– Ты же знаешь, Хизэо и его стайка ученых работают над этим. – Йоан ушел в другую комнату и спросил оттуда, – когда он смылся?

Радомир, конечно, понял, о ком сейчас спрашивал Йоан, но все равно немного помедлил с ответом.

– Когда сестричка рассказала об их совместной афере, Джеймс уже был на полпути в Америку. Будто знал, гаденыш, – низко прошипел вампир, сдерживая подкатывающую ярость.

Его бесил сам факт вмешательства в семью другого первородного. Раньше это были разборки лишь между Матэем и Элроем старшим, теперь же они вышли за всевозможные рамки.

– Она до сих пор тебя любит, – Радомир откинул голову назад на спинку дивана, – и только поэтому сдалась.

Йоан молчал. Как всегда.

– Я даже не... – Его прервал взорвавшийся громким металлом смартфон друга. – Силы небесные, что за ужасная музыка!

Пальцы вампира скользнули к телефону.

– Эй, у тебя тут сообщение от Мэйер, – задумчиво разглядывал экран Радомир, – "НеКровосос89"... мелкая паршивка. Слушай, это же явное оскорбление. Может оно и к лучшему, что Хизео приказал тебе убрать её.

Йоан, мгновенно оказавшись рядом, бесцеремонно выхватил телефон из рук друга.

– Тебе на старости лет лучше не перенапрягать свою нервную систему, – хихикнул Радомир, но тут же замолчал, увидев выражение лица первородного.

Казалось, Йоан не услышал его подкола. Его лицо окаменело, а во взгляде можно было различить опасно блеснувшую ярость. Матэй редко проявлял эмоции. Радомир и не помнил, когда в последний раз видел его таким разъяренным. То, что было на Совете, не шло ни в какое сравнение с тем, что он сейчас наблюдал перед собой.

С опаской он подошел к другу и заглянул в экран телефона.

Это было фото: полураздетая Мэйер лежала без сознания на какой-то грязной тряпке, а ее шея и правое предплечье были усеяны яркими следами от укусов и тонкими кровоподтеками. Было не ясно, пили ли у неё кровь или сделали лишь показательные укусы. Темные волосы девушки разметались, лицо было бледным, а под глазами появились темные круги.

Подпись к фото гласила: «Твоя сучка у меня. Приходи на вечеринку, брат» и адрес. Красноречивое объявление войны.

– Проблема решилась сама собой. Он её прикончит, а тебе не придется марать руки, – мрачно сообщил Радомир другу, но тот, не слушая его, уже прикладывал трубку мобильного к уху.

– Мэнсон, какого хрена творится? – он молчал, слушая объяснения говорившего на другом конце. – Ах, тебе голову прострелили? Это, твою мать, не оправдание! Ты сама позволила смертному ублюдку сделать это. Как давно? Ясно.

Телефон обреченно захрустел в руках Йоана, по экрану пошли трещины, через мгновение аппарат был смят, окончательно погаснув.

– Ты же не собираешься…

– Именно это и собираюсь.

– Черт подери, Йоан, это всего лишь смертная девка. И чтобы бы там не было межу вами, это того не стоит.

Радомир был разозлен не на шутку. Да что за муха укусила этого идиота? Когда это он так глупил в последний раз? Рыжего ублюдка поймают, это только вопрос времени, а то, что при этом погибнет девчонка, им только на руку. Хизэо никогда не позволит оставить её в живых и, уж тем более, обратить Мэйер в вампира. Уму непостижимо, до чего может довести одиночество и желание иметь кого-то рядом. Сколько раз первородный наблюдал за этими человеческими чувствами? Сотни, может и тысячи. Но они не люди, и не должны становится жертвами губительных эмоций. Они могут убить. Даже такого, как Йоан.

– Я не стану тебе помогать, – прорычал Радомир, пристально глядя на друга.

– Разве я спрашивал твое мнение? – Буднично ответил светловолосый. – Некоторые до сих пор сомневаются в твоем истинном происхождении. Румын из тебя такой же, как из меня балерина.

Рачинский в немом бешенстве сжал челюсти. Точно. Этот козел крепко держит его за яйца.

– На самом деле, ты хорошо танцуешь.

Радомир поспешил набрать номер личного пилота.

