закричал Ал, и я вздрогнула.

«Пожалуйста, скажи, что ты ничему его не научила, — Ал помедлил. — Ты же не учила?»

Я покачала головой, даже если Ал не мог этого видеть.

— Я ничему не учила Трента. Совершенно, — сказала я и почувствовала, как Ал вздохнул с облегчением.

«Вечно зудящая ведьма, — подумал Ал, его мрачные мысли, казалось, вклинивались мне в голову. — Есть причина, по которой мы убиваем фамилиаров, когда заканчиваем с ними. Он получил новую метку, не так ли?»

— Его фамилиарская метка превратилась в смайлик, — сказала я, чувствуя, что краснею.

С заднего сиденья Дженкс воскликнул:

— Не может быть! Дай посмотреть! — и Трент протестующе зарычал.

«Вашу матерь», — подумал Ал, и мне почудилось, будто он опустился на комфортабельное кресло Кери у малого очага у него на кухне, если я правильно интерпретировала его эмоции.

«Ты сделала его правильно. Глупый поступок, Рэйчел».

— Эй, ты же сам дал мне рецепт, — ответила я, думая, что современная фраза из уст древнего демона звучит забавно.

«Я дал его тебе потому, что он чертовски невыполним, и я думал, что ты не сможешь этого сделать! — воскликнул демон достаточно громко, чтобы обеспечить меня головной болью. — Ты только что наделила Трента способностью вызывать любого демона, не опасаясь быть схваченным. Очень глупо».

Вжав пальцы в зеркало, чтобы поддержать нашу связь, я посмотрела назад на Трента.

«И что? Ты же все еще можешь избить его, не так ли?» — сказала я, и демон усмехнулся, заставляя меня дрожать.

«Технически — нет, но это вопрос интерпретации».

Я прикоснулась пальцами к своему лбу, устав от этого. Демоны. Правила в их обществе не стоили даже крови, которой были записаны, если у вас не было собственной силы заставить каждого из них соблюдать их. Но вопрос похищения? Он, по всей вероятности, был нерушим.

— Что ты только что сказала? — воинственно спросил Дженкс. — Эй! Вы разговариваете и не говорите нам. Это грубо, Рэйч.

— Расскажу тебе позже, — отозвалась я, повернувшись посмотреть на Айви, ее руки лежали на руле, пока она ждала. Она выглядела встревоженной. Черт, я знала, что я тоже.

— Послушай, я не собиралась использовать его в качестве фамилиара, — сказала я Алу. — И сейчас он поможет мне избавиться от моего изгнания.

Часть про Западное побережье и эльфов, пытающихся его убить, я оставлю при себе, не потому что это заставило бы его выглядеть более опасным, а потому, что Алу все равно. Он скорее рассчитывает на мой провал. Если я проиграю в нашем споре, я буду жить с ним в Безвременье — именно поэтому он не может меня попросту утащить туда.

«Трентон Алоизий Каламак? — подумал Ал, легкое покалывание магии прошло через меня, когда он зажег свечу. — Как? Ты хочешь стать его маленьким демоном в обмен на его подтверждение надежности твоей репутации, милая?»

— Конечно, нет, — сказала я, фыркнув. — У Трента свой эльфийский квест. Я пообещала, что доставлю его на Западном побережье, вот и все. Я его зеркало, меч и щит одновременно. Это сделка, Ал. То, что я могу безнаказанно нарушить ее, не означает, что я так сделаю.

— Ты участвуешь в эльфийском квесте? — спросил Дженкс громко, и Трент вздохнул:

— Ты специально гадишь мне?

«Ты делаешь самые интересные ошибки, моя вечно зудящая ведьма», — подумал Ал, и мне было все равно, почувствовал ли он, как я облегченно расслабилась. Если он снова начал называться меня вечно зудящей, значит, все в порядке.

«Ничему его не учи, — закончил он. — Ничему».

— Нет проблем, — пообещала я и подняла руку, разрывая связь с Алгалиарептом прежде, чем он уловит первый шепот моего беспокойства.

Ничему не учи его, сказал Ал. Например, тому, как освободить фамилиара? Слишком поздно.

Гудение двигателя изменилось, стало ниже. Звук проник в мой сон, пробуждая быстрее яркого солнца, исполненного решимости вклиниться под мои веки. За покровом пальто, укрывающего меня, было холодно, поэтому я не двигалась. Мы были где-то между Огайо и Техасом, аромат корицы и вина от эльфа присоединился к знакомому запаху вампира и ведьмы и смешивался с запахом кожи от моего пальто. Под ним чувствовался слабый аромат сиреневых духов, подтверждающий, что аромат моей матери все еще не выветрился с заднего сидения ее машины. Это расслабляло, и я осталась на месте, полусонная и привалившаяся к двери. Если я проснусь, мне придется двигаться, а за последние двадцать четыре часа я устала от езды в машине.

Вздох, который не был моим, сдвинул меня, и я проснулась. Дерьмо, я лежала, облокотившись не на дверь. Я прижималась к Айви!

«Прекрасно», — подумала я, осторожно садясь и стараясь ее не разбудить. У меня нет фобии, но мне не хотелось недоразумений.

Ее глаза открылись, как только я отодвинулась, и мы обменялись сонными взглядами, затем я сняла свое пальто и укрыла ее там, где до этого было мое тепло. Улыбка Айви стала лукавой, хотя ее глаза вновь закрылись, и я задрожала, заметив мелькнувшие зубы. Часы на приборной панели показывали около девяти. Слишком рано для моего пробуждения. Дженкс, должно быть, перевел их на Центральное время.