Обнаженное мужское тело мерцало в золотистых отблесках камина, и Дженнифер судорожно вздохнула, наслаждаясь этим зрелищем. Она завороженно глядела на его поросшую курчавыми волосками мускулистую грудь, на плоский живот, на восставшую мужскую плоть.

Он опустился на колени рядом с диваном, вбирая глазами каждый дюйм ее тела, и его ладони пробежали по нему, вздрагивающему под его прикосновениями.

— Вот о чем я мечтал каждую ночь, — прошептал Ричард.

Затем он навис над ней, как пантера, изготовившаяся к прыжку, опираясь на диван локтями и коленями и не касаясь ее своим телом. Склонив голову, он целовал сначала шею, а затем бутоны сосков. Когда его губы двинулись ниже, из ее горла исторгся сладостный стон.

И в тот момент, когда она подумала, что больше не может терпеть ни секунды, он слился с ней, и их тела начали ритмично двигаться — вначале быстрыми толчками, затем медленнее, более нежно и ласково.

Им уже не нужен был огонь камина, им хватало собственного жара и пламени. Она выгибалась под ним, дразня его, упиваясь стонами, слетавшими с его губ.

Затем настала ее очередь потерять голову, когда он после небольшого перерыва возобновил ритмичные движения, превратив их соитие в изысканный танец. Сейчас в мире не существовало ничего важнее, чем быть с Ричардом, дарить ему наслаждение и самой наслаждаться его близостью.

Дженнифер обвила вокруг него руки и ноги и впилась губами ему в рот, кусая и облизывая его, пока наконец они вместе не взорвались, содрогаясь и крича от наслаждения.

Затем они лежали безмерно долго, сплетенные воедино, не понимая, где кончается одно тело и начинается другое.

— Что ты говорил раньше? — пробормотала Дженнифер. — Что-то насчет двух поленьев, между которыми разгорается огонь?

Ответом ей был легкий смешок.

— Я же все-таки считаюсь писателем, моя прелесть.

— А это было... так, как тебе снилось? — прошептала она.

— В тысячу раз лучше, — произнес он нежно.

— Да, да, это было чудесно, — согласилась она, целуя его в ухо.

Семь лет, семь долгих, пустых лет. Какой же я была дурой! — подумала Дженнифер. Неважно, что между нами возникли трения, я должна была остаться и все наладить.

Я больше никогда не убегу от него, молча поклялась она. В следующий раз... а почему собственно, должен быть следующий раз? Может быть, я тогда недооценила его. Но мы оба стали старше и, видимо, умнее. Мы больше не повторим тех ошибок.

— Как насчет душа? — вдруг спросил Ричард.

— Хорошая мысль! — Она вскочила на ноги, побежала в ванную и быстро пустила воду. Он отдернул занавеску и присоединился к ней.

— Я не забыл сказать, что люблю тебя? — Дженнифер обняла его, прижалась щекой к его груди. — Ты, наверное, ждешь от меня чего-то вроде декларации, — сказал Ричард и поднял ей подборок так, что их глаза встретились. — Повторяй за мной: я...

— Я...

— Люблю.

— Люблю... — Она хихикнула.

— Тебя.

— Тебя.

— Видишь, это совсем не трудно, — сказал он, покрывая ее лицо частыми поцелуями.

— Я люблю тебя, — согласилась Дженнифер. Позже, лежа в постели, сплетя ноги с ногами Ричарда, она задумалась: что же ждет их дальше. Жизнь в его доме — нет, в их доме на побережье, совместные планы, попытка соединить обе карьеры...

Но сейчас не стоит об этом думать. Все так ново, так удивительно...

Воскресным утром Дженнифер проснулась раньше Ричарда и лежала, любуясь правильными чертами его лица в обрамлении спутанных темных волос.

Воскресенье. Особенный день. К сожалению, сейчас у них не было, как когда-то в Бостоне, толстой газеты, чтобы все утро листать ее, посмеиваясь над комиксами. Но это утро навсегда запомнится тем, что перед ним была эта волшебная ночь любви.

Тихонько, чтобы не разбудить Ричарда, Дженнифер выбралась из постели, надела тапочки и халат и выглянула в окно. Снег все сыпал и сыпал, укрывая землю толстым слоем, белым по белому.

