- Ну, не будем пререкаться, Строп. Мы с тобой можем и принести друг другу вред и оказать помощь. Вот ты сказал, что я… унижался перед самозванцем. Это была необходимая хитрость, но не все поймут ее как надо. Или бой у этой проклятой речки: ты же видел, что меч мой сломался от страшного удара, который я нанес.

- Я видел, как ты кинул меч и протянул руки навстречу ремню.

- Зря ты не хочешь понять: для тебя лучше, чтобы мой меч сломался, а Севз почтительно звал меня в соратники.

- Почтительно?! – Строп не удержался от смеха.

- Значит, упорствуешь! – сказал Акеан, желтея от злости. – А я ведь тоже сумею рассказать кое-что.

Например, как ты дал отсрочку той гийской колдунье, чтобы погубить Аргола. А потом обещал самозванцу лишить Керб и Умизан бдительности…

С каким бы наслаждением Строп придушил двойного перебежчика! Но перед глазами поплыли пытки, тюремная яма, клювы коршунов – и стойкость покинула стареющего волка. Акеан, щурясь, смотрел, как гнев и страх борются за душу воина.

- Ну, - сказал он, - мы поняли друг друга?

Строп опустил голову.

В полдень, когда дозорные на холмах маялись от жары и скуки, за крепостной стеной раздался звон оружия. Щит Южной башни плавно лег на край рва, и по нему двинулись ряды бронированных воинов. По бокам колонны ехали два челна конных, пуская зайчики длинными копьями. Позади качались два мамонта с лучниками на боевых площадках. Бивни огромных зверей были отпилены до половины и кончались бронзовыми остриями; в хоботе у каждого было нечто вроде вязанки из копий с торчащими в стороны остриями.

Когда в шатер Севза вбежали с вестью, там была Майя. В последние дни она стала ласковее с мужем: не насмехалась над его грубыми повадками, а, слушая замыслы о будущем величии, порой отворачивалась, чтобы скрыть вздох.

При словах гонца Севз вскочил и потянулся за доспехами. Один за другим входили вожди. Затягивая панцирь, опоясываясь мечом, он спрашивал, отдавал распоряжения, обдумывал бой. Майя невольно любовалась мужем. Он не бахвалился, но и не трепетал перед решающей схваткой.

О, будь у Быка чуть больше шансов, она решилась бы на другую игру. И как бы она украсила мощь его власти своей красотой, острым умом, рысьим чутьем на все необычное, способное одолеть бездну забвения… Но нет, удача оставила могучего Быка, и волки лижут его следы. Пора отыгрывать самый ценный камень!

- Останься, - сказала она Севзу, - пусть начнут без тебя. Я сегодня еще не насытилась твоей мощью, о Бык Быков!

- Нет, - сказал Севз, натягивая тетиву.

- Ну, выпей чашу перед боем. Последняя некта из запасов храма.

- Женщина, ты не знаешь битвы! – усмехнулся Севз. – Она пьянит сильнее любой некты. А от питья лишь слабеют удары.

- Впервые ты не делаешь то, о чем я прошу…

- А ты думала – буду клевать все, что насыплешь? Что? Плащ с молниями? Не надо – в бою длинная одежда только мешает.

Севз велел пеласгам и оолам медленно отступать, заманивая врагов подальше от ворот. Потом гии и котты должны ударить слева, а борейцы сзади. Либы и япты, оставив заслоны у Северных ворот, подтягивались к месту схватки.

Подбадривая себя криками, сутулые рыбари оолы то подбегали к искрящимся бронзой рядам, швыряя камни и метательные дубинки, то врассыпную кидались назад. Более искушенные в войне пеласги соблюдали нечто вроде строя: когда один ряд с гарпунами бежал на врагов, другой, натянув луки, готовился встретить ответный удар.

Атланты молча медленно развертывались из колонны в упругий, изогнутый в виде лука строй. Посередине, позади воинов покачивались мамонты, у концов выставили острия конные отряды. Передний край щитами встречал удары, а из-за него лучники метко пускали стрелы. Севз махнул мечом. Котты и гии с ревом бросились на левую сторону лука. Ряды стойко встретили удар, но волны всадников на лошадях и оленях снова и снова бились о бронзовую стену, и она начала медленно прогибаться.

Копье Ора отскакивало от металла. Лишь раз удалось ткнуть острием в незащищенную руку. Раненый, перехватив левой рукой копье, отступил в задний ряд, а навстречу Ору вы сунулось граненое острие, и лишь скачок Плясуна спас его от большой раны. Фигурка барса пока что помогала не хуже Палантова амулета!

