— Это комплимент или обвинение? — фыркнул Дастин. — Хорошо, теперь заткнись и включи музыку. Тео?
— А? Чего? — я со сжимающимся сердцем как раз наблюдал неясное шевеление на почти безграничной поверхности Комплекса. Жаль, что бинокль забыл внизу. — Дастин, видишь, там опять что-то происходит. Мне это не нравится. Хочешь смейся, хочешь нет, но явление Бернара и его предостережения я могу принять как попытку Хозяина вступить в переговоры. Может быть, Хозяин сам понял: его деятельность вышла из-под контроля и нужно если не просить помощи у людей, то хотя бы предупредить их.
— Неслыханное человеколюбие, — Дастин, упершись руками в ограждение балкона, всматривался в сумерки. По-поросячьи розовый диск Сириуса более чем наполовину погрузился за край горизонта. Наверное, вскоре появятся зеленые лучи — явление, редкое на Земле и привычное на Афродите: свет солнца проходит сквозь воды океана, будто через гигантскую линзу, окрашивая небеса во все оттенки изумруда. — Тео, что-то не так. Причем «не так» настолько всерьез, что я начинаю бояться. Навигатор?
— Отмечаю резкую тектоническую активность, — очень обеспокоенно сообщил компьютер. — Крайне нетипичное явление для данной планеты. Направление — север — северо-восток…
— Тео, тащи все наши приборы, быстро! — скороговоркой выдал Дастин, увидев, как стоявшие на столике чашки мелко задрожали, начиная отбивать частую неприятную дробь по блюдцам. Балкон слегка качнулся.
Я скатился по лестнице вниз, бомбой влетел в гостиную, где валялись определитель параметров среды и несколько других приспособлений типа сейсмографа, сгреб пластиковые коробочки в охапку и снова рванул наверх.
— Врубай! — слабо вякнул Дастин. — Где наша видеокамера? Дай сюда!
Навигатор пытался что-то сказать, его голос забили помехи.
— Черт знает что! — бормотал я, считывая с монитора ОПС постоянно изменяющиеся данные. — Быть того не может! Эта сука заявляет, будто полностью меняются параметры планеты! Смещение магнитных полюсов… Сила тяжести уменьшилась на семь процентов. Атмосферное давление, наоборот, возросло. Содержание кислорода увеличилось почти в полтора раза…
— Ты не туда смотри, а сюда! — Дастин силой оторвал меня от прибора и ткнул пальцем в сторону Комплекса. Я уже рассказывал, что с холмов, на которых был выстроен Дом, поверхность Комплекса виделась вплавленным в горную гряду черным прямоугольником, вытянутым почти на два десятка километров. Сейчас округа менялась с ужасающей быстротой. Даже в сумерках было заметно, как темное поле светлеет, покрываясь травой и невысокими холмами, как на гребнях вырастает лес, исчезают привычные песочно-красные скалы, а в безмерной дали на востоке воздвигаются новые зубья какого-то безымянного хребта. К северу холмы становились выше и круче, и вдруг заблистали редкими живыми огоньками, словно бы окнами отдаленных домов. Я непроизвольно задрал голову и дернул Дастина за рукав, ибо рисунок звездного неба на несколько мгновений смазался и светила переместились. Из созвездий я опознал только слегка искаженный Орион и Большую Медведицу, располагавшуюся совсем в другом секторе, чем на Земле или в близлежащей к нашей родной планете системе Сириуса.
— Мгновенное терраформирование, — голосом Ньютона, которого садануло по башке летописным яблоком, прохрипел Дастин. — Пока сам не увидел, не поверил бы. Тотальные изменения в масштабах планеты, не иначе. Какая же мощь нужна! А я еще не верил, что божественные силы настолько всемогущи!
— Да при чем здесь божественные силы! — взвыл я. Дом продолжало потряхивать, а вокруг (то есть буквально вокруг, в радиусе ближайших сотен метров) начали воздвигаться новые строения. За считанные секунды образовывались фундаменты, из ничего возникали доски и бревна, складывающиеся в длинные срубы, напластовывались черепичные крыши, в окошках появлялся свет… — Дастин, где молитвенник?
Напарник взглянул на меня непонимающе, но все-таки вытащил из кармана небольшую черную книжечку и вручил. Я судорожно начал листать, изыскивая закладку, оставленную нашим предыдущим гостем. Вот она, страница 114! Заголовок гласит: «Молитва святого Бернара».
— «Помни, о Всемилостивая Дева Мария, — запинаясь, прочитал я, — что никогда не слышал о том, чтобы прибегающий к Твоему покрову, молящийся о Твоей помощи, ищущий Твоего заступничества был Тобою оставлен…»
Невероятно, но сработало! Сработало!!