Пейзаж изменился до неузнаваемости. Немногие машины в пределах видимости превратились в сугробы, высокие сосны серебрились морозным блеском, дома тихо дремали под огромными снеговыми шапками.

И вообще тот мир, в котором Дженнифер жила последние семь лет, куда-то исчез. Неужели действительно в пятидесяти милях отсюда ярко светит солнце, толстые дамы с красными и синими зонтиками прогуливаются по пляжам Санта-Моники?

Снежный плен как нельзя лучше подходил к ее настроению. Они с Ричардом были вдвоем в волшебной стране, где могло случиться что угодно. Кто знает, какие эльфы и тролли прячутся под таинственным зимним покрывалом? Может быть, они обнаружат, что вновь вернулись в Бостон, в счастливые студенческие времена, когда только что поженились?

А что, если действительно попробовать начать все сначала? Вдруг на этот раз у них хватит мудрости ничего не испортить?

Внизу, в кухне, она пошарила по полкам и решила приготовить черничный пирог: тесто-полуфабрикат, сухое молоко, сироп — все это она обнаружила среди припасенных продуктов.

Поставив на огонь воду для кофе, Дженнифер, мурлыча под нос модный мотивчик, взялась за дело. Скоро дом наполнился восхитительным запахом душистого ванильного теста.

Она поставила его в духовку, налила себе чашку кофе и села, ожидая, пока пирог поспеет.

Шлепанье босых ног возвестило о том, что Ричард проснулся. После паузы хлопнула дверь ванной. Полилась вода. И вот наконец послышались шаги по лестнице.

Налив для мужа чашку кофе, Дженнифер замерла в ожидании, напряженном, как в фильмах Стивена Спилберга. Она уже позабыла, как полезно прислушиваться, чтобы определить местонахождение супруга.

Ричард спустился в кухню в подпоясанном кушаком красном халате, щурясь на яркий свет лампы.

— О Господи, что это за божественный запах?

— Черничный пирог, — улыбнулась Дженнифер. — Ты не против? Или ты, может быть, на диете?

— Мечи его на стол, женщина, да поживей! — зарычал он.

Пирог был съеден молниеносно. Когда поднос опустел, Дженнифер блаженно потянулась.

— Ох, как хорошо... А что мы будем сегодня делать?

— Как это «что делать»?! — закричал Ричард. — Заниматься любовью! И играть в снежки!

— Да, но...

Он поставил тарелки в раковину.

— Пошли! Посуда подождет! — И устремился наверх.

Дженнифер быстро прикинула последствия неповиновения и решила, что просто смешно сидеть в доме, пока Ричард будет резвиться в снегу.

Она натянула высохшие за ночь джинсы, свитер. Через десять минут оба, тепло одетые, в шапках и шарфах, выбежали из дома.

— Снежки! Снежки! — крикнул Ричард, вздымая вокруг себя облако снежных хлопьев.

— Нет, никаких снежков! — возразила Дженнифер, видя, что он начинает уминать в ладонях снежный комок. — Помнишь, в Бостоне ты однажды в меня так залепил снежком, что я едва в себя пришла. Так вот, с тех пор я больше в эти игры не играю!

Он поколебался и неохотно бросил снежок.

— Ладно, тогда давай просто поваляемся в снегу.

Он плюхнулся в сугроб, смеясь и молотя по нему руками и ногами.

Дженнифер с визгом последовала его примеру. А снежные хлопья все продолжали падать сверху, тая на их разгоряченных лицах.

Если верить радио, то снега навалило рекордное для этого месяца количество. Но солнце уже начало проглядывать сквозь тучи, и Дженнифер, несмотря на то что вся промокла, чувствовала себя абсолютно счастливой.

— Давай лепить снежную бабу! — предложила она.

Ричард расхохотался.

— Зачем же, моя жена и так выглядит как снежная баба! — радостно заявил он и затем медленно, смакуя слова, повторил: — Моя жена.

Дженнифер подошла поближе и обняла его. Прильнув друг к другу, они покачивались взад-вперед, как пара танцующих белых медведей.

— Я тебе говорил, что ты очень красивая? — спросил он, поцеловав ее в кончик носа.

— Мало, повтори, пожалуйста! — прошептала Дженнифер. — Ты так хорошо отогрел мне нос!..