— Здравствуй, — ответил он несколько холодно; темные очки скрывали его взгляд.

Она бросила свой льняной жакет на спинку стула и села рядом с ним.

— Если захочешь есть — в холодильнике очень вкусные салаты.

— Отлично, — сказал он, все еще не слишком расположенный к мирной беседе.

— Берт предложил мне перейти на полную ставку.

— Да? — Он на секунду снял очки и изучающе посмотрел на нее. — И ты согласилась?

— Ну конечно. Я благодарна тебе за все, что ты сделал, а теперь я сама смогу оплачивать часть счетов за коммунальные услуги и телефон.

К ее удивлению, он вскочил как ошпаренный; даже сквозь затемненные очки видно было, как гневно горят его глаза.

— Господи, Лесли, ты, кажется, просто не хочешь ничего понимать. Я уже сказал вчера, что деньги меня не волнуют. Неужели не ясно?

— Мне все ясно, но это совсем другое дело.

— Черта с два. Ты хочешь все разрушить.

— Похоже, я задела твое больное место.

— Ну, для тебя это нормально. Так что тебе следует приходить домой с болеутоляющим. — Он заходил взад-вперед вдоль бортика бассейна, явно волнуясь. — Пора раз и навсегда покончить с этим вздором. Я имею в виду денежный вопрос. Говоря по правде, — продолжал он, — дела у меня с фирмой идут гораздо лучше, чем я ожидал. Пожалуй, пойду налью себе чего-нибудь. — И он ушел в дом.

Позже, вечером, когда она дремала на воздухе в шезлонге, к ней подошел Хью, явно настроенный на примирение: в руках у него была бутылка вина, два бокала и штопор.

Он открыл бутылку, поставил бокал на стол возле нее, затем уселся в ногах.

— Да будет мир! — провозгласил он тост.

— Так мы миримся? — Она осторожно взяла в руки бокал и сделала один глоток. Это было ее любимое вино — мерлот. Лесли с благодарностью посмотрела на Хью.

А Хью, поставив свой бокал на бетонную дорожку, положил ее ноги себе на колени и принялся нежно их массировать.

Легкое поглаживание ступней всегда действовало на нее возбуждающе, и Хью, несомненно, этого не забыл. Сначала вино, теперь вот массаж.

Когда он наклонился ее поцеловать, Лесли подумала, а помнит ли он свои собственные жестокие слова, которые незадолго до этого бросил ей в лицо? Она позволила себя поцеловать, наслаждаясь столь знакомым, но оттого не менее волнующим ощущением от прикосновения губ Хью. Однако дальше поцелуев дело не пойдет — так она решила.

Их размолвка сегодня днем ясно показала, что между ними остались достаточно серьезные проблемы, которые следует обсудить и решить.

— Хью, мы должны остановиться, иначе можем зайти слишком далеко, — обратилась она к нему, когда он нагнул голову, чтобы снова ее поцеловать.

Он мгновенно выпрямился чувствуя одновременно и смущение, и обиду. Хорошенько обдумав их дневной разговор, он пришел к выводу, что вел себя неправильно. Но дело в том, что ее сообщение заставило его сильно занервничать, ибо он ждал неизбежного продолжения: «И теперь я могу переехать». Он так долго жил в страхе перед этим моментом, что даже пропустил мимо ушей ее столь знаменательные слова о возможности взять на себя часть их совместных расходов.

Вино — просто способ извиниться и как-то навести ее на откровенный разговор об их будущем. А вместо этого получается, что он снова допустил грубый промах.

— Если ты говоришь, что надо остановиться, что ж, остановимся, — согласился он. — Не собираюсь ничего тебе навязывать против твоей воли.

— Дело не в том, чего я хочу или не хочу. Просто в наших отношениях возникли проблемы, которые следует разрешить прежде, чем нас захлестнет страсть и заглушит голос разума.

Он поджал губы.

— Что ж тут возразишь? Это очевидно. Так как же нам, по-твоему, следует уладить эти проблемы? — Он снова поглаживал ее ступни.

— Только не так.

Да, вот именно, что не так.

— Знаешь, мне определенно хочется заставить тебя изменить свое решение.

— И вполне вероятно, тебе бы это удалось. Поэтому лучше даже не пытайся.