Гии распаляли себя для новой схватки, когда вождь атлантов – кряжистый, с квадратным лицом, в куртке с красным поясом уже в двух местах разодранной копьями, махнул людям на мамонтах. Середина строя раздвинулась, и две поросшие красным мхом скалы выступили вперед. Вломившись в ряды атакующих, они закружились, давя людей и размахивая вязанками из копий. Иногда пронзенное насквозь тело повисало на остриях. Тогда умный зверь поднимал оружие вверх и легонько стряхивал на землю изувеченную жертву.

Повстанцы в ужасе отхлынули. Летящие в мамонтов стрелы застревали в красной шерсти. Концы атлантского строя стали медленно выпрямляться. Конные отряды теснили дикарей под удары мамонтов.

Тогда в пространство, усеянное раздавленными телами, вынесся Айд. Натягивая свой страшный лук, он помчался сбоку на ближнего мамонта. Зверь замахнулся, но котт внезапно повернул коня. В тот же миг мамонт затряс головой и бросил оружие; в глазу его торчала впившаяся почти до перьев стрела. Он попробовал вытащить ее хоботом. Видимо, это вызвало страшную боль. Пронзительно трубя, гигант вздыбился на задние ноги и рухнул на землю, придавив нескольких атлантов.

Котты и гии с торжествующим воплем вновь кинулись вперед. Второй мамонт стал пятиться. На него помчался Самадр. Но вождю оолов не хватило быстроты и умения править конем - связка копий настигла его и кинула под ноги мамонту. Упрямец и тугодум Самадр остался верен себе: сбитый наземь, проткнутый несколькими остриями, он все же натянул и спустил тетиву. Стрела попала в хобот. Раздавив оола, мамонт отступил за копьеносцев. Оказавшись в безопасности, он положил смертоносную связку на спину и протянул хобот погонщику, который стал осторожно вытаскивать стрелу.

Справа над шумом битвы взлетел голос Севза, подхваченный гиканьем борейцев. Они пытались отсечь атлантов от ворот. Гонд махнул украшенным перьями копьем, и лавина гиев с новой злобой вклинилась в центр атлантского строя. Ора подхватил азарт решающей схватки. Отбив удар, он ударил сам и, оставив копье в бедре врага, выхватил топорик. Подоспевшие либы и япты протискивались между всадниками. Голос Севза раскатывался над сражением.

И тут за спинами бойцов, пронзая гул боя, раздался другой голос. Коверкая яптские, коттские, гийские слова, кто-то кричал:

- Оглянитесь назад! Спасайтесь! Враг со спины!!

До увлеченного Ора не доходил смысл криков, пока он вдруг не почувствовал, что за ним вместо рвущихся к горлу врага людей – пустота. Тогда, прячась за ветвистые рога, он повернул оленя. Удар секиры разрубил один рог, но Плясун уже рванулся вбок, унося седока от пеших врагов. С холмов над дорогой показались словно с неба сошедшие ряды врагов. Впереди бурыми комьями катились медведи. Растерянные повстанцы бежали им навстречу, кидались в стороны, нигде не находя спасения.

Вновь разнесся высокий голос. Ор увидел скачущего через сумятицу посла Промеата. За ним, подхватывая крики, ехали двое с рогатыми прическами и голуболицый япт.

- К реке! На мост! – кричали они, мешая слова разных языков. Масса бегущих повернула к Стиксу. Но туда же спешил свежий отряд атлантов из Западных ворот и спущенные проводниками медведи Тифона.

Первыми приняли конец низкорослые япты. Они не могли быстро бежать, и медведи валили их одного за другим. Отмахиваясь копьями, воины старались дать уйти Матери.

В это время с другой стороны подскакал Айд с сотней черных всадников. Он кинул Даметру поперек лошади впереди себя и, не останавливаясь, помчался навстречу врагам. Схватка была короткой и ужасной. Копья со всех сторон отдирали черные тела от кольца вокруг Айда. Но в ближнем бою с коттами дешевели бронза, воинские навыки, обученные звери. Нагрудники вдавливались в тела, шлемы плющились вместе с черепами, медведи уползали, волоча внутренности… Разметав бронзовые ряды, полсотни негров помчались к березовым холмам коттской земли. На прощанье Айд обернулся и пустил стрелу в кормчего ладьи.