– Отчего она такая, кто ж ее знает, может, сама, а, может, и согнул кто, – сказала нам как-то Серафима.

Так вот на том месте, где эта достопримечательность была, теперь один пенек, весь обросший травой, и остался. Еще неделю назад мы с Людкой в последний раз к стволу пятками прикладывались, а теперь березы нет. Внутри у меня все похолодело: а что если мужик все же прав, и мы попали в будущее? Теперь вопрос стоял, как далеко мы в него попали и что в таком случае делать дальше.

Людка шла, весело напевая какой-то мотивчик, она просто не смотрела вокруг, потому что плохо видела. Я с сочувствием покосилась на нее и промолчала: пусть хоть еще немножечко побудет счастливой. Вдали показались огни города. Да, теперь я точно знала: город тоже…стал будущим. В том, нашем городе, не было столько огней, разве что на центральных улицах, а тут прямо как в Москве. Я невольно поежилась: что же нас там ожидало? Так не хотелось верить очевидному, но с каждым шагом становилось все тоскливее и тоскливее.

– Что ждет нас? – задала я риторический вопрос и сама себе ответила:

– Сюрприз.

Сюрпризы начались уже на окраине. Еще сегодня утром на этой улице не было таких диковинных домов: двух- и трехэтажные особняки украшали своим видом бывший пустырь. Мимо нас промчались дети на роликах, а один паренек вообще ехал на доске, к которой были прикреплены колесики. Он на ходу что-то пил, потом отшвырнул баночку в сторону и со спокойной душой поехал дальше. Я наклонилась и посмотрела:

– Джин с тоником.

– А что это такое? – спросила Людка.

– Наверное, то же, что и пепси-кола, – пояснила я и добавила:

– Разве у вас в Ленинграде не было пепси-колы?

Я родом из столицы, поэтому мне все же приходилось видеть и пробовать импортные напитки. Людка в ответ только хмыкнула.

Мимо нас прошел парень, но вот что странно: он, как и дядька, разговаривал с пультом от телевизора! Чем дальше мы углублялись в город, тем явственнее ощущали горькую правду. Магазины, магазинчики, кафе, компьютерные и игровые залы, казино; пьяная, дерущаяся молодежь, ненормальная музыка; цыганки с детьми разных возрастов, причитающих то и дело «Мы сами не местные…»; грязь, мусор, валяющиеся обрывки газет, прозрачные пластмассовые бутылки и еще куча всего – вот как встретил нас город будущего. От всего увиденного вдруг захотелось плакать, нет, не просто плакать, а рыдать, выть от какой-то неизъяснимой тоски и ужаса.

– Ущипни меня, Людка, – теперь попросила уже я, прекрасно сознавая, что это не сон, а настоящее, то есть будущее.

– Ксанка, это разве наш город? Куда делся наш чистенький, красивый уютный городок?– со слезами в голосе спросила подруга.

– Кажется, остался в прошлом, – с трудом ответила я.

– Я хочу домой, – сказала она.

– Куда? В нашу общагу? – спросила я.

– Хотя бы пока туда.

– Знать бы, где она.

Мне не хотелось огорчать Людку: а вдруг нашего общежития нет?

Откинув дурные мысли прочь, я тряхнула головой и сказала:

– Ладно, вот доберемся до площади, разберемся.

Центральная площадь города тоже не была похожа на саму себя: яркая иллюминация, огромные красивые витрины магазинов, шикарные клумбы с розами, а не со скромными анютиными глазками…

– Да-а-а, – протянула я. – Лепота.

– И какая свалка в пяти шагах отсюда, – подхватила Людка.

Я оглянулась вокруг:

– Интересно, какой сейчас век?

–  Двадцать первый, – ответила подружка.

Я удивленно посмотрела на нее:

– Откуда ты знаешь?

– Посмотри, – она кивнула в сторону горсовета, на котором висел огромный плакат со светящейся надписью: «Достойно проводим нашу демократию в 2005 год!». – Деньги помнишь? На них обозначен 2004 год. Значит, мы как раз в этом самом году.

– Да-а, – только и смогла вымолвить я.

– Ксанка! – вдруг радостно воскликнула Людка, толкнув меня в бок. – Наша общага!

– Не может быть, – протирая глаза, сказала я. – Точно, наша общага, как всегда на том же месте. Ничего не изменилось.

