Эмиель прискорбно вздохнул и снова вцепился клыками в птичье мясо. Дастин сидел на бревнышке у костерка с видом крайне озадаченным, а я хлебал себе пиво и пытался выстроить хоть какую-то логическую цепочку из полученных от Эмиеля сведений. Картина получалась отнюдь не сказочная.

…Герцог Тулейн, к брошенному замку которого мы направлялись, жил тут лет двести назад. Где именно «тут», я не представлял, ибо приведенные Эмиелем географические названия ни мне, ни Дастину ничего не говорили. Либо нас занесло на другую планету, допускающую в своем Универсуме существование вампиров и заколдованных принцесс, либо Хозяин разыгрывает сцены из книжки, которую мы не читали, либо же он просто создал некий квазисказочный мир, соединив свои представления о сказках в какой-то абсурдный конгломерат. Но вернемся к принцессе Аманте.

Папаша-герцог, женившийся слишком поздно, а юность проведший слишком весело, к моменту свадьбы уже страдал импотенцией. Ситуацию можно было бы исправить давно испытанным способом — мадам герцогиня приживает ребеночка от смазливого гвардейца, дитя объявляют законным наследником и сыном герцога Тулейна, а гвардейцу, чтобы не болтал лишнего, затыкают рот кирпичом по голове. Все счастливы. Но, похоже, его светлость был редкостным извращенцем. Вдобавок, ему фатально не везло.

Во-первых, ему подсунули в жены бесплодную девицу. Герцогиня при всем желании не могла понести даже от целой гвардейской роты.

Во-вторых, Тулейн вбил себе в голову, что трон должен унаследовать его собственный ребенок. Разумеется, по округе бродило достаточно бастардов, прижитых герцогом во времена буйной молодости от пышных крестьянок, но детишки подросли и вовсю вертели хвосты коровам в деревнях, а следовательно, никак не могли быть усыновлены. Это же скандал! Светлейший герцог — и вдруг усыновляет какого-то сиволапого мальчишку, зачатого (фи!) на сеновале!

Выход один — обратиться к докторам.

Невезение Тулейна и здесь сыграло свою роль. Ни один лекарь, на которых его светлость извел целое состояние, не мог вернуть герцогу мужскую стать. Что делать?

Тулейну дали совет попросить помощи у местной ведьмы. Не помогла медицина — поможет магия. Ведьма ответила на просьбу его светлости немедленно: ребенка обеспечим, однако материнство будет принадлежать отнюдь не герцогине. Кому именно? Вы сами, государь, не догадываетесь?

Государь подумал, прикинул… и согласился.

На шестой месяц после соглашения герцогиню неожиданно поразила водянка, внешне смахивавшая на беременность — это для успокоения поползших слухов и нервов верноподданных. Спустя девять месяцев маленькое государство погрузилось в траур, ибо, как было объявлено, герцогиня умерла при родах, оставив после себя прелестную белокурую кроху по имени Аманта. Что случилось с ведьмой — так никто и не знал на протяжении последующих семнадцати лет.

Сначала все шло хорошо. Ребенок рос, получал достойное образование, но в возрасте тринадцати лет милашка Аманта (на которую уже положили глаз полдесятка принцев) резко изменилась…

— Я уверен — виновато половое созревание, — терпеливо объяснял Эмиель. — И с обычными-то детьми в таком возрасте возникает множество трудностей, а здесь — дитя магички! Аманта не умела управлять унаследованными способностями. Когда же поняла, что владеет могуществом, недоступным лаже отцу, начала невинно развлекаться. Ее испортили безнаказанность и отсутствие правильного воспитания. Дети злы и себялюбивы, а если дети располагают Силой, они будут ее употреблять не для блага остальных людей, но для своего удовольствия.

— Восхитительная сказочка, — выдавил Дастин. — Я-то, дурак, всегда полагал, что все заколдованные принцессы становятся жертвами грязных интриг злых колдунов или завистников…

— Гвинбле-ейд, — разочарованно протянул Эмиель, голой рукой вороша угли в костре. Я уже выяснил у нашего аптекаря, что вампиры его разновидности обладают невероятной толерантностью к огню и высоким температурам, — поделись секретом: как ты умудрился в твоем возрасте и при твоей профессии сохранить столь незапятнанный юношеский идеализм? Ты либо пьян, либо болен! Взялся за дело — так выполняй. Я тебя не заставлял, а отнюдь, отговаривал. Зачем связываться?

