Послышался вой еще одной сирены.

— Господи, кого еще несет? — застонала Корки.

— Это «скорая», — сказала женщина-пожарник и отошла просигналить, что вызов отменяется.

— Что ж, хвала Создателю, обошлось без жертв, — сказал полицейский постарше. — Когда места для развлечений уже закрыты, а домохозяйки осознают свой долг перед обществом, в этом районе обычно тихо.

— Спасибо, что приехали, — сказала Корки. — Я бы с удовольствием предложила вам кофе, но на кухне страшный разгром.

Среди шума моторов отъезжающих машин Корки не заметила, как подъехал еще один автомобиль, пока кто-то из пожарников не крикнул:

— Эй сдай-ка назад! Ты загородил выезд!

Корки посмотрела в ту сторону и в один миг увидела всю картину глазами стороннего наблюдателя: у дверей двое полицейских, перед домом пожарная машина, а сама она облачена в мусорный мешок и усыпана крошками от яиц.

Подъехавший был Кристофер Шмидт, который выходил из своего серебристого «порше» с выражением крайнего изумления и испуга.

— Корки! — Тусклый свет уличного фонаря осветил его встревоженное лицо. Крис легко взбежал по ступенькам и подошел к ней. — Что случилось? Ты не ранена?

— Нет. — Корки, машинально отметив его обращение на «ты», попыталась сунуть руки в карманы, но почувствовала, как они скользнули вдоль гладкого пластика. — Просто у меня взорвались яйца, которые варились.

— Никогда не слышала ничего подобного, — фыркнула Берениса. Она все еще стояла на лужайке. — Ты, как всегда, витаешь в облаках, Корки, и когда-нибудь потеряешь голову.

Она повернулась с самым возмущенным видом, словно Корки нарочно устроила весь этот тарарам, но тут же обернулась и уставилась на Кристофера.

— Это ваш портрет был в сегодняшней газете? Вы тот самый антрополог, который будет читать лекции в университете?

Шмидт кивнул.

— Да, вы не ошиблись.

— Надеюсь, во время экспедиций вам не приходилось испытывать таких потрясений? — Сделав это заявление, Берениса удалилась, вполне довольная собой.

Крис открыл входную дверь и пропустил Корки вперед. Та вошла, чувствуя непреодолимое желание провалиться сквозь землю.

— Извините, что приехал в такой неподходящий момент. — Он протянул Корки книгу. — Я все внимательно прочитал и, скажу вам честно, чуть не свихнулся. Проще изучить язык какого-нибудь африканского племени.

— Да… Что-нибудь выпьете? — Корки, все еще пребывая в прострации, повела профессора на кухню.

Проходя через гостиную, Корки вдруг увидела ее как бы заново. Самодельное макраме можно было считать украшением одной из стен, только глубоко забывшись. Обивка мебели поблекла, а салфеточки ручной вязки и подавно не спасали положение. При разводе Корки достался дом, а Мэт взял себе всю мебель.

Домкрат все еще лежал возле дивана, и если Крис заметил его, то не подал виду.

Несомненно, профессиональный инстинкт антрополога должен был подсказать ему, что она рождена и живет в совершенно ином мире. Да, они могут стать друзьями, но в последствии каждый останется на своем месте. Неужели он не понимает этого?

Они остановились на пороге кухни. Корки в отчаянии смотрела на яичные сгустки, прилипшие к потолку, и скорлупу, застрявшую в плафоне люстры.

— Кажется, у меня начинается мигрень, — пробормотала она. — Пожалуй, мне лучше прилечь и заснуть… на пару столетий.

— К тому времени этот дом станет бесценным археологическим экспонатом, — произнес Крис. — Вам действительно плохо? Может, примете аспирин?

Корки не сразу сообразила, что профессор направляется в ванную, где на спицах ободранного зонта висело ее нижнее белье.

— Постойте!..

Кристофер Шмидт замер на пороге.

— Боже праведный! Вы убили Мэри Поппинс?

— Не надо аспирина. — Корки намочила полотенце в раковине на кухне и приложила ко лбу.

Крис вернулся.

— Любопытный рецепт приготовления яиц. Вы ничего не перепутали, когда сказали, что учите готовить других?

