— Думаю, без вас тут не обошлось. — Корки всегда была готова поддержать шутку, но в последние дни ее шутки приобрели двойной смысл.

Они уселись за стол. Корки отхлебнула из своей чашки. Крепкий, даже слишком. Сколько она положила кофе? Одну восьмую или одну четвертую? Все эти мерки так похожи одна на другую!

Однако Крис пил с явным удовольствием. Возможно, в Африке любят именно такой кофе?

— Я немного удивился, услышав, что вы в разводе. Надеюсь, я не затронул больную тему? — Он поставил чашку на стол.

— Уже нет, — сдержанно ответила Корки. — Но что, собственно, вас удивило?

— Вы так молоды, жизнелюбивы, энергичны. Не могу представить себе мужчину, способного отказаться от вас.

Что он такое говорит? Конечно, она не лишена определенных достоинств, но этого явно недостаточно, чтобы произвести впечатление на мужчину, общающегося с принцессами и премьер-министрами.

— Мэт был иного мнения, — сказала она вслух и быстро сменила тему. — Антропология такая увлекательная профессия. Наверное, не очень-то весело оказаться в нашем захолустье, где нет других развлечений, кроме как наблюдать за любителями виндсерфинга.

— Меня всегда влекло неизведанное. — Крис подошел к стойке и налил себе еще кофе. Крепкий напиток определенно пришелся ему по вкусу. — В феврале я снова отправлюсь в экспедицию, чтобы завершить проект, тот, что был… прерван.

Корки кивнула.

— Я читала об этом.

Крис удивленно посмотрел на нее, и Корки тут же подумала, что ляпнула что-то невпопад. Крис снова сел за стол и задумчиво уставился в чашку, отгородившись стеной молчания.

Это ее вина! Не следовало распускать язык. Корки попыталась заговорить о чем-нибудь нейтральном, не связанном с его воспоминаниями.

— Что вы будете требовать от своих студентов? Я хочу сказать, мы едва ли сможем отправиться в Африку, чтобы написать курсовую работу.

Глаза Криса тут же прояснились.

— Вам не придется никуда ехать. Социальная антропология предполагает изучение местной культуры с точки зрения стороннего наблюдателя.

— Но как же это возможно? — Только бы заставить его снова говорить, возможно, тогда она снова улыбнется. Сердце Корки сжалось от сочувствия. Все, что угодно, только бы не видеть боли в его глазах!

— Ничто не дается без усилий. — Крис оживился. — Вы узнаете из лекций, что даже элементарные социальные взаимоотношения — поведение на улице, на работе или в колледже — основаны на множестве условностей и заученных моделей поведения.

Корки быстро нашла пример.

— Это как сегодня, когда я предложила вам кофе?

— Или то, что вы вообще меня впустили. — Крис положил руки на стол, и сердце Корки учащенно забилось. — Какое-нибудь столетие назад респектабельная женщина даже и помыслить не могла, чтобы впустить к себе мужчину, когда дома никого нет.

— Особенно если в этот момент она облачена в мусорный мешок, — пошутила Корки, стараясь ослабить напряжение. Интересно, это его обычная манера разговаривать с женщинами?

Крис подхватил шутку, добавив:

— И с прической, украшенной яичной скорлупой.

Корки тут же запустила пальцы в волосы.

— Только не говорите, что у вас нет наготове полезного совета, как извлекать скорлупу из прически, — продолжал подшучивать Крис.

— Можно попробовать керосин, но я не привыкла мыть голову керосином, — рассмеялась Корки. — Или подержать голову в раковине пару часов. Глядишь, она и растворится. Я имею в виду скорлупу, а не волосы.

— Уверен, в любом случае вы не потеряете своего очарования.

В это время позвонили в дверь. Корки недоуменно пожала плечами.

— Наверное, закоротило провод. Ко мне никто не приходит в такое время, если только это не марсиане. — Теряясь в догадках, Корки направилась к двери. Уж если Кристофер Шмидт сидит у нее на кухне, то ничему не приходится удивляться.

На крыльце стояли двое пожилых людей. Это были местный зубной врач и его супруга, жившие неподалеку. Корки никогда прежде с ними не общалась. Они всегда были заняты в своем саду, доводя его до пределов совершенства: то стригли траву на лужайках, то срезали отцветшие розы.

— Прошу прощения. — Доктор был полноват и уже лысел, но одевался очень опрятно. — Я доктор Альфред Бекинз.

— О, спасибо, что зашли. — Должно быть, он заметил «скорую помощь». — Со мной все в порядке. Их вызвали по ошибке.

— Да, мы знаем, — вступила в разговор его жена, — мы разговаривали с Беренисой Элдер. Кстати, меня зовут Мейбл.

— Корки. — Она протянула руку для рукопожатия. — Чем я могу вам помочь?

Супруги переглянулись, и доктор сказал:

— Видите ли, миссис Элдер упомянула, что профессор Кристофер Шмидт зашел навестить вас. А мы его давние поклонники.

— Понимаю. — Корки оглянулась и увидела, что Крис уже в комнате. Интересно, откажет ли он этим милым людям? Это было бы очень невежливо, поэтому Корки решила рискнуть и представила их Кристоферу.

Крис очень спокойно выслушал панегирик в свой адрес, перечисление написанных им книг и заверения в том, что он является чуть ли не единственным носителем передовой мысли Америки.

Корки смутило это новое доказательство широкой популярности Криса. Она не участвовала в разговоре и только молча подливала кофе новым гостям.

Супруги Бекинз сидели недолго, минут через пятнадцать Мейбл извлекла из сумки последнюю книгу профессора и попросила поставить автограф.

— Я так взволнована, — призналась миссис Бекинз, когда они с доктором собрались уходить. — Кристофер Шмидт здесь, в нашем городе! — Она понизила голос и прошептала Корки на ухо. — А он красавчик! Мне даже захотелось вновь оказаться незамужней девицей!

Поскольку Мейбл было около пятидесяти, о чем свидетельствовали поседевшие волосы и приличная полнота, ее перспективы завоевать сердце г-на Шмидта сводились к нулю, но Корки понимала ее чувства.

— Миссис Бекинз, мне было очень приятно познакомиться с вами.

Дверь за супругами закрылась, но они оставили в гостиной какую-то ауру восхищения, окутавшую Криса с головы до ног. Корки никогда прежде не встречала более знаменитого человека, и теперь визит доктора и его супруги кое о чем ей напомнил. Она прошла в кабинет и принесла оттуда книгу Кристофера.

— А мне можно получить ваш автограф?

Он расписался и внимательно посмотрел на нее.

— Вас все это немного вывело из равновесия, не так ли?

— Кажется, да, — призналась Корки. — Меня просят поставить автограф только на проездном билете.

Крис усмехнулся. Они стояли так близко, что Корки ощущала его дыхание на своем лице. Все ее чувства настолько обострились, что реагировали на малейшее движение с его стороны. Корки не нужно было видеть, чтобы знать: вот сейчас он смотрит на нее своим особенным взглядом.

— У меня есть идея, — мягко сказал Крис, — давайте перейдем на «ты»?

— Согласна. — Голос Корки слегка дрогнул.

— Ты изумительна. — Голубые глаза Криса скользили по ее телу, но в этом откровенном взгляде не было ничего оскорбительного, напротив, он рассматривал ее как некое диво, как существо, явившееся с другой планеты.

— Я? — Прежде чем она успела еще что-то сказать, Крис взял из ее рук книгу, положил на стол и, подойдя ближе, обнял Корки. Перед ее глазами заплясали огненные искры, дыхание стало прерывистым, она была не в силах что-либо сказать.

— Ты такая женственная, — дыхание Криса щекотало ее ухо, — и такая притягательная, хотя сама не осознаешь этого. — Он слегка коснулся губами щеки Корки.

Волна чувственности прокатилась по ее телу вниз, до кончиков пальцев, и обратно. Крис покрывал легкими поцелуями ее шею и лицо, задержавшись чуть дольше на голубой жилке у ключицы и на чуть заметной ямочке на подбородке.

Корки словно губка впитывала в себя каждое прикосновение, ее тело дрожало, а душа уносилась в заоблачные миры. Пальцы Криса блуждали по ее спине, а бедра его были так близко, что она чувствовала их жар.

Неужели такое возможно? Блистательный профессор Шмидт пылает страстью к дочери водителя грузовика? Нет, она грезит, это не может быть реальностью, и в то же время это слишком прекрасно, чтобы быть сном.