— Постойте, постойте! — я подался вперед. — Эмиель, вы уж простите мою амнезию, но что-то я подзабыл — мы зачем идем в замок? Спасать принцессу?

— Почти, — хитро улыбнувшись, ответил вампир. — Гвинблейд собирается в очередной раз доказать миру собственную крутость и заодно выполнить контракт по очистке замка Каэр Тулейн от обитающей в оном нечисти, каковая нечисть являет собой заколдованную принцессу Аманту. Аванс в двести золотых крон получен.

— Так нам надо убить принцессу?

— Расколдовать, — пояснил Эмиель. — Когда папаша Тулейн осознал, что вырастил чистой воды чудовище — это случилось как раз к семнадцатому дню рождения ее высочества — ему пришлось принять крутые меры. Под давлением придворных, которым осточертели выходки Аманты.

— А именно? — спросил я.

— Герцог выпустил из темницы мамашу нашей красавицы — Аманта действительно была красавицей, несмотря на свой гадкий характер! — где старушка-ведьма пребывала вплоть со дня рождения дочери, пал в ноги и попросил все исправить. Любящая мать согласилась и даже простила герцога за давнее вероломство. Ее условия были таковы: Аманта погружается в глубокий сон на семьдесят три года, до своего столетия. В день, когда принцессе исполняется сто лет, в замок, покрытый останавливающим время заклятием, должен придти доблестный воин и Аманту поцеловать. Принцесса проснется хорошей доброй девушкой, проживет отмеренный ей срок…

— Вместе с доблестным воином? — я оторопело посмотрел на Дастина. Напарник, смутившись, ответил:

— Да нет, при чем здесь я? Рано утром, когда ты еще валялся в коме, я нанялся на работу к сыночку местного барона. Некий Греттис из Вольдена, приятный парень, только романтик до мозга костей. Каэр Тулейн расположен на земле его родителей и торчит, как бельмо на глазу. И использовать нельзя, и пугало на всю округу. Мальчишка отлично помнит про легенду о принцессе Аманте, хотя все остальные давно забыли. Завтра — двухсотлетие принцессы.

— Двухсотлетие? — я обвел непонимающим взглядом Дастина и Эмиеля, которые, судя по внешнему виду, соревновались друг с другом в невозмутимости. — Ведь Аманту надо было расколдовать еще сто лет назад, если я правильно понял легенду!

— Ох, юноши, — поморщился вампир, — да что с вами обоими сегодня? Вы, виконт, понятно — поэт. Вы обязаны быть романтиком, но точно также обязаны хоть немного знать историю! Про Аманту просто забыли! Папаша Тулейн согласился наложить на нее Заклятие Очищения, переехал вместе с двором в соседний замок, с горя быстро спился… Владение отошло к дальним родственникам, потом войны, чума… Какая Аманта в наши сложные времена? Не до принцесс!.. Бесспорно, случались попытки проникнуть в замок, но больше с целью грабежа. Герцог оставил там две трети своей сокровищницы, а он считался человеком богатым. Из походов в Каэр Тулейн никто не возвращался. По слухам, там завелись какие-то чудовища… В общем, мы идем разбираться, что к чему, а заодно помогать баронскому отпрыску, одарившего уважаемого Гвинблейда авансом. Знаете закон магии?

— Закон Архимеда знаю, — буркнул я. — И что он гласит?

— Архимед? Не слышал… Так вот, если заклятие наложено на определенный срок, то оно только в определенный срок и срабатывает. В первое столетие про Аманту никто не вспомнил, сейчас наступило второе. Значит, спасти красавицу можно в один-единственный конкретный день. Только нужно ли?

— В чем проблема? — Дастин нахмурился. — Закон есть закон. Если я ее поцелую в день рождения, отмеченный столетием, Аманта проснется настоящей принцессой, а не какой-то лесбиянкой с магическими склонностями. Мы вытащим ее из замка, отвезем к господину баронету, выдадим замуж и пускай себе живет спокойно. Нам по контракту полагается десятая доля от обнаруженных в Каэр Тулейне сокровищ и общей стоимости постройки. И без полностью оплаченного гонорара я с места не двинусь!