— Конечно, я не повар-профессионал. — Она отмерила порцию кофе и насыпала в кофеварку. — Что касается наших кулинарных занятий, то, к сожалению, это совершенно невозможно. Мне придется максимально сосредоточиться на работе в газете.

— Но, надеюсь, вы не отказываетесь от посещения лекций? — Профессор непринужденно уселся на один из стульев. — Не зря же я потратил столько усилий, чтобы написать записку за моей подписью.

— На лекции я буду ходить. — Корки налила воды в кофеварку, отметив при этом, что белый осадок плотно покрывает ее стенки. Как-нибудь она выберет время и…

Снова зазвонил телефон. Кто бы это мог быть? Корки поспешила в подсобку рядом с кухней и взяла трубку.

— Позволь, я угадаю сама. На тебя напал какой-то маньяк-насильник? — послышался голос Френы.

— Извини, я совсем забыла перезвонить тебе. — Корки хлопнула себя по лбу. — Берениса вызвала полицию, пожарников, и в довершение всего приехал профессор Шмидт, чтобы вернуть книгу.

— Да что ты? — Корки не надо было видеть Френу, чтобы представить, как она мгновенно сделала стойку. — Он еще у тебя?

— Да.

— Тогда увидимся завтра. Или у тебя изменились планы?

— Конечно нет. Наш договор остается в силе. — Корки никогда бы не отменила встречу с подругой ради мужчины. По крайней мере, так было до сего дня.

— Отлично. До завтра. — Френа повесила трубку, и Корки снова осталась один на один с профессором.

Она неохотно направилась на кухню, осознавая, что не в состоянии победить свою странную тягу к Кристоферу Шмидту. Его глубокий спокойный голос проникал в ее сердце, вызывая желание очертя голову броситься в объятия этих сильных рук и, закрыв глаза, слушать клятвы в вечной любви.

Чем дольше они оставались наедине, тем больше была опасность совершить какую-нибудь глупость. Бесполезно было отрицать некую чувственную тягу, возникшую между ними. Вот и сейчас, когда Корки стянула с себя душный целлофановый «скафандр», взгляд Криса тут же скользнул по ее обтянутой кофточкой груди и плотно облегающим фигуру джинсам. Корки инстинктивно поежилась. Она вдруг почувствовала себя раздетой и испуганно опустила взгляд, чтобы проверить, не стянула ли вместе с мешком какой-нибудь предмет туалета. Нет, все дело было в Крисе, в том откровенном восхищении, с которым он разглядывал ее, словно фотограф, ухвативший в объектив удачную позу прекрасной модели.

Корки почувствовала, как ее тело напряглось, а затвердевшие соски стали заметнее под тонкой тканью кофты. Она молила Бога, чтобы Крис ничего не заметил, и в то же время понимала, что такие очевидные признаки ее возбуждения ни за что не пройдут мимо его внимания.

В чем-то Берениса права. Если она не будет осмотрительна, то в конце концов потеряет голову.

— Это моя подруга, — сказала она Крису, указывая на телефон. — Ну и вечерок выдался! После всей этой суматохи я чувствую себя выжатой как лимон.

— Неужели пропадет такой ароматный кофе? — Кристофер явно не собирался уходить в ближайшее время.

— Ах, да! — Упоминание о кофе вернуло Корки к реальности. Она заторопилась, осматривая шкафчики в надежде найти чистые кружки. Все тщетно! Тяжело вздыхая, Корки просмотрела ящики стола, пока не отыскала какие-то старые чашки.

Крис подозрительно осмотрел их.

— Вы уверены, что они всегда были такого серого цвета?

Оставив вопрос без ответа, Корки тщательно протерла чашки.

— Кажется, они здесь лежат со дня моей свадьбы.

— Свадьбы?

— Да, я вышла замуж шесть лет назад. И вот уже три года как в разводе с мужем.

Корки сама удивилась, как буднично прозвучала последняя фраза. Первые два года ее голос дрожал каждый раз, когда приходилось произносить слово «развод». На этот раз она так поразилась своему спокойствию, что плеснула горячий кофе на руку.

Крис вскочил с места и промакнул ее покрасневшую кисть бумажным полотенцем.

— Скажите, у вас уже вошло в привычку каждый день прищемлять ноги и ошпаривать руки или это мое неблаготворное влияние?