Быстро передвинувшись на свою сторону на заднем сидении, я обратила внимание на Дженкса, сидящего на зеркале заднего вида. На нем был красный незнакомый мне пиджак, сочетающийся с ботинками. Заметив, что я смотрю на них, Дженкс пожал плечами и продолжил рассказывать Тренту о финансовых тенденциях, и как они соответствуют количеству счастливых детей пикси. Я смутно помнила, что слышала во сне их голоса. На меня никто не обращал внимания, я сидела там, пытаясь понять, что происходит.

Последним, что я помнила, была Айви, остановившаяся заправиться, и Трент, проснувшийся от своего полуночного сна, чтобы сесть за руль. Мы ехали по Оклахоме, и было темно, однообразно и беззвездно. Сейчас я сидела, откинувшись назад, и моргала от яркого солнца, гадая, где мы находимся. Местность снова изменилась. Пропала осока, раскинувшаяся на сухой, плоской равнине и покрывающая все вокруг бледно-зеленым ковром. Сейчас это была настоящая пустыня, растительность сухая и редкая. Под ярким солнцем и безоблачным небом цвета тускнели и размывались: желтовато-коричневый, белый, с оттенком розовато-лилового и серебряного. Я никогда раньше не видела такого отсутствия чего-либо, но вместо того, чтобы тревожить, оно успокаивало меня.

Во рту было мерзко, и я проверила свой телефон, мой мозг все еще был затуманенным, пытаясь работать без кофеина. Я пропустила еще один звонок от Биза, что заставило меня начать беспокоиться. Он должен был сейчас спать, и если бы случилось что-то важное, пикси позвонили бы Дженксу. Биз, наверное, просто снова проверял меня, все еще озабоченный тем, что я так сильно потянула линию Сент-Луиса. Он звонил вчера, незадолго до заката, и его звонок смутил меня, пока я не поняла, что там, где гаргулия находится, уже ночь. Но сейчас меня беспокоило то, что во сне он почувствовал, как я тяну линию.

Трент разговаривал с Дженксом приятным голосом, и я убрала телефон, задумавшись, как бы я себя почувствовала, если бы этот голос был обращен ко мне. Я не была в него влюблена, но сложно не принимать во внимание мужчину, который богат, сексуален и влиятелен. Трент был всем этим и еще сволочью, но почтение в его голосе, когда он говорил с Дженксом, было удивительным. Это было уважение или, возможно, дух товарищества.

Однако Трент и Дженкс были во многом похожи в вещах, которые выходили за рамки их одинакового графика сна. У Дженкса был тот же самосудный склад ума, который раздражал меня в Тренте. Я знала, что Дженкс убивал фэйри, чтобы защитить свою семью, и меньшего я от него не ждала. Айви тоже убивала людей, чтобы выжить, пока не смогла сбежать от Пискари. Я была уверена, что Пирс тоже это делал, хотя он не рассказывал мне ни о ком, кроме тех четырехсот невинных жителей Элисона, погибших из-за его неопытности. Каждый чем-то жертвовал, чтобы спасти то, что для него важно. Возможно, у Трента было намного больше важных для него вещей, чем у большинства людей.

— Где мы? — спросила я тихо, надев ботинки, недовольная тем, какой оборот приняли мои мысли. Я чувствовала себя всклокоченной, как будто я долго спала.

Дженкс переместился, чтобы посмотреть на меня, его крылья ловили свет и посылали его отблески по машине.

— Около часа назад проехали Альбукерке.

Альбукерке? Тот, что в Нью-Мексико?

— Ты шутишь! — сказала я, наклонившись вперед, чтобы положить руки на пассажирское сидение спереди. На полу лежал пакет из фастфуда. Хотя нет, это был бумажный пакет из сети дорогих кафе для гурманов.

— Сколько сейчас времени? — спросила я, глядя на часы на приборной панели. — И где ты взял красный пиджак, Дженкс?

— Он славный, не правда ли? — похвастался пикси, взлетая, чтобы покрасоваться. — Я получил его где-то на рассвете, когда завтракал Трент. Все, что мне нужно было сделать, это рассказать историю, и девушки-пикси подарили мне его. Я больше не знаю, сколько времени. Мои внутренние часы сбились.

Трент взглянул на меня, в его глазах читалось напряжение от слишком долгого вождения.

