— Ладно, давай действительно слепим снеговика! Точнее, снежную бабу.

Они скатали большие шары для головы и туловища, а потом Ричард искусно приладил еще два снежных шарика поменьше вместо грудей.

Потом они отошли подальше рука об руку, чтобы полюбоваться своим творением.

— Разве она не прекрасна? — сказала Дженнифер, заботливо стряхивая снег с его плеч.

— У меня есть идея... — вкрадчиво сказал Ричард, и она сразу же поняла, что он подразумевает.

— Нет! Не сейчас! Мы же замерзли! — засмеялась она.

— В том-то все и дело. Вмиг согреемся, — усмехнулся он.

Они набрали дров, вошли через заднюю дверь и сбросили их на пол в подсобке. Затем отряхнули друг друга от снега. Взаимные касания возбуждали их даже сквозь плотную одежду.

Дрожащими пальцами Дженнифер начала расстегивать застежки пальто Ричарда, а он одним движением рванул вниз молнию на ее куртке.

— Мм... — Дженнифер влезла руками Ричарду под свитер и футболку, желая побыстрее снять их и чувствуя под пальцами его горячее мускулистое тело.

Он поцеловал ее долгим, зовущим поцелуем, и она в свою очередь сняла с себя свитер, расстегнула лифчик... Не сговариваясь, оба спустили с себя джинсы.

— Ой, ботинки... — хрипло прошептала Дженнифер.

— Сейчас... — усадив ее на стоящий в холле столик, он опустился на колени и стащил с нее мешающие ботинки, затем джинсы и трусики. Дженнифер стало холодно, но горячие руки Ричарда, гладившие ей бедра, быстро согрели ее.

— Иди ко мне, — прошептала она, притягивая его к себе и трепеща от желания, когда его обнаженное тело склонилось над ней.

Закрыв глаза, Дженнифер застонала, когда он стал лизать и нежно покусывать ее соски. Потом, опрокинув на столик, он неожиданно резко вошел в нее, исторгнув из ее груди судорожный вздох удовольствия. Их тела двигались в такт, искушая, дразня, наполняя друг друга наслаждением, и ей хотелось, чтобы эти сладкие мгновения никогда не кончались.

Когда же их пыл все же угас, к ней вернулось восприятие окружающей действительности: крохотная прихожая, грубый низкий стол под ними, холодный воздух, проникающий под нелепую груду пальто и свитеров, которыми они укрывались...

Дженнифер начала хихикать. Ричард поднял голову, посмотрел на нее и тоже расхохотался.

Через несколько минут они, поеживаясь от холода, слезли со стола. Ричард поднял Дженнифер на руки и понес в теплую ванную...

Когда Дженнифер наконец вышла из ванной комнаты с полотенцем на голове, она нашла мужа развалившимся на пушистом ковре перед потрескивающим камином. Ричард по-хозяйски оглядел ее, с удовольствием задерживая взгляд на соблазнительных изгибах ее тела, хорошо различимых под узким купальным халатом.

Ей было несколько непривычно средь бела дня валяться перед камином в халате, но сейчас она чувствовала, что ей на все наплевать.

— А знаешь, — лениво проговорил Ричард и, поймав ее за руку, притянул к себе, — некоторые глупые люди предпочитают заниматься любовью в постели!

— В постели? — удивилась Дженнифер, придвигаясь поближе. — Да это же ужасно неудобно! Постельное белье очень мешает.

— Да, — подхватил он. — А скрип пружин? Нет, это совершенно неподходящая идея!

— И все же, — промурлыкала она, — в ближайшее время надо будет попробовать.

— Придется, — усмехнулся Ричард. — Когда перепробуем все остальные места.

Оба рассмеялись.

— Кстати, — напомнил Ричард, — ты от меня получила всю информацию, которая тебе была нужна? У тебя не будет накладок?

Дженнифер вздохнула.

— Надо бы, конечно, заново прослушать запись. Фрэнк, наверное, убьет меня, если придется снова позвать его — а, с другой стороны, он ведь тоже не может сейчас вернуться отсюда в Лос-Анджелес, поэтому что ему еще делать?..

Она слушала запись около часа, делая пометки, но все, кажется, было в порядке. Необходимость в новой встрече с Фрэнком Берджем отпадала. Когда она закончила, в заснеженном окне уже потемнело.