– Это нам на руку, – ответила Людка.

Наше общежитие, казалось, не тронули перемены. Оно по-прежнему мозолило глаза своей неказистостью среди такого великолепия. Мы с облегчением вздохнули и со всех ног бросились к «родному» дому.

Я не сразу сообразила, как оказалась в объятьях громилы, который ласково пропел:

– Куда прешь, с…? Мест нет!

Я даже не успела возразить, как он легонько подтолкнул меня, так что я чуть не пропахала носом асфальт. Перевернувшись, ошарашено села на розовый кустик. Людка уже сидела рядом и потирала ушибленную коленку. Подняв глаза, мы прочитали вывеску, красовавшуюся над входом нашего общежития: «На Тверской». Теперь это было вовсе и не наше общежитие, а бар-ресторан, боулинг, казино и еще черт знает что такое.

– И как это все поместилось в таком маленьком здании? – произнесла Людка.

– Поместилось, – процедила я и как Серафима Степановна помахала кулаком в сторону громилы, который был не один: рядом пританцовывал еще такой же квадратный, с огромными ручищами. Ему-то в эти самые ручищи и попала моя хрупкая стройная подруга.

– Они что, близнецы? – хмыкнула Людка.

– Ага, сиамские, – ответила я и добавила: – Пойдем отсюда.

– Куда? – спросила она.

Я пожала плечами и ответила:

– Во всяком случае, пока подальше отсюда…

Наверное, часа два мы проторчали в школьном скверике, который, к нашему счастью, вообще не изменился. Мы просто сидели на скамейке и обсуждали создавшуюся ситуацию. Темнота уже полностью окутала маленький школьный сад. Стоял август, чарующе пахло спелыми яблоками. Я закрыла глаза и на миг представила себе, что сижу вот возле своей школы, болтаю с подругой, а вокруг меня опять м о ё в р е м я.

– Предлагаю сходить в больницу, надеюсь, что хоть она не стала ни рестораном, ни казино, – предложила Людка.

– Зачем? – не поняла я. – Толку от этого никакого.

– Нам мужика того найти надо, – сказала она. – Он знает, как попасть обратно.

Я покачала головой:

– Вряд ли он жив остался после всего. Нелогично. В подобных случаях в живых редко оставляют. Мафия все же на него в большой обиде.

– Мафия, – усмехнулась Людка. – Откуда ты знаешь, может, он как раз жив и остался.

– Разве я против? – согласилась я. – Только в классических детективах всегда так…

– В детективах, – перебила меня подруга. – Скажи, в твоих детективах про дыру во времени что-нибудь написано?

Я покачала головой.

– Вот видишь, – сказала Людка и подняла палец вверх. – Жизнь нам такие сюрпризы порой подкидывает, что твои детективы – просто детские сказки.

– Да-а, я раньше и подумать не могла ничего подобного. Как все хорошо было! И какого черта мы с тобой за грибами поперлись! Сидели бы сейчас дома и в ус не дули.

– Ладно, хватит душу травить, – мрачно сказала Людка, потом помолчала и добавила:

– Ты представляешь, это сколько же нам лет получается? Сорок?

– Боже мой, какие же мы старые, – произнесла я.

Людка так и подскочила:

– Ксанка, посмотри на меня, пожалуйста, морщин очень много?

Я отмахнулась:

– Какие морщины, придумала тоже. Мы же сквозь дыру прошли и не заметили даже, для нас секунды прошли, да и в темноте такой, как я тебе морщины разгляжу?

Людка всхлипнула:

– Какая я старая, а ведь и замуж-то еще не успела выйти, а жизнь пролетела-а-а…

Она завыла в полный голос, как волк на луну. Я, судорожно сглотнув ком в горле, стала ей подвывать.

Воспоминания роем проносились в голове: вот я, вся в цветах, стою на линейке, а рядом нарядные дети, мой любимый 10 «А», вот мы с Людкой делаем ремонт в нашей комнатенке, вот я иду на первое свидание с Толиком, нашим физруком… Хотя нет, тьфу, Толика не надо, потому что наше первое свидание стало как раз и последним. Я просто поняла, что мы не предназначены друг для друга, а вот он, к сожалению, этого не понял и продолжал таскаться за мной. Мои ученики даже предложили: