По пути к ним присоединилась молодая пара, затем двое мужчин среднего возраста в строгих костюмах пошли с ними рука об руку. Следующим в их шеренге было совершенно неописуемое создание, которое вполне можно было принять за инопланетянина.

Для Корки оказалось очень важным это ощущение сопричастности, и теперь она чувствовала себя совершенно счастливой. К тому же рядом был Крис, а с ним она везде будет как у себя дома.

— Для меня было очень непривычно оказаться в гуще подобного сумасшествия, — заметил Крис, когда они вернулись в отель, — но, должен сказать, я от души повеселился.

— Я тоже. — Корки скинула туфли и плюхнулась на кровать.

Он взял стул и сел к ней лицом.

— Но ты очень легко влилась в это действо. У тебя несомненный талант общения с людьми.

— Правда?

— По крайней мере, со мной. — Крис пересел на кровать и обнял ее за талию. — Я люблю тебя, Корки, и я принял решение.

— Какое? — Серьезный тон Криса захватил ее врасплох.

— Я не поеду в Африку. — Уголок его рта дернулся, затем он продолжил: — Меня приглашают читать лекции в Калифорнийском университете, и я собираюсь принять это предложение.

— А как же твоя работа? — Ее сердце замерло при мысли, что Крис готов пожертвовать столь многим, чтобы быть рядом с ней.

— А что хорошего, если тебя не будет со мной? — Он крепко прижал ее к себе, словно не хотел больше никогда отпускать.

— Я не могу принять от тебя такую жертву. — Корки слишком любила Криса, чтобы позволить ему стать опустошенным и несчастным.

— Это не жертва, Корки. — Его взгляд, казалось, проникал ей в душу. — Когда я сказал, что люблю тебя, то имел в виду, что хочу заботиться о тебе, хочу сделать тебя счастливой. Ты значишь для меня гораздо больше, чем работа.

И вдруг Корки начала смеяться. Крис растерянно посмотрел на нее.

— Что здесь смешного?

Она схватила его руки и прижала к груди, как некую драгоценность.

— О, Крис, сегодня там, во время шествия, я поняла, какой дурой была. Я все время придумывала какие-то глупые отговорки, все усложняла, смотрела и не видела, по-книжному воспринимая все происходящее. Но теперь все искусственные преграды рухнули, и я знаю лишь одно: я хочу быть с тобой, хочу ехать в Африку, в Арктику, к черту на кулички! Я хочу разделить твою жизнь.

— Разделить. — Он кивнул, обращаясь скорее к самому себе. — Хорошее слово.

— Это значит — быть вместе.

Их глаза встретились, и в них отразилась радость понимания.

— Мы будем вместе, — произнес он тихо, словно давая клятву. — Всю оставшуюся жизнь.

Он наклонил голову, и их губы слились в нежном поцелуе. Затем он оторвался на мгновение и посмотрел в глаза Корки, светившиеся любовью и счастьем. Слова были уже не нужны.

Журналистка великолепно говорила по-английски, хотя и с небольшим французским акцентом.

— Вы не представляете, какой интерес вызвала во Франции ваша свадьба, — сказала она, скрестив свои изящные ножки.

— В самом деле? — Корки чуть напряглась от смущения и вновь почувствовала себя неуютно в кресле с высокой спинкой. — Не хотите ли кофе? — Не дожидаясь ответа, она наполнила чашки из серебряного кофейника.

Парижские отели гораздо более комфортабельны, чем в Америке, решила Корки, когда они прилетели сюда два дня назад. Может быть, они несколько старомодны, но в них чувствуешь себя уютнее.

Тем не менее сейчас эта комната с высоким потолком выглядела несколько пугающе, а журналистка, сидящая напротив в золоченом кресле, очень органично вписывалась в окружающую обстановку, чувствуя себя, на зависть Корки, свободно и раскованно.

— Вообще-то свадебная церемония была довольно скромной. — Крис говорил очень спокойно и убедительно. — В наши намерения не входило вызывать широкий общественный резонанс.

— Тем не менее это произошло! — Посетительница с нетерпением постучала шариковой ручкой по блокноту. — Ваш первый брак казался прочным и благополучным. Никто не ожидал, что вы женитесь так скоро!

Корки видела, какого труда стоило Крису сдержаться.

— Моя жена умерла более года назад. Мне кажется, это вполне приличный срок для траура в любой стране, мадемуазель.

Не надо было соглашаться на это интервью, подумала Корки.

После шести месяцев, проведенных в Африке, Корки и Крис поселились на уединенной вилле, которую Крис снял на Ривьере, и еще полгода посвятили друг другу и своим делам.

Крис завершил работу над книгой, в то время как Корки написала серию статей для своей колонки, используя собранный ею материал.

Кроме того, Корки описала обычаи разных народов в воспитании детей, и ее раздел «Советы Корки» завоевал широкое признание.

— Как вы думаете, почему ваша колонка пользуется таким успехом? — спросила мадемуазель Шемро, выводя Корки из задумчивости.

— Я думаю, что всем женщинам интересно узнавать друг о друге, о том, как лучше справляться с домашними проблемами.

— Ты себя недооцениваешь. — Палец Криса легко скользнул по ее руке. Даже спустя год после свадьбы они не могли удержаться от того, чтобы не коснуться друг друга. — Твои остроумные заметки о нашем путешествии также способствовали успеху.

— Вы по-прежнему любите друг друга? — Журналистка стрельнула глазами в их сторону. — Заняты своими делами, никогда не ссоритесь?

— Ну почему же, — возразил Крис, — мы как раз постоянно спорим.

Глаза мадемуазель Шемро засверкали.

— Это правда, — кивнула Корки. — Мы спорим, например, по поводу того, кто оставил после себя грязную чашку.

— Или чья очередь идти за газетой.

— Или кормить верблюда, — импровизировала Корки.

— А еще — будет ли сегодня дождь, — добавил Крис.

— И кто выставит свою кандидатуру на пост президента. — Корки от души наслаждалась реакцией журналистки. Та быстро строчила в блокноте, чтобы не забыть ни единого слова.

Через несколько минут интервью было закончено.

Выпроводив журналистку, Крис и Корки от души расхохотались.

— Я думаю, она приняла нас всерьез! — сказал Крис.

— Но ведь это все правда! — Корки притворно надула губки. — Мы действительно спорим по любому поводу, и я, разумеется, всегда бываю права.

— За исключением тех случаев, когда ошибаешься. — Крис притянул ее к себе, заглянул в глаза.

Корки не переставала испытывать трепет от его присутствия, но теперь это дополнялось взаимопониманием и чувством преданности друг другу.

Она никогда не думала, что может быть так счастлива. Конечно, за год случалось всякое. Были минуты, когда она очень скучала по своему дому в Калифорнии, по своим друзьям, падала от усталости, плакала втихомолку, потому что не могла больше есть консервы.

Но все это бледнело перед тем счастьем, которое они дарили друг другу. Крис постоянно поддерживал в Корки стремление найти свое место в жизни, и она была ему за это очень благодарна.

А самое главное — они были вместе.

— Интересно, что ты испытаешь, когда увидишь интервью в газете? — поддразнивал ее Крис.

— Я думаю, это поможет мне почувствовать себя дома, — ответила Корки.

— Каким образом?

— А разве вопросы мадемуазель Шемро не напомнили тебе комариные укусы Беренисы Элдер?

Они засмеялись. Веселье плавно перешло в нежные ласки, а затем — в страстные объятия.

Корки чувствовала себя на вершине блаженства всякий раз, когда сильные руки Криса обнимали ее. Муж — какое восхитительное, странное и одновременно уютное слово!

Они занимались любовью прямо в кресле, даже не дойдя до кровати, и были слишком поглощены друг другом, чтобы замечать прохладный воздух, струившийся из окна.

— Куда мы теперь отправимся? — спросила Корки, когда утомленная и счастливая лежала в его объятиях.

— Хммм?

Все-таки странное это чувство — не знать, где ты будешь завтра, но за последний год у Корки исчезла потребность в насиженном месте. Все ее спокойствие и уверенность заключались в этом мужчине, который был всегда рядом.