Я не знаю, в котором часу Дэвид проснется и когда отдаст одежду. Заставит выпрашивать ее? Перебираю варианты один другого страшнее. Но что бы ни ожидало меня утром, придется стерпеть. Мне нужно продержаться до середины завтрашнего дня – до встречи с Саймоном.

– Что? – негодовал Дэвид Фэнкорт. – Что вам еще от меня нужно? Мама уже все вам рассказала. В четверг вечером Элис и Флоренс были дома. Девочка уснула, Элис легла спать. А утром обе пропали. Ваша задача – найти их, а здесь вы их точно не отыщете. Если б они тут были, уж я-то не стал бы заявлять об исчезновении! Так почему же вы не ищете?

Он сидел неестественно прямо на самом неудобном в комнате стуле: узкое сиденье с синей бархатной подушкой и голая деревянная спинка. Ярость Дэвида Фэнкорта была осязаемой, как будто он бил Чарли по лицу. Она сочувствовала Дэвиду и не винила за буйство. В дальней части комнаты на белом диване сидела Вивьен. Как человек старой закалки, она не выказывала своих чувств при посторонних.

– Мы всемерно стараемся найти Элис и Флоренс, – заверила Чарли.

Ни в чем, кроме грубости, Дэвид не виноват – она это нюхом почуяла с первой минуты допроса. У Саймона просто паранойя, смех и грех. А у Фэнкорта – железное алиби. В момент убийства Лоры Крайер они с Элис были в Лондоне, в полном народу театре.

– Мы всегда начинаем с осмотра жилища пропавшего человека, хотя это, очевидно, единственное место, где его точно нет. Знаю, такое может показаться странным.

– Мне плевать, с чего вы начинаете. Главное – найдите мою дочь.

Чарли отметила, что он не упомянул Элис.

– Постарайтесь успокоиться, – сказала она. – Я понимаю, как это тяжело для вас, особенно учитывая, что постигло вашу первую жену…

– Чушь! – Дэвид раскраснелся. – Со мной все в порядке, вернее, будет в порядке, как только вы разыщете Флоренс. Меня все это бесит. Сначала я едва не лишился Феликса, а теперь Элис украла у меня Флоренс. Правда, никто не верит, что это была Флоренс. Даже…

Он проглотил конец фразы, бросив взгляд на Вивьен.

– Я не говорила, что не верю тебе, – вскинув голову, сухо сказала Вивьен.

Чарли подумала, что с таким же достоинством могла бы вести себя королева. Чарли смутно помнила, что во время расследования убийства Лоры Крайер кто-то говорил ей, на чем сделал деньги отец Вивьен, но детали вылетели из головы. Он основал какую-то фирму – не то пластик, не то упаковка. Словом, при всем внешнем аристократизме, Вивьен была вовсе не из старых богачей.

В гостиной, набитой мебелью, было тесновато. Три дивана, семь стульев, чудовищный кофейный столик, два книжных шкафа в нишах по бокам настоящего камина да маленький телевизор на подставке, почему-то задвинутый за кресло. Наверное, в этом доме его редко смотрят. Чарли отметила, что почти все книги на полках – в твердых переплетах.

Сегодня она приехала в «Вязы» одна. Вчера тут работала группа детективов, которые перевернули все вверх дном и методично осмотрели пожитки Элис. Ее сумочку и ключи нашли на кухне, «вольво» стояла у дома. Из вещей Элис и Флоренс не пропало, кажется, ничего, кроме одежды, в которой они ушли. Вивьен была в этом уверена, а Чарли сочла дурным знаком. Самая тревожная деталь: Вивьен утверждала, что знает всю обувь Элис, и вся она на месте, в гардеробе.

В четверг вечером Вивьен, как всегда, заперла на ночь парадную и заднюю двери. Утром Элис и Флоренс исчезли, но двери были заперты. Никаких следов взлома. Вивьен, Дэвид и Феликс спали ночью спокойно, никто ничего не слышал – ни детского плача, ни грохота, ни звуков потасовки. Складывалась весьма загадочная картина.

Возможно, кто-то уговорил Элис впустить его в дом, а затем похитил ее и ребенка? Тогда они должны были выйти через черный ход. Рядом с задней дверью есть окно с узкой форточкой – примерно пятнадцать на сорок сантиметров. Утром обнаружили, что она приоткрыта, а внизу на кухонном столе лежали ключи Элис. Получалось, что похититель (или похитители) в полной тишине вывел Элис с Флоренс на руках за порог, запер дверь и закинул ключи через форточку.

Или их забросила сама Элис. Чарли не верилось, что Элис настолько тронулась умом, чтобы уйти совсем без вещей – своих и ребенка. Утром Чарли толковала с Саймоном, и тот был на сто процентов убежден, что Элис и Флоренс целы и невредимы.