— Что с нами будет, Лесли?

— Не представляю, — честно призналась она.

Он встал.

— Что ж, пока ты в процессе принятия решения, просто помни о том, что мы снова неизбежно станем любовниками: ты и я. — Он подождал немного, пока до нее вполне дойдет смысл сказанного, а затем добавил: — Ну а пока, раз под рукой нет душа, воспользуюсь бассейном. — Он эффектно нырнул в воду и поплыл.

Она смотрела, как он плывет: легко и вместе с тем мощно. Он сказал «любовниками». Не мужем и женой.

Проснувшись в среду утром, Лесли почувствовала, как ненавистна ей мысль не только о том, чтобы встать, но даже просто шевельнуться. Она немного поворчала на себя, так как незачем было соглашаться на удлинение своей рабочей недели, а затем начала тихо злиться: на Берта — за то, что тот сделал ей такое предложение; на Хью — ну, чтобы злиться на него, и причины особой искать не надо, к тому же из-за него ей пришлось вчера вечером выпить слишком много вина.

Хотя она сделала всего несколько глотков — в общей сложности не больше полстакана, — ей казалось, что голова гудит, как после хорошей попойки. Как жаль, что Хью уже уехал. Даже поплакаться некому, разве что Фритцу.

Приступ тошноты повторился и на следующий день, и еще через день, и Лесли забеспокоилась. «Господи, пожалуйста, только не гепатит». Ведь у нее все так хорошо последнее время. Единственное, на что можно пожаловаться, так это на недосыпание. Она чуть не расплакалась. Несправедливо, если после столь долгих усилий болезнь снова одолеет ее. Надо показаться специалисту. Однажды она уже совершила большую глупость, постоянно откладывая визит к врачу. Больше такого не повторится. Пятница у нее выходной, вот в пятницу и придется отправиться на прием.

— Вам следовало прийти ко мне сразу по возвращении домой, — сердито отчитывала ее доктор Постон, выслушав ее рассказ.

Она сделала несколько записей в медицинской карте, затем вызвала сестру.

— Люси проведет вас в другую комнату и измерит пульс, температуру и давление. А потом уж я вас сама осмотрю.

Когда Лесли вместе с сестрой выходила из комнаты, доктор взяла телефонную трубку.

Через полчаса Лесли, закутанная в простыню, сидела на краю стола, где ее только что осматривали, словно громом пораженная.

— Этого не может быть! — заявила она, не желая верить диагнозу Постон. — Вы не знаете, насколько нерегулярны у меня менструации с тех пор, как я стала принимать противозачаточные таблетки. Клянусь, я всегда их принимаю. Кроме того, — неохотно призналась она, — за все это время я лишь однажды занималась любовью.

— Одного раза более чем достаточно, — заметила доктор Постон.

— Но вы уверены в том, что говорите?

Врач кивнула.

— Но как это могло случиться? Как?

— Как? Полагаю, так же, как у всех нормальных людей. — Врач улыбнулась. Затем, изучающе взглянув на Лесли, спросила: — У вас какие-то проблемы?

Проблемы? В ее жизни сейчас нет ничего определенного, ничего надежного. Живет как цыганка; муж есть, и мужа нет; обеспечить себя материально не в состоянии. А Хью? Одному Богу известно, как он отреагирует на сообщение о том, что станет отцом. Да, пожалуй, можно сказать, что у нее проблемы.

Она немного замялась в поисках подходящего ответа.

— Мы с мужем живем врозь, но это его ребенок, — поспешила добавить Лесли. — Видите ли, в настоящее время заводить ребенка как-то не входило в наши планы.

— Мне очень жаль. В данных обстоятельствах беременность для вас, по-видимому, настоящее потрясение.

— Наверное, я должна быть счастлива, узнав, что у меня нет гепатита, что я не больна. — Голос Лесли оборвался, комок в горле мешал ей говорить. Она думала о том, что всегда мечтала, как помчится к Хью, бросится в его объятия и сообщит ему… Лесли чувствовала себя так, словно ей тисками сжимали сердце. — Только…

Слезы медленно потекли у нее по щекам, и доктор Постон протянула ей бумажную салфетку, затем, утешая, погладила по плечу: