— Я, возможно, буду занята, — заикаясь промолвила она. — У меня есть дело… впрочем, вот вам мой телефон.

Эндрю безмолвно проводил ее до ступенек и дождался, пока она откроет своим ключом дверь. Потом легонько поцеловал в губы и неспешно пошел к машине.

Войдя в коридор, Оливия приостановилась и оглянулась. Сквозь толстое стекло двери она увидела, как «порше» медленно отъезжает.

С сожалением Оливия подумала: вот она стоит здесь, на пороге чего-то такого, о чем мечтала всю свою жизнь, и тут появляется Эндрю, неожиданная карта в тщательно перемешанной колоде. Она смотрела, как исчезает машина Эндрю, а печаль томила ее сердце, как будто вместо кареты Золушки судьба уготовила ей лишь тыкву.

Оливия начала набирать номер, чтобы вызвать такси, потом положила трубку на место.

— Хочешь, я тебя отвезу? — Сандра с сочувственным выражением лица сидела напротив, за кухонным столиком.

— Нет, спасибо. — Оливия поставила телефон на полочку и взяла свою чашку с кофе, уже остывшим, но она все равно его выпила. — Я должна сделать все сама — или вовсе не делать.

— А твои колебания не связаны с этой безумной поездкой прошлой ночью? — спросила Сандра. — Я дала тебе обещание, что не усну, пока ты не вернешься, но даже статуя Свободы не может таскать свой факел до бесконечности.

— Нет, к прошлой ночи это отношения не имеет, — ответила Оливия, не обращая внимания на шутку. Она рассеянно смотрела на свою тарелку, на два почти нетронутых яйца и три тонкие полоски бекона, одна из которых была чуть-чуть надкушена, словно мышиными зубками.

Уж если на то пошло, прошлая ночь могла бы облегчить сомнения, думала она. Оливия рисковала, поехав с Эндрю Карром, а в результате пережила один из самых счастливых вечеров в своей жизни. Она не спала полночи, вспоминая нежность его поцелуев и его улыбку, когда он смотрел на нее, возбуждение, которое вызывало в ней простое касание его руки. Нет, прошлая ночь должна была подбодрить ее, доказать, что стоит идти на риск. Но некоторые страхи сидят в нас очень глубоко.

— Вот чего я в тебе терпеть не могу, Оливия, так это то, что ты без умолку болтаешь, — заметила Сандра. — Ты прожужжала мне уши подробностями вечера с таинственным незнакомцем, а потом без перерыва пошел рассказ о бабушке и о том, как же ты наконец встретишься с ней спустя столько лет. Я просто слова не могу вставить.

Оливии удалось слабо улыбнуться.

— Извини, у меня столько чувств, но я не могу выразить их словами.

— Хорошо сказано. Вот и не выражай. — Сандра встала, налила себе еще одну чашку кофе. — Был бы у меня твой дар — добиваться своего и попадать в самую точку. — И добавила без паузы: — Прошлой ночью звонил Марта.

— Но откуда у него наш номер телефона?

Оливия была рада переключиться на другую тему от своих страхов. Взрослая женщина двадцати семи лет вполне способна вызвать такси и отправиться в Пасадену, не доходя до нервного припадка, не так ли? — подумала она. Она разгладила юбку своего нового лилового костюма в стиле сороковых годов, который показался ей достаточно шикарным, когда она покупала его в магазинчике в Сент-Питерсберге. Но теперь она уже не была в этом уверена.

— Я дала ему телефон, перед тем как мы уехали. — Сандра покраснела. Взяв ломтик бекона с тарелки Оливии, она быстро сжевала его. — Он хотел рассказать мне про свой новый ресторан и посоветоваться со мной об отделке.

— Вот как? — У Оливии родилась надежда на лучшее будущее для подруги. Она знала, что Сандра очень тоскует по Марти.

— Это все. Он просто хотел поболтать. — В голосе Сандры зазвучала грустная нотка.

— Тебе тоскливо? Я могла бы сегодня остаться дома. — Само небо посылало ей возможность оттянуть осуществление намеченного. — Я же могу поехать в Пасадену завтра.

— Если ты не поедешь сегодня, то не поедешь никогда. — Сандра понимающе посмотрела на нее. — Завтра ты придумаешь еще какой-нибудь предлог.

