Целый час Лесли как разъяренная тигрица ходила из угла в угол, пока наконец не решилась проверить свои подозрения. Она позвонила ему в офис и, затаив дыхание, ждала, не снимет ли он трубку, тем самым развеяв ее подозрения. Если Хью действительно на работе, она извинится, что побеспокоила его, объяснив, что просто ей хотелось еще раз поблагодарить его за вещи, которые он ей купил.

Но к телефону так никто и не подошел. Все ясно. Ее худшие опасения подтвердились. Хью не поехал на работу. Он ринулся в объятия какой-то другой женщины. По щекам Лесли неудержимо катились слезы. Как глупо так обмануться, поверить, что после двух часов, проведенных вместе, может наступить примирение. Одного вечера для этого слишком мало.

Она не слышала, когда вернулся Хью, так как, наревевшись, незаметно для себя заснула. Слава Богу, когда она проснулась утром, его уже не было и он не видел ее распухшие, красные от слез глаза.

В воскресенье Лесли встала поздно, позавтракала, а затем принялась наводить последний глянец перед приходом агента по продаже недвижимости. Она заправила постели — и за Хью тоже, так как он не удосужился застелить свою. Составила всю грязную посуду в мойку; сварила свежий кофе; расставила по всему дому вазы с цветами.

Ровно в час дня приехала Мэгги Эдварде, агент, и, пробыв меньше часа, уехала, оставив Лесли на прощание кучу инструкций и ряд строгих рекомендаций.

— Замените треснувшие плитки в ванной, вымойте окна и тщательно вычистите ковры. — Говоря о коврах, она метнула укоризненный взгляд в сторону Фритца.

Лесли просмотрела перечень до конца. Он включал в себя еще ряд пунктов по поводу мелкого ремонта, что явно не могло препятствовать продаже дома. Однако дальнейшие записи агента четко объясняли, в чем загвоздка.

— Я уже говорила вашему мужу, вы запрашиваете совершенно немыслимую цену. Поговорите с господином Кэмпбеллом о пересмотре условий продажи, а затем позвоните мне. — Уже направившись к машине, она обернулась и добавила: — Срок договора истекает, так что все равно придется подписывать новый.

Лесли молча стояла и смотрела вслед удалявшемуся черному «кадиллаку». Совершенно ошеломленная всем услышанным, она не знала, что и думать. Хью был очень хорошим — а по мнению некоторых, и очень ловким — бизнесменом. Странно, что он настаивает на слишком высокой цене.

Лесли была озадачена — и не столько назначенной Хью ценой, сколько тем, зачем он это сделал. Одно из двух: или Хью гораздо проницательнее всех остальных и уверен, что дом стоит таких денег, или же ему тут все настолько дорого, что он не хочет уезжать отсюда навсегда, хотя им обоим деньги сейчас совсем не помешали бы.

Что ж, Хью предстоит многое ей объяснить.

Он вошел в кухню, втащив за собой мешок с вещами для игры в гольф, который затем поставил в угол.

— Сначала рыбалка, теперь гольф. Что потом? Прыжки с парашютом? — насмешливо спросила она, выжидая удобный момент для того, чтобы приступить к расспросам. — Ты становишься настоящим спортсменом.

— Один клиент научил меня играть, и мне понравилось, — объяснил он. — Кроме того, в гольф-клубе у меня есть возможность завязать множество полезных контактов.

— Ну, вот это уже больше похоже на истинного Хью Кэмпбелла, — заметила она. — А то я уж начала было за тебя беспокоиться. — Лесли взяла апельсин, чувствуя, что иначе не знает, куда девать руки. — Кстати, мне было бы любопытно еще кое о чем узнать. Сегодня заезжала наш агент Мэгги Эдвардс и…

— Мне начать паковать вещи? — перебил Хью, не дав ей договорить. — Ты продала мой дом за моей спиной?

— На этот счет можешь не волноваться. Особенно если учесть, насколько ты завысил цену.

— Уверен, ты в два счета разобралась с этим делом, — недовольно проворчал Хью, открыв холодильник и исследуя его содержимое. Он вытащил бутылку «Спрайта», открыл ее и, обернувшись, пояснил: — Я только хотел, чтобы нас не надули.

