— Что с тобой случилось во Франции?

Встревоженная его вопросом, Лесли раздумывала, какой шуткой отделаться, чтобы разрядить атмосферу. Объявить, что надорвала здоровье, вкусив богемной жизни? Выражение искреннего беспокойства на его лице почти убедило Лесли рассказать ему всю правду о своей болезни.

Но тут же она подумала, что за этим последуют новые вопросы. Вопросы, на которые она не готова отвечать. Особенно если учесть, что она приползла обратно как побитая собака.

— Прости, что больше не отвечаю твоим исключительно строгим представлениям о женской красоте.

— Оставь свой веселый тон и скажи мне правду: ты чем-то болела?

— В чем дело? Или ты боишься, что придется стать при мне сиделкой? — с вызовом спросила она. Подняв руку, словно давала клятву говорить правду и одну только правду, добавила: — Торжественно обещаю, что не буду сидеть на вашей шее.

— Так ты решила отрабатывать свое пребывание здесь, превратившись в уборщицу? Если на твой вкус дом недостаточно прибран, пригласи кого-нибудь для этой работы.

— Мне нечем оплачивать услуги по уборке дома.

— Зато мне есть чем.

— Тогда почему ты этого не делал? Еще немного — и Фритц мог бы запутаться в тех гигантских паутинах, что висят во всех углах.

Хью поднял глаза к потолку, затем, не удержавшись, рассмеялся. Лесли тоже невольно расхохоталась.

— Господи, неужели мы всегда столько спорили? — сказал он, покачивая головой.

— Думаю, да, — подтвердила она.

— Может, оттого, что примирение было столь сладостным? — Хью внезапно схватил ее за локти, притянул к себе, и смешливое выражение его глаз сменилось на страстное.

Лесли в свою очередь впилась в него взглядом, а ее тело непроизвольно поддалось его воле. Ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее. Но вместо этого он вдруг заколебался, в нем словно проснулся адвокат, взвешивающий все «за» и «против». И Лесли отодвинулась от него.

— Я звонила в одну риэлторскую фирму, — с трудом, задыхающимся голосом сказала она. — Завтра придет агент, и мне хотелось придать дому товарный вид. Поэтому я занялась уборкой.

Ей казалось, он будет доволен тем, что она проявила инициативу, но его хмурый вид говорил об обратном.

— Похоже, тебе просто не терпится как можно скорее продать этот дом.

— Как-никак прошел целый год, и, как мы оба знаем, мне нужны деньги.

— Да, но какой ценой? Ты что, готова загубить себя, только бы их достать? Достаточно только посмотреть на тебя, чтобы понять, как ты устала.

— Есть немного, — не стала отрицать она.

— Готов поспорить, ты трудилась весь день без отдыха и даже не обедала.

Лесли забавляло то, как Хью попеременно то отчитывал ее, то проявлял беспокойство насчет ее здоровья.

— Ты проспорил. Я съела бутерброд с ореховым маслом и джемом. Одно яблоко. Выпила стакан молока.

— Обед мог бы быть поплотнее. Давай-ка полежи немного, отдохни, я же пока забегу к Эбби и кое-что для нее сделаю, а потом мы сходим куда-нибудь пообедать.

— Звучит заманчиво, — согласилась Лесли. Она слишком устала, чтобы спорить.

Последовав совету Хью, Лесли приняла душ, вымыла голову и легла отдохнуть. Через час она проснулась, почувствовав, как Хью, нежно убрав прядку волос у нее со лба, прильнул к нему губами. Она схватила его руку и на секунду прижала к своей щеке.

— Тебе получше? — спросил он.

— Угу, — отозвалась она, охваченная желанием притянуть его к себе, надеясь, что он сделает первый шаг. Братский поцелуй в лоб — не то, о чем ей мечталось. Совсем не то.

— Тогда поднимайся, лежебока, и пойдем обедать.

— Небольшое отклонение от курса, — объявил Хью, остановившись перед входом в крупный универсальный магазин.

— Зачем? — спросила Лесли, подталкиваемая вперед Хью.

— Надо купить одежду по фигуре. Все твои вещи буквально висят на тебе. Вот, посмотри в зеркало.

— Я больше ничего не приму от тебя.