— Мы пересекли еще один часовой пояс. Часы идут правильно, но мне кажется, будто сейчас одиннадцать. Я устал.

Я сделала подсчеты и посмотрела на спидометр, видя, что мы едем всего лишь шестьдесят восемь миль в час.

— Дерьмо! — воскликнула я, потом понизила голос, когда Айви зашевелилась. — С какой же скоростью ты ехал?

Крылья Дженкса зашумели, когда он вернулся на зеркало заднего вида.

— В основном девяносто.

Я молча повернулась к Тренту, заметив улыбку, поднимающую его губы.

— Я должен был как-то наверстать упущенное время, — сказал он. — Вы долго спали, а дороги были свободны.

Я попыталась потянуться, прижав ладони к потолку машины, но ничего не вышло.

— Я спала не больше, чем ты, — отрезала я, откинувшись обратно на сидение. — Мне просто не нужно делать это каждые двенадцать часов.

Трент поднял одну бровь, и я добавила:

— Ты хочешь остановиться позавтракать? Может, арендовать комнату, чтобы принять душ или что-то вроде того?

— Пообедать, — сказал Дженкс беспечно. — Мы ели рано утром.

Я подавила улыбку от удовлетворения в голосе Дженкса.

С заднего сидения донеслось низкое, хриплое Айвино «я голодна», и Трент плавно повернул на следующий съезд с автомагистрали, который был чистым, говоря о том, что им часто пользуются, и, похоже, в конце его находилась цивилизация. Хотя пространство между городами было, в основном, заброшенным, группы чудаков из-за бензина и еды сдерживали пустоту.

— Значит, завтрак для ведьмы и вампира, — сказал Трент, и голос его звучал так, будто у него хорошее настроение. Почти расслабленное. Я пробежалась глазами по его одежде, заметив, что он где-то переоделся в темные брюки. Не джинсы, но тоже повседневные. Его ботинки исчезли, сменившись обувью на мягкой подошве. Готова спорить, они по-прежнему были дорогими, но сияние пропало. Бизнесмен исчезал, вытесняясь… кем-то другим.

«И Квен, — подумала я, отклонившись назад на своем сидении, — не будет доволен».

— Хорошо, — сказал Дженкс, когда Айви взяла себя в руки. — Мне нужно пописать. Может, добыть себе красную шляпу, или что-нибудь вроде того. Еще мне нужно позвонить своим детям.

— Осваиваешь новую профессию, Дженкс? — спросила я, и он рассыпал серебристую пыльцу.

— Мне нравится этот цвет, — ответил он, вспыхнув. — И где еще я смогу достать себе новую одежду?

Мой взгляд переместился на странный пейзаж, когда я подумала о Маталине. Большинство пикси умирали от душевной боли, когда их супруги погибали, но Дженкс выжил, частично благодаря демонскому проклятию, которое случайно дало ему новую жизнь, частично — его желанию увидеть больше того, что было реально и чем оно могло бы стать. Он половину своей жизни провел, нарушая традиции пикси, узнавая одновременно о горе и вознаграждении, которые происходили из рисков. Маталина велела ему жить, и где-то он нашел смелость сделать это. Такие мелочи, как кто сошьет ему одежду или подстрижет его вьющиеся волосы, сбивали Дженкса с толку. Очевидным выбором будет одна из его дочерей, но эта мысль, вероятно, никогда не приходила ему в голову.

Я сгорбилась, когда Трент подъехал к единственной группе зданий справа, щеголяющей опрятной на вид заправкой, маленьким мотелем и забегаловкой. Юго-западный вкус придавал всему чужеродный вид. Зашумев шинами по гравию, Трент припарковался перед продолговатым, небольшим ресторанчиком. Позади нас зеленый двухдверный Пинто медленно вырулил на парковку и остановился с краю.

— Эй, смотри, кто нас догнал, — немного хрипло произнес Дженкс, опустившись на мое плечо.

Встревоженная, я повернулась посмотреть поближе и расслабилась, когда узнала женщину. Это была Вивиан, самый молодой член Ковена моральных и этических стандартов. Из пяти оставшихся членов Вивиан нравилась мне больше всех, и при других обстоятельствах я могла бы даже назвать ее другом. Она дала мне немного компрометирующего материала против Оливера, и имела достаточно мужества, чтобы думать самостоятельно. Она ехала на Пинто? Я считала ее девушкой, которая водит БМВ.