На ней был фартук и кожаные перчатки садовника, в руке она держала садовые ножницы. Она расчищала красные бугенвиллеи, упавшие во время урагана. Смуглое лицо было покрыто капельками пота.

— О Боже! — воскликнула она, уронив ножницы. — Где тебя носило?

Я словно приняла инъекцию наркотика.

— Что-нибудь…

Она схватила меня и крепко прижала к груди.

— Почему ты не отвечала на телефонные звонки?

У меня заколотилось сердце.

— Что случилось?

— Бог мой, ты ничего не знаешь.

— Ники, ты меня пугаешь.

— Пойдем. — Она потянула меня за собой через лужайку к своему дому. — Нам нужно остановить Карла.

— От чего?

Она стала идти быстрее.

— Он собирается в морг.

У меня начали заплетаться ноги.

— Пойдем. — Она тянула меня за руку. — Джесси…

У меня перед глазами все побелело — нос соседки, воздух, — в общем, все. Ноги у меня подкосились, и я упала на покрытую травой землю как кукла-марионетка, которую перестали дергать веревочками.

Моя одежда вся промокла. Слышался голос Ники: «Девочка моя, о, черт!» Я чувствовала запах мокрой травы и жасмина, такой сладкий, что могла задохнуться.

Ники взяла меня за плечи:

— Нет, Эван, нет.

Рот мой непроизвольно то открывался, то закрывался, а Ники то появлялась, то исчезала в тумане. «Машина. Господи Иисусе, скажи мне, что он не разбился в машине», — думала я в отчаянии.

— Карл собирается в морг вместе с Джесси.

Она положила мне руку на локоть. Я сбросила ее.

— Не делай этого, — слышала я свой голос и с плачем повторяла: — Не делай этого со мной.

Ники помогла мне подняться. Казалось, она была очень встревожена моей реакцией. Выпрямившись, я поднялась по ступенькам крыльца.

— Почему они едут в морг? Кто умер?

— Ты, — сказала она, открывая дверь в кухню.

Глава шестая

Ники крепко держалась за руль.

— Все будет в порядке.

— Мы сможем перехватить их, если ты будешь делать больше двадцати пяти миль в час.

Мы еле двигались по Холлистер-авеню через Голету. Теа, беспокойно ерзая, сидела в своем специальном креслице. Ники отказывалась превышать разрешенную здесь максимальную скорость. Но телефон Джесси был отключен, а когда я позвонила в морг, мне ответил автоответчик.

— Эван, успокойся. Ты же жива.

— Но он-то этого не знает.

Стоявшие вдоль дороги эвкалипты стонали под напором ветра. Я была в полном замешательстве.

— Объясни снова. Может быть, сейчас смысл происшедшего дойдет до меня.

Ники вздохнула.

— Джесси позвонили и попросили приехать в морг.

— Чтобы опознать мое тело?

— Да.

— Но это какая-то дурацкая чертовщина.

— Дорогая моя, его едва можно было понять.

Машины начинали тормозить, ожидая красного света. Я все больше нервничала.

— Не останавливайся.

— Джесси стоял у заднего крыльца и бросал в окно камешки, чтобы привлечь наше внимание. Он кричал, спрашивая, где, черт побери, ты находишься. — Ники поджала губы. — Лицо у него было таким, что увидеть это еще раз очень бы не хотелось.

Я почувствовала холод, более сильный, чем можно было ожидать, и какую-то опустошенность. Сунула руки в карманы своего свитера. Свет в светофоре сменился на зеленый, но машина, стоявшая перед нами, не двигалась. Я протянула руку и нажала на гудок.

Ники бросила на меня сердитый взгляд:

— Успокойся. С ним ничего не случится.

— Просто доставь меня туда.

Я почувствовала на себе взгляд Ники. Казалось, она пронзает меня им насквозь, вплоть до самых потайных уголков моей души. Я опасалась, что сбудутся мои наихудшие предчувствия, что Джесси по невнимательности или беспечности может невольно причинить себе вред.

— Я понимаю, что это кто-то другой, но мне не хочется, чтобы он видел это. Мне даже не хочется, чтобы он вообще входил в морг. После всего того, что произошло, просить его прийти было бы уж слишком.

Теа, по-видимому, почувствовала напряженность в нашем разговоре и загремела своим креслицем.