— Какая-то часть моего существа ждет не дождется возвращения, чтобы увидеть, что поделывает Кетч Блейкли, — призналась Дженнифер, разогревая к обеду тушенку с только что сваренными макаронами, в то время как Ричард мыл посуду, оставшуюся грязной от завтрака. — А другая часть жаждет остаться здесь навсегда.

— Вот эту половину я и люблю, — сказал Ричард.

Этой ночью они снова занимались любовью, не так пылко, как днем, но зато с медленной и нежной страстью, которая заставляла каждую клеточку тела Дженнифер томиться от сладкой истомы.

Утром, уже в понедельник, она позвонила в офис, объяснила Бетти ситуацию и попросила к телефону мистера Бойтано.

— Это я, Дженнифер, — сказала она виновато, когда он взял трубку. — Знаете, Ричард решил дать показания в горах, в Биг Бэре, и здесь нас занесло снегом: в итоге мы не сможем выбраться отсюда по крайней мере до сегодняшнего вечера, Фрэнк Бердж тоже здесь, очевидно, в той же ситуации.

Ей показалось, что она видит нахмуренное лицо Гаррисона.

— Но завтра, надеюсь, вы вернетесь?

— Постараюсь, — заверила его она. — Бетти перенесет мои встречи, а в суде я, к счастью, не занята. Что-нибудь не так?

— Мистер Блейкли прозрачно намекнул о каком-то своем серьезном успехе в деле Алабамы, — сказал мистер Бойтано.

— Успехе? Чушь какая-то... У меня сложилось впечатление, что все и так сделано очень хорошо. Чем он еще мог отличиться?

— Боюсь, что ничем, — сказал босс. — Честно говоря, я не одобряю многих действий Блейкли, на которые Грейсон смотрит сквозь пальцы. Мы не телекомпания, каждое мероприятие должно обсуждаться старшими партнерами, а он себе позволяет... Впрочем, извините. Мне не следовало говорить так откровенно.

В этом был весь Гаррисон Бойтано. Осторожный, благоразумный, не желающий критиковать своих партнеров перед третьим лицом, особенно перед рядовым сотрудником.

— Есть какие-нибудь особые причины, по которым я должна завтра обязательно явиться?

— Мистер Блейкли в присущей ему детективной манере заявил, что во вторник будут сделаны какие-то разоблачительные заявления.

— Удивительно, — пробормотала она. — У меня такое чувство, что противники забили гол, а я даже не заметила, когда они перехватили мяч.

— Ладно, будем надеяться, ничего особенного не случится, — сказал Гаррисон; его голос внезапно изменился, и Дженнифер поняла, что в кабинет кто-то вошел. — Что ж, до завтра!

— Я спущусь с горы, даже если для этого мне придется ползти на четвереньках! — заверила она его и повесила трубку.

— В чем дело? — спросил Ричард.

Она вкратце объяснила ему.

— Интересно, что этому мерзкому типу удалось раскопать? — задумчиво произнес он, когда они сидели друг против друга за кухонным столом, вновь, как и накануне, попивая глинтвейн.

— Хотелось бы мне знать! — Дженнифер помешала палочкой стружки корицы в своем бокале. — Мы уже допросили всех бывших на вечеринке, включая бармена, — тех, кого вспомнил Монти. Но у нас, увы, не было списка официантов, и мы не могли всех отследить и допросить, чтобы не возникло и тени сомнения, что кто-то из них подавал ему спиртное.

— А ты мне говорила, — сказал Ричард, наставительно подняв палец, — что в разговоре со мной Кетч выказал себя полным идиотом.

— Верно. — Дженнифер улыбнулась, вспоминая. — Но зато у него существует сеть шпионов, которая сделала бы честь ФБР.

— Как же он ее создал?

— О, разными способами. — Она припомнила всякие намеки, подслушанные обрывки телефонных разговоров, беседы с завсегдатаями судов. — Есть куча пенсионеров, которые проводят большую часть времени в судах, посещая самые сенсационные процессы. Для них это своего рода хобби. Блейкли болтает с ними, дает им почувствовать себя значительными и просит сообщать ему, если они увидят или услышат что-нибудь скандально-интересное, связанное с различными известными фирмами и их делами.

— И?.. — поторопил ее Ричард.

— Иногда он подкидывает кое-какую информацию, не предназначенную для печати, репортерам. О нем говорят, что он даже охмуряет почтенных пожилых дам, назначает им свидания... Приглашает на обеды...