— Тогда считай это кредитом. Позволь мне сделать это для тебя, Лесли. А потом, если хочешь, можешь вернуть мне деньги. Когда мы продадим дом, то вычтем эту сумму из твоей доли. Идет?

В общем его предложение звучало вполне разумно. Она покорно поднялась вместе с ним на эскалаторе в отдел женской одежды, перемерила несчетное число всяких нарядов, причем, по настоянию Хью, все их ему продемонстрировала. Она чувствовала, что наряду с одеждой он оценивает и ее.

— Не снимай их, — распорядился он, когда Лесли прошлась перед ним в коричневых льняных брюках и такого же цвета кофточке без рукавов. — Вот в этом и пойдешь в ресторан. Только открепите ценники, — попросил он продавщицу.

Лесли, конечно, могла бы при этом заявить, что раз Хью в состоянии позволить себе такие покупки, то ему ничто не мешает выдать ей в качестве аванса хотя бы часть причитающейся ей суммы за продажу дома. Она могла бы твердо отказаться покупать вещи на его деньги. Из принципа. Но в этот момент ее принципы как-то незаметно отступили на задний план, ибо в противном случае она рисковала оттолкнуть его от себя навсегда. Пока продавщица подсчитывала общую стоимость покупок, Лесли шепотом поблагодарила Хью:

— Спасибо.

— И все? Просто «спасибо» и никаких жалоб? Никаких обвинений? — В его глазах сверкнул озорной огонек, которого, казалось, она не видела целую вечность.

Лесли почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Может, я отказалась от споров только потому, что теперь не так забавно, как раньше, мириться с тобой, — сказала она, напомнив ему его же слова.

— Отчего же? Это могло бы быть забавным и сейчас, — с обольстительной улыбкой возразил он, перекинув через одну руку упакованные в целлофан вещи, а другой прижав к себе Лесли. — Ты просто неотразима.

— Льстец.

Они пообедали в ресторане, расположенном недалеко от магазина. Охлажденное вино подействовало на нее расслабляюще; она чувствовала, что сегодня вечером наступило мирное затишье в боевых действиях.

— Расскажи мне о Париже, — попросил Хью. — Он оправдал твои надежды?

— В каком-то смысле да, — осторожно ответила она. — Красивый город. — Интересно, зачем Хью завел об этом разговор? Пожалуй, стоит это выяснить. — Ты бы скучал обо мне, если бы я не вернулась? — Сердце у нее бешено колотилось, пока она ждала ответа.

Он ответил, поднеся ее руку к своим губам и медленно целуя каждый пальчик. Неяркое пламя свечей подчеркивало нежность его взгляда.

— Лесли…

— Простите, сэр. Креветки для леди и свинину для вас? Все правильно?

Он замолчал, и родившаяся было у Лесли надежда на что-то чудесное потихоньку угасла. Скорее всего, она придала чересчур большое значение тому, что произошло сегодня между ними.

— Вечер был удивительно приятный, — заметил Хью, словно пытаясь вернуть былую атмосферу интимности и тепла. Он протянул к ней через стол руку и провел пальцем по ее руке, как бы умоляя: «Пожалуйста, не надо ничего портить».

Хью мог быть спокоен: у нее не было ни малейшего намерения нарушать установившийся между ними мир. Напротив, она наслаждалась этим благодушным покоем.

— Да, вечер был замечательный, — согласилась она.

Ее больно задело то, как Хью отбросил ее, словно вчерашний номер газеты, прочитанный и потому уже больше не нужный, стоило им только вернуться домой. Он внес пакеты, покормил Фритца, потом взял ключи от машины, бросив на ходу:

— Я кое-что забыл в офисе. Не знаю, когда вернусь.

Лесли не поверила в то, что он что-то там забыл. Очевидно, ему просто не хотелось оставаться с ней вдвоем. То, как он бесцеремонно бросил ее сейчас одну, заставило ее увидеть все произошедшее сегодня в истинном свете. Просто это был акт милосердия с его стороны по отношению к несчастной бездомной, безработной бывшей жене. Он, видно, решил накормить ее досыта, несколько приодеть и тем самым дать ей ясно понять, чего она лишилась, уйдя от него, ну а после этого не грех и повеселиться.

Он, верно, считал минуты, когда можно будет уехать к Грейс, или к Серене, или еще к какой-нибудь девице, о существовании которой ей еще только предстоит узнать.