12. Ничего невыполнимого.
Памяти Миши Микаэляна.
Глупая, нелепая смерть.
Он был маленьким и худеньким малышом шестнадцати лет. Среди учеников моей первой парашютной группы. С большой копной вьющихся чёрных волос. Любопытный и серьёзный не по годам...
Миша стал солдатом-десантником. Уже развернулись плечи. Но слегка ссутулилась спина. И вдруг облысела голова. По-настоящему. Лишь кое-где остались островки прежней буйной растительности. Миша брил остатки бритвой и по специальному разрешению командира части носил паричок, подстриженный накоротко.
В разгар строевого ежегодного смотра вдоль строя части идёт зажравшийся штабной полковник из округа. "головные уборы снять!". И вдруг среди просвечивающих розовой кожей затылков полкан видит неуставно длинные волосы.
- Это что такое! На кого похож?! Немедленно!! Пять минут на стрижку! Бегом!
- Есть!
Миша бегом убегает с плаца, забегает за угол первой казармы, срывает парик, прячет его за пазуху и бежит обратно. Тем временем полковник раздалбывает комбата:
- Распустились тут! Не следите за личным составом...!
Командир батальона видит возвращающегося солдата и поджав губы, чтобы не расхохотаться, слушает лай проверяющего.
- Товарищ полковник! Ваше приказание выполнено! Разрешите встать в строй?
Полковник, остолбенев, глядит на Мишу, на иссиня-выбритый череп, на берет, что держит Миша в руке и не знает, что делать. Издалека на это глядит командир части. Ухмылка на его физиономии говорит о том, что он понял комизм происходящего.
- Дак, это... вот...-, тянет время полковник, - Встать в строй!
- Есть!
Офицер забывает, что надо делать дальше и уходит к командиру части.
- Послушайте, как это можно, за пол-минуты побрить голову?
- Для десантника нет ничего невозможного, товарищ полковник!
- Да, я понимаю... Но, всё-таки!
13. Уважение.
Старшина батальона был многопудового веса. И складу характера неординарного. С привычками всякими. Тумаки раздавал солдатам походя. Но, как оказалось, и товарищей прапорщиков приголубливал. Командир знал, похоже, об этом, но никак не реагировал. Прапора были простыми ребятами. Со слабостями и недостатками, присущими всем. И на побои реагировали, почему-то, одинаково: никому не рассказывали.
Настала и моя очередь. Месяца не прошло, как я начал служить свою сверхсрочную, как, однажды, сидим вместе с прапорами и тут подбегает солдат и говорит, что меня старшина просит зайти в его каптёрку. Уходя, я обратил внимание, что все прапорщики, как-то стнанно на меня посмотрели.
Постучал я в кладовку, открыл мне солдат и тут же вышел, закрыв за собой дверь. Старшина возвышался посреди стеллажей, как гора Магомета.
- Мне сказали, что Вы просили зайти, - нейтрально докладываюсь я. И в самом деле, не рапортовать же сундуку.
- Вы, вот что, товарищ младший сержант...,- прапор вдруг сгребает меня лапищей за ворот и выдёргивает на высоту своего роста.
Поняв, что сейчас будет тычок в солнечное сплетение, я резко группируюсь, причём моё колено, совершенно случайно, по дороге входит между ног старшине. Охнув, он опускается вместе со мной на пол. Я отбиваю руки, отпрыгиваю назад, делаю перетанцовку на носках, подготавливая ноги к серии пинков и замираю в атакующей позе. Начхать, думаю, что будет дальше, но, если шевельнётся, дам пинка по физиономии.
Вижу, что старшина уже не столько страдает, сколько искоса наблюдает за моими ритуальными танцами. Хотя и в норму совсем ещё не пришёл. Я опускаю руки, одёргиваю китель и разряжаю обстановку:
- Ну, если у Вас больше нет вопросов, то я, пожалуй, пойду? А, товарищ прапорщик?
Прапор согласно кивает головой и сдавленно мычит что-то одобрительно-провожающее. Я открываю дверь, выхожу и вежливо без стука закрываю за собой, оттолкнув солдата, который попытался протиснуться в кладовку. Всю дальнейшую службу мы ни разу не пересеклись грубо со старшиной. И всегда он подчёркнуто-вежливо называл меня "товарищ младший сержант". А остальных прапорщиков батальона он всегда величал только по фамилии.
14. Чей дембель главнее.
- Ты почему у нас плохо участвуешь в жизни батальона? - спросил меня, как-то, комбат.
- Вот уж не надо ля-ля, товарищ майор, я делаю всё, что надо.
- Ладно, не пререкайся со старшими. Слушай, не мог бы ты оказать нам одну услугу. Ты ведь живёшь рядом. И, если пару раз в неделю будешь приходить на подъём личного состава, нам не прийдётся лететь сюда из города на попутках в такую рань. С солдатами старшина проведёт беседу, чтобы они тебя слушались.
- Без проблем, командир.
И уже на следующее утро я ровно по времени подъёма захожу в казарму. Дневальный, увидя меня, лениво подаёт команду "Смирно!". Выслушав рапорт, я спрашиваю дежурного, почему не видно выбегающих на зарядку солдат.
- А мы не успели подать команду на подъём, - хитровато говорит дежурный.
По скорости, с какой я схватил его за ремень, он понял, что шутки кончились.
- Дневальный! Команду!
Дневальный заорал, как, наверное, никогда в жизни. Дежурный, когда я его отпустил, бегом пробежал в одну половину казармы, где спали солдаты первого года службы и с криком начал поднимать молодёжь. Я направился в другую часть. Открываю дверь и вижу только несколько неторопливо поднимающихся тел.
- Команда "Подъём" была?
- Ну и что? - с ближайшей кровати из-под одеяла показывается заспанная физиономия, - Сверхсрочник! Вали отсюда, не мешай дембелям ждать окончания службы.
- Между прочим, мне тоже в этом году дембель, - говоря это, подбираю с табурета свёрнутый солдатский ремень.
- Ну, вот и готовься. И вообще, пошёл ты...
Договорить дембель не успевает, потому что я за ножку кровати переворачиваю содержимое на пол.
- Вот, бля!...
Но продолжения опять не следует. Я, наотмашь, врезаю ремнём по телу, выбирающемуся из кучи барахла солдата. И он, с ловкостью обезьяны скрывается под следующей кроватью. На угрожающее движение ещё одного "дедушки" я отвечаю хлёстом по ногам. Затем переворачиваю ещё пару опустевших уже кроватей, подтаскиваю их, чтобы они забарикадировали дверь и наматываю на руку ещё один ремень. Начинаю загонять всю толпу в угол. Но и они не лыком шиты. Открыв окна, выбрасываются наружу (благо первый этаж).
- Батальон, смирно! - доносится из-за двери. Я оттягиваю кровать от двери, открываю её и сталкиваюсь с майором.
- Здравия желаю, товарищ майор! Случилось чего?
- Нет. Я просто хотел помочь тебе провести подъём первый раз.
- Нет необходимости. У нас такие послушные солдаты...
- Знаю я, какие у нас послушные! Я уже устал слушать жалобы офицеров. Там все поднялись?
- Так точно!
Несколько месяцев спустя, когда я тренировал дембелей в спортзале по их просьбе, они мне со смехом рассказывали, как они инструктируют каждый вечер дневальных.