— Выйти. Я хочу выйти, — заверещала она.

— Он был подавлен до такой степени? — спросила Ники.

Нет. Он был очень расстроен. Его друг Исаак Сандоваль погиб в автокатастрофе, а наехавший на них водитель сбежал с места преступления. А всего несколько месяцев назад брат Исаака, Адам, погиб, пытаясь схватить убийцу и отдать его в руки правосудия. Вопреки очевидным фактам и здравому смыслу Джесси считал, что оба брата погибли по его вине. И это чувство вины мучило его.

Я показала на перекресток:

— Это здесь.

Мы повернули за угол. Морг входил в управление окружного шерифа и представлял собой низкое здание, спроектированное таким образом, чтобы быть незаметным. Рядом стоял черный «мустанг» Джесси. Ники поставила свою машину там же. Я открыла дверцу еще до того, как автомобиль остановился.

Стремительно вбежав в здание, я обнаружила там Карла, ходившего по холлу взад и вперед. Как всегда, он выглядел безупречно — отлично отутюженные стрелки на голубых джинсах, очки с круглыми линзами, выражение лица напряженное.

Увидев меня, он замер на месте.

— Бог мой!

— Где Джесси?

Он показал на дверь, и я бегом помчалась через нее, попала в коридор, потом толкнула еще одну дверь и очутилась в холодном хранилище. В стене находились ряды выдвижных контейнеров для тел. Один из них был открыт. Служащий управления шерифа вытягивал из него лоток, на котором лежало тело, накрытое простыней.

Джесси наблюдал эту картину, сидя в своей инвалидной коляске. Лоток находился на уровне его глаз. Сотрудница морга собиралась снять простыню.

— Не делайте этого, — попросила я.

Женщина повернулась, и на ее лице отразилось удивление.

— Вам здесь находиться не положено.

Джесси не шевелился, и я пошла к ним.

Сотрудница подняла руку:

— Повернитесь и уходите туда, откуда пришли.

Джесси сидел неподвижно, ухватившись за ободки управления. Женщина выдвинулась вперед, чтобы прикрыть тело мертвого человека своим собственным. Я оттолкнула ее и подошла к Джесси.

— Джесси, это я.

Джесси наклонил голову и закрыл лицо обеими руками. Я рухнула на колени рядом с его коляской и обняла его. Он словно окаменел. Ему было явно холодно, и он весь дрожал.

— Дыши, — сказала я ему.

Он уткнулся лицом мне в плечо, а пальцами гладил мои волосы. Я почувствовала прикосновение его губ к шее, а когда он наконец глубоко задышал, то это произошло одновременно со страстным поцелуем.

— Мэм.

Тон сотрудницы морга стал мягче.

Джесси нашел мою щеку и губы и целовал их, поглаживая мои волосы, прижав мою голову к своей.

— Если не возражаете, скажите, кто вы, — потребовала сотрудница.

Я подняла взгляд и увидела бейдж с ее именем — «Агилар».

— Эван Делани.

Лицо женщины от удивления вытянулось. Она кивнула в сторону тела:

— Эван Делани вон там.

— Сомневаюсь в этом, — сказала я, встав на ноги. — И мне хотелось бы услышать объяснения.

Джесси отвернулся от простыни. Он вынул из кармана телефон и набрал номер. Агилар скривила губы:

— Сэр, пожалуйста. Не сейчас.

— Это нельзя откладывать. — А в трубку сказал: — Это я. Послушай-ка.

Потом Джесси приложил телефон к моему уху, и я сказала:

— Привет!

— Эван? Бог милосердный!

Голос у моего брата был хриплый. Я начинала понимать, насколько широко распространилась эта страшная весть.

— Со мной все в порядке, Бри. А как мама и папа?

— Плохо. Мне хотелось получить подтверждение, прежде чем позвонить им. Господи Иисусе, как только могла произойти такая ошибка? Эван, ты не знаешь?

В телефоне слышался шум проезжающих машин.

— Ты где?

— Еду со скоростью ракеты «Томагавк» по Четырнадцатому шоссе. В Санта-Барбаре буду через несколько часов.

Я почувствовала, что задыхаюсь, и попыталась успокоиться.

— Ты хочешь сказать, что подумал, будто я мертва, и решил сам сесть за руль?