Полыхнуло золотым огнем, Дастин шарахнулся в сторону, споткнулся о мою ногу и упал, потянув меня за собой. Попутно мы своротили столик с чайным прибором. Жалобно зазвенели осколки дорогих фарфоровых чашек и молочницы.
— Я же предупреждал! — рявкнул на нас знакомый голос. — Строго-настрого приказывал прибегать к нашей помощи только в случае непосредственной угрозы жизни!! Приснодева, едва заслышав вашу просьбу, немедля отослала меня к вам, хотя у меня именно сию секунду по горло забот!
В углу балкона пылал столб холодного пламени, из которого вышел Бернар, но уже не в бизнес-прикиде, а в роскошной белой тоге. Смотрел он осуждающе.
— Мы… мы… я…
Изданный мною невнятный писк мало впечатлил святого. Бернар грозно сдвинул брови, как инквизитор во время вынесения приговора еретикам, повелительным жестом приказал молчать и быстро проговорил:
— Вы меня оторвали в самый важный момент и, если бы не приказ Всеблагой, я бы просто плюнул на вас с самого Четвертого неба! Не могли немножко подождать? Сейчас происходит один из ответственейших моментов! Оно, Нечто, решило показать свою мощь, посчитав, что мы устранились от дел. Повторяю тридцать третий раз: сидите смирно! Все, я занят! Пока!
Бело-золотой огонь и святой Бернар немедленно исчезли, как только небесный визитер резко развернулся и вошел в столб пламени. Дастин отряхнул комбинезон, встал, помог подняться мне и вновь воззрился на окружающий пейзаж.
Похоже, буйство материи начало успокаиваться. Перестала трястись земля, растворились в небе последние сполохи, сопровождавшие Изменение, исчез холодный ветер. Наш Дом теперь окружался целым поселком. Из-за островерхих крыш мы не могли различить, что произошло с Комплексом, однако на месте вверенного нашей охране сооружения виднелись покрытые вечерним лесом холмы.
— Что-то не то с Домом, — Дастин первым подал голос. — Пошли во двор, глянем снаружи.
Дастин неожиданно уверенно провел меня через какие-то неизвестные коридоры, новообразовавшиеся за последние несколько минут. По пути я автоматически отметил, что Дом из двухэтажного стал трехэтажным. На улицу мы вынырнули через низкую боковую дверь — наверное, черный ход.
Двор. Довольно обширный, причем площадь гораздо больше, чем прежде. Конюшня — длиннющий деревянный сарай, внутри которого слышны всхрапывания лошадей.
Мы отошли подальше, миновали ворота и выбрались на широкую дорогу, прорезавшую поселок почти точно посередине.
— Забавно, — преувеличенно спокойно сказал Дастин, хотя я заметил, как он сжал кулаки. — Интересная архитектура, не замечаешь?
Центральное трехэтажное здание — первый этаж выложен камнем, два остальных являли собой бревенчатый сруб — фасадом выходило к дороге (желтый кирпич исчез, заместившись на укатанную до каменной твердости глину). По бокам — два врезающихся в холм флигеля, да так, что кое-где земля доходила до окон вторых этажей. Окна флигелей — круглые. Теперь Дом, почти как Комплекс, врастал в высокий откос. Арка с распахнутыми воротами. Вывеска с изображением толстенькой пузатенькой коняшки, вставшей на задние ноги, и надпись: «Prancing Pony. Barliman Batter».
— «Резвый пони». Владелец — Барлиман Баттер, — бездумно перевел я. — Дастин, как думаешь, что это значит?
— Ты на себя посмотри, — выдавил напарник. — И на меня. Вот теперь мы, похоже, попались всерьез. Оно изменило даже нашу одежду. Такого еще никогда не случалось.
Я уставился на Дастина. Внешне он оставался таким же невысоким рыжеватым здоровяком, как и всегда, однако черный комбинезон исчез, и теперь Дастин мог похвастаться короткими остроносыми сапожками, кожаными штанами, расшитой рубахой и белым, лишь самую чуточку заляпанным фартуком. Я вытянул руки и наклонил голову, чтобы осмотреться. Грубоватая кожаная куртка. Сапоги — высокие, почти до колена и явно давно не бывавшие в чистке. Длинный удобный плащ. В свете фонаря под воротами я различил, что он темно-зеленого цвета. Меч на боку. Довольно тяжелый. Я вытащил клинок и едва не рассмеялся — меч оказался обломанным на нижней трети лезвия.