– Я найду ее, – пообещал он с такой страстью и твердостью в голосе, что Чарли отвела глаза.

– Мы с сыном окажем вам любую помощь, сержант, – сказала Вивьен. – Но ребенка нужно найти. Понимаете? Флоренс для нас – это…

Она осеклась, разглядывая что-то у себя на юбке, а потом подняла голову и вперила в Чарли ясный, пронзительный взгляд.

– Простите, – пробормотала она. – Вы не представляете, как это тяжело для меня. Мало того, что пропала моя ненаглядная внучка, так я еще и не знаю, когда она исчезла – вчера или, может, неделю назад. Что, если я видела ее лишь однажды?

Вивьен плотно сжала губы.

– Вы слышали о женщинах, что слетают с катушек и убивают своих младенцев? – гневно вклинился Дэвид. – Послеродовая депрессия. Они душат детей, выкидывают их из окон… Что может ударить в голову Элис? Часто ли такие матери возвращают детей целыми и невредимыми? Вы должны знать.

Дэвид спрятал лицо в ладонях. Потом сказал чуть спокойнее:

– В последние дни Элис была какая-то дерганая. Она зациклилась на той женщине из больницы, с которой и двумя словами не перекинулась.

– Не факт, что ваша жена сама похитила ребенка, мистер Фэнкорт, – ответила Чарли. – Она же ничего не взяла с собой. Надо полагать, Элис покинула дом против воли.

Дэвид покачал головой:

– Она сбежала и унесла Флоренс.

– Что вы имели в виду, когда сказали: «Я чуть не потерял Феликса»?

Повисло томительное молчание. Наконец заговорила Вивьен:

– Он имел в виду, что Лора делала все, чтобы держать Феликса подальше от нас. Она разрешала нам видеться с ребенком только раз в полмесяца – представляете? Причем лишь пару часов и обязательно в ее присутствии. Наладить нормальные отношения с ребенком под ее пристальным наблюдением было невозможно. Она не отпускала мальчика к нам, а нас с Дэвидом не принимала у себя. Приходилось общаться с Феликсом на нейтральной территории.

На щеках у Вивьен зарозовели два пятна.

Чарли нахмурилась.

– Но в день убийства Лоры Крайер Феликс был здесь один, он ночевал у вас.

– Да, – Вивьен печально усмехнулась, – первый и единственный раз. Просто ей надо было оставить с кем-нибудь ребенка, чтобы пойти на вечеринку в ночной клуб.

Судя по тону Вивьен, сама она в подобные заведения не хаживала и впредь не собиралась. Точно так же слово «клуб» произнес недавно и Саймон, хотя ему-то по долгу службы приходилось бывать в прокуренных, слепящих стробоскопами ночных заведениях Спиллинга и Рондсли.

– Три года нам пришлось жить по правилам Лоры, – продолжила Вивьен. – Мы надеялись, что если будем выполнять ее… кошмарный режим, она смилостивится и позволит нам больше общаться с Феликсом. Но мы сами себя обманывали. Время шло, а она и не думала ничего менять. Мы уже почти отчаялись и собирались обратиться за помощью к моему юристу, как вдруг… Лора погибла…

– … а Дэвид остался единственным родителем, – закончила фразу Чарли.

Ее железная уверенность на миг пошатнулась. Она представила, как Дэррил Бир рыщет вокруг «Вязов», пряча под одеждой кухонный нож, и эта картина впервые показалась ей неправдоподобной. Зачем вооружаться тесаком, если твоя цель – всего лишь разнюхать, как половчее забраться в дом?

Устранив Лору, Дэвид мог спокойно жениться на новой подружке и забрать Феликса, а забота о мальчике легла бы на бабушку, которая всегда под рукой. «Удобно и Дэвиду, и Вивьен, и Элис, – рассуждала Чарли. – Этой шибанутой Элис. Может, именно это омрачило помолвку: жених тоскует и думает лишь об отнятом сыне?»

За спиной у Дэвида на полке стоит фотография со второй свадьбы. Сияющая Элис в кремовом платье и диадеме не сводит глаз с жениха. Волосы у нее короче, чем теперь, и подвиты по случаю праздника. На прошлой неделе, когда Чарли впервые увидела Элис, прическа у той была прямая и гладкая. Дэвид на фото гордо улыбается, глядя на невесту, которая на несколько дюймов ниже. «Красивая пара», – подумала Чарли, стараясь не замечать уколов ревности. Почему внимание Саймона досталось этой женщине, что уже любима и замужем, а не ей, Чарли? Это несправедливо.