***

Наверное, вы уже поняли, что я вовсе не отдала концы там, на лестничной площадке кондоминиума на Пи стрит. Хотя, наверное, лучше бы я отправилась к праотцам, чем попала в лапы Элроя.

Я очнулась на грязном полу, полуголая. На мне остались лишь джинсы и бюстгальтер. Мелкая крошка, больше похожая на остатки какого-то мела, больно впивалась в мое тело, которое провалялось здесь неизвестно сколько. Весь пол огромного помещения был усеян остатками белого вещества, вперемешку со строительным хламом. Я с трудом находила силы, чтобы дышать. Меня сковал невероятный холод, и было непонятно, то ли причина этому ледяной пол, то ли потеря крови.

С тяжелой головой, слабо осознавая что–либо, я села, опираясь руками об пол. Более жуткого похмелья у меня не было. Кончиками дрожащих пальцев я прикоснулась к до сих пор горевшим укусам.

Вампирская мелочь не оставила на мне живого места. Это было настолько больно и обидно, что сердце начинало бешено колотиться только от одного воспоминания. У низших не было собственных длинных клыков, а гипноз на меня не действовал. Можно представить, каково мне было. Когда из тебя высасывают жизнь – это ни разу не весело. Хотя мои захватчики, кажется, очень веселились. Я же ничего не могла сделать, связанная по рукам и ногам. Да и что может сделать одна девушка против пяти взрослых мужчин? Стоит радоваться, что со мной не случилось чего похуже.

Только сейчас я с удивлением приподняла бледную руку и осмотрела её. Я не связана? И могу двигаться свободно?

Вдалеке тут же замаячила надежда. Я не мертва и могу шевелиться – это уже что-то, возможно, я смогу выбраться отсюда. Не стоит отчаиваться даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Попили твоей крови? Сделай так, чтобы в следующий раз они ей отравились.

Медленно я поднялась на ноги. И тут же почувствовала себя, как на борту старого парусника, все кругом качалось, словно на волнах. Боже, как же тяжело удержаться на ватных ногах!

Помещение казалось пустым. Оно смахивало на старое, покинутое здание какой-то фабрики или завода. Рядом со мной стоял тот самый стул, где я сидела привязанная, невольно позволяя этим уродам прилипать к моей шее. Лампы тускло светили, озаряя лишь небольшую часть пространства. Все остальное было скрыто во мраке.

Несколько шагов до стены стали для меня огромным испытанием. Все тело было онемевшим, мышцы затекли и двигались через боль. Оперевшись на шершавую и исписанную краской стену, я глубоко вдохнула спертый воздух. Здесь пахло сыростью и мелкими грызунами. Противно, но жить можно.

Без окон я не могла понять, хотя бы примерно, какое сейчас время суток. Особенно, после всех этих перелетов и кардинальных смен часовых поясов. Уже второй раз за сутки мне приходилось лежать без сознания на чертовом полу. Это начинало уже бесить.

Внезапно я услышала отдаленное эхо каблуков и напряглась.

Снова она. Эта девчонка с невероятно ангельским личиком. Почему она? Неужели именно так выглядит мой личный демон?

Она выглядела грустной, а ее нос, до сих пор, распухшим. Увидев его, я почувствовала, как мой кулак снова зачесался. Интересно, это я сломала ей нос?

Девушка остановилась в нескольких метрах от меня, под мигающей лампой, с небольшим подносом в руках.

– Привет, – она едва улыбнулась, – я… я тут тебе поесть принесла.

Я недоверчиво сузила глаза, не желая ей отвечать или принимать от неё какую–либо помощь. Подбитый ангелок приблизился.

– Я поставлю это здесь. Не бойся, еда не отравлена.

– Да, ну.

Девушка осторожно поставила поднос на пол. Коробка китайской еды и стакан кофе из Старбакса – шикарный обед для пленницы.

– Я могу попробовать при тебе, если хочешь, – очень тихо произнесла она.

– Что с тобой не так? Вижу тебя третий раз, и третий раз ты другая.

Она смущенно пожала плечами, облаченными в белое кружево.

– Хозяин иногда позволяет мне побыть собой и снимает контроль. Прости, там, в клубе…это была не я. Точнее я, но только…

– Я поняла. – Шумно выдохнув, я не могла не смотреть на еду. Желудок резко напомнил о себе громким урчанием. – Почему меня кормят?