— Ты только хотел, чтобы дом, не дай Бог, не продали. Да и то прошло восемь месяцев, прежде чем ты решился даже на этот шаг. Как это понимать, Хью?

Минуту-другую он раздумывал, что ответить.

— Откуда мне было знать, что ты всерьез хочешь продать дом? Ты ведь не станешь отрицать свою склонность к мелодраматическим эффектам? Я надеялся, что через неделю-другую твой запал пройдет и ты вернешься обратно. Ну, максимум через пару месяцев. Я поставил дом на продажу, только когда понял, что этого не произойдет. — Он с жадностью выпил всю бутылку.

Его откровенность совершенно обезоружила ее.

— Но я все-таки вернулась, — тихо сказала она. — И что теперь?

— Это я должен спросить: «И что теперь, Лесли?» — ответил он.

У нее не было ответа на его вопрос. Весьма кстати раздавшийся телефонный звонок дал ей возможность немного прийти в себя. Разговор оказался коротким.

— Это Фил Коттер, мой партнер по гольфу. Позвонил специально, чтобы еще раз передать тебе приглашение на коктейль. Вечеринка состоится сегодня вечером у него дома. Ну так как, что скажешь?

— Что-то не припомню никакого Фила Коттера, — сказала она.

Они беседовали так, словно разговора о продаже дома и в помине не было.

— Он врач. Акушер. Я вел его дело, когда на него подали жалобу, обвинив в неправильном лечении.

— Надо полагать, процесс ты выиграл, иначе он не стал бы твоим другом.

— В общем, ты права. Хотя дело выеденного яйца не стоило. По правде сказать, случай смешной до нелепости, но на карту была поставлена профессиональная репутация Фила. Одна женщина подала на него в суд за то, что ее ребенок родился на три дня позже предполагавшегося времени, а он не прибегнул к стимуляции родов. Ребенок — заметь, совершенно здоровый, — родился второго января, а не в конце декабря, и из-за этого семейство не получило за прошедший год налоговую льготу. Сегодня все жалуются на адвокатов, а сами чуть что бегут в суд. — Он широко улыбнулся. — Впрочем, это нам на руку. Как думаешь?

— Да, без работы вы точно не останетесь, — согласилась Лесли, на время забыв о своем раздражении. Настроение у нее поднялось.

Хью направился к выходу.

— Мне надо принять душ, — уходя с кухни, бросил он. Потом вдруг задержался в дверях, опершись плечом о дверной косяк: — Кстати, ты так и не сказала, пойдешь на вечеринку или нет.

— А ты хочешь, чтобы я пошла?

— Тебе решать, — уклонился он от прямого ответа.

И все же интуиция подсказывала ей, что ему не все равно.

— Хорошо, пойду. Приглашение принято, — как бы между прочим согласилась она, хотя понимала, что ей не удалось провести Хью своим притворным безразличием.

Значит, Хью, хотя бы вскользь, говорил о ней со своим другом. Вопрос: в каком контексте было упомянуто ее имя? Хорошо бы это выяснить.

Однако, каковы бы ни были мотивы Фила, намерения самого Хью занимали ее куда больше. Поднимаясь к себе в комнату, Лесли вдруг вспомнила о новом летнем платье, полупрозрачном и очень коротком, на покупке которого настоял Хью, хотя она пыталась возражать, объясняя, что ей некуда сейчас пойти в таком эффектном наряде. Так, может, Хью уже тогда знал, что ей понадобится нечто элегантное для вечеринки, куда они оба приглашены его другом?

— Здравствуйте, Лесли. Наконец-то мы можем с вами познакомиться. Меня зовут Грейс Коттер.

Так, значит, Грейс — жена Фила. Перед Лесли стояла высокая, стройная женщина; ее глаза казались совершенно черными, густая копна тоже черных волос падала ей на плечи. Эти черты роковой женщины странно контрастировали со здоровым деревенским румянцем, столь характерным для англичанок. Хью уже как-то сказал, что Грейс рождена для блеска и роскоши, и сейчас, глядя на ее наряд, Лесли не могла с ним не согласиться. На ней было платье с открытой спиной и без рукавов, сшитое из тончайшего тайского шелка, вокруг запястья змеился бриллиантовый браслет в Бог весть сколько каратов. На левой руке красовались не менее дорогие кольца. Лесли вопросительно взглянула на Хью.