— Да какая разница? — Горло Оливии сжали спазмы нервного напряжения. — Ох, Сандра, да это просто безумная идея. Бабушка даже не отвечала на мои письма. Почему же она захочет увидеться со мной, если я вдруг появлюсь на пороге ее дома?

— Да потому, что, если она не захочет с тобой увидеться, значит, она выжила из ума. — Подруга утешающе похлопала Оливию по руке. — Ведь ты ее единственная родственница, так?

Оливия вздохнула.

— Да, именно это я себе и повторяю. Но Сандра, ведь она знаменита — и живет отшельницей. Я же смотрела фильмы с участием кинозвезды Вероники Голд, когда была еще девочкой, и мечтала о том, как в один прекрасный день она приедет и заберет меня. Трудно было написать ей, но уж отправиться туда лично?! Может, мне лучше не разрушать свои мечты?

— Да ты сама в это не веришь. — Сандра уже не шутила.

— Нет, — созналась Оливия. — Но что, если она посмотрит на меня с отвращением, как будто я вредное насекомое? Почему она не ответила на мое письмо?

— Может быть, она больна, — предположила Сандра. — Это объясняет, почему она почти никогда не выходит.

— Нет, я видела ее на церемонии вручения «Оскара» прошедшей весной, помнишь, ей вручили эту высокую награду за большой вклад в киноискусство? Она выглядела здоровой как лошадь. Ну, здоровой, но престарелой лошадью, — поправилась Оливия. — На следующей неделе ей будет семьдесят. Я прочитала в газете, что устраивают большое торжество.

Сандра сложила руки, в одной из них было зажато кухонное полотенце.

— Вот передо мной роскошная молодая женщина, чьей фигуре я завидую и чьи мозги хотела бы иметь. Если Вероника Голд слишком высокомерна, чтобы принять тебя как свою внучку, это ее потеря. Словом, чем скорее ты все выяснишь, тем лучше. Сможешь хотя бы насладиться остатком лета.

Насладиться остатком лета! Перспектива вновь увидеть Эндрю наполнила Оливию сияющей радостью. Ей представились длинные жаркие дни на пляже, и как она будет втирать крем от загара в мускулистую спину Эндрю, усыпанные звездами вечера и танцы в обнимку, и как они будут уединяться, шепчась и целуясь в темных уголках, а потом…

А потом? — сурово спросила она себя. Между ними безусловно ощущался некий магнетизм, но было и немало такого, что их разделяло: его многоопытность, уверенность в себе, смелость, остроумие. Ничем таким Оливия не обладала.

Но ей было хорошо с ним! А сейчас мысль о том, что ей придется встретиться с бабушкой, наполняла Оливию ужасом.

Существовала серьезная причина, по которой она действительно боялась ехать в Пасадену. Что, если Вероника не захочет иметь с ней дело? Это означало бы, что Оливия никогда не будет иметь своего дома. Большинство людей не понимало, что это такое — ощущать себя без корней, без семьи, которая поможет и подбодрит тебя, если в твоей жизни происходит нечто важное.

Что ж, Сандра права. Лучше разделаться с этим, и будь что будет. Не дожидаясь, пока опять передумает, Оливия вызвала такси.

Она держала свои эмоции в узде, пока ехала до Пасадены, сжимая сумочку так, что пальцы ее побелели. Шофер сделал несколько замечаний о погоде, но так как в ответ получил лишь невнятный шепот, то он и сам погрузился в молчание.

Отыскать адрес Вероники Голд было непросто. Хотя Оливия и прочла статью в журнале о ее доме, но местоположение его не указывалось. Наконец она позвонила своей подруге Мэри Бет — ее дядя был режиссером в телекомпании. Он и отыскал адрес.

Написав бабушке, Оливия попыталась вообразить, что будет, когда оно придет в этот дом. В ее памяти возникла сцена из фильма, где играла Вероника Голд: героиня в своей богатой просторной спальне, балдахин над кроватью, инкрустированные серебром щетки на туалетном столике… Оливия представляла себе самые разные ответы на свое письмо, но только не тот, что получила, — полное молчание. Хотелось бы ей знать почему! Какова будет реакция ее бабушки, когда она живьем увидит свою внучку?

Такси свернуло с шоссе, повернуло налево у заправочной станции. Краем глаза Оливия увидела черный «порше» со спущенным колесом, припаркованный возле насосов. Мужчина в черных брюках и жилете вытаскивал из багажника домкрат. На одно мгновение сердце ее судорожно забилось. Со спины он выглядел таким похожим на Эндрю!