— Ну, и как суп? — спросил он.

Она прижала салфетку к губам.

— Знаешь, вкусный. Спасибо.

— Отлично. Тебе следует побольше думать о своем здоровье.

Еще одно слово по поводу моего состояния, подумала она раздраженно, и он действительно вконец испортит мне аппетит.

— Со мной все в порядке, — буркнула она.

— У тебя, наверное, по утрам бывают недомогания?

— Да, когда встаешь с постели. Потом все проходит.

— Ты была у доктора?

— Нет, Бернард, еще не была, — сказала она, не отрывая глаз от тарелки. — Я же сказала, что чувствую себя хорошо.

— И все же беременные женщины должны почаще консультироваться с врачами. У меня есть знакомый гинеколог.

— У меня тоже, — коротко ответила она.

— Тогда покажись ему, Элина, и не забудь сообщить мне, когда соберешься на прием.

— Зачем?

— Потому что я намерен пойти с тобой.

Ложка выпала из ее рук.

— Абсолютно исключено, — сухо объявила она. — Если ты думаешь, что я уже принадлежу тебе… и позволю тебе…

Конечно, он понял, о чем она подумала, понял с того самого момента, когда заставил сделать анализ.

— Успокойся, Элина! Я не собираюсь находиться рядом с тобой в смотровом кабинете, — фыркнул он. — Я не из тех, кто получает удовольствие, подсматривая за голыми женщинами. Если мне захочется увидеть тебя без одежды, я сделаю это в интимной обстановке. К врачу я собираюсь пойти для того, чтобы побеседовать с ним и выслушать его рекомендации — в чем ты нуждаешься, чтобы беременность протекала без эксцессов.

Его слова успокоили ее, однако вызвали в ней ощущение собственной несостоятельности.

— Мм… спасибо, — неохотно промямлила она.

— Вот и прекрасно, — сказал он. — А теперь, не заняться ли нам обедом?

Она с удовольствием последовала бы его совету, но оставалась еще одна проблема, которую следовало обсудить, прежде чем начать работать ложками и вилками.

— Я должна кое о чем тебя предупредить, раз уж ты принял приглашение на ужин к моим родителям, — сказала она. — Имей в виду, что, в отличие от матери, тебе не удастся сразу же произвести хорошее впечатление на моего отца. С тех пор, как женился мой брат, мама удвоила свою заботу обо мне. Ей очень хочется поплакать на свадьбе своей дочери. Но не таков мой отец. Он, вероятно, будет задавать самые каверзные вопросы.

— Буду рад ответить на любые! — воскликнул Бернард.

— Не сомневаюсь. Но проблема в том, как нам сообщить о ребенке…

— Это касается только нас двоих. Если тебе почему-либо не хочется говорить родителям о беременности, можно этого и не делать.

— Ненавижу обманывать, но пока, видимо, действительно будет лучше, если мы не поделимся с ними этой новостью. Боюсь, они начнут делать разные предположения, которые могут их расстроить…

— О каких предположениях ты толкуешь, Элина?

— Ну хотя бы о том, что мы почти незнакомы друг с другом, не говоря уже об ухаживаниях и о любви.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Не будем гнать волну и дождемся благоприятного момента, когда они воспримут наше сообщение спокойно.

— А твои родители?

— Родитель, — поправил он. — Его мои дела не интересуют.

В какой-то степени ее любопытство было удовлетворено, но от нее не укрылось, как посуровело его лицо. Она поняла, что его семейные взаимоотношения, как и его чувства к Сильвии, не подлежат обсуждению.

— Поскольку я ничего о тебе не знаю, — проговорила Элина, — мне будет трудно рассказывать о тебе моим знакомым. У людей вызовет подозрение, если мы ничего не будем знать о семьях друг друга. Например, должна ли я говорить о том, что мы с братом близнецы, что он на семнадцать минут старше меня? Сейчас он живет вместе с женой в Англии и занимается изучением римской истории.

— Просто великолепно! — воскликнул Бернард, в первый раз выказав хоть какое-то волнение. — А не означает ли это, что ты тоже можешь родить близнецов?

— Совсем необязательно. Я об этом не думаю.

Он оттянул манжет и посмотрел на часы.

— Ты права, это абсолютно неважно, — согласился он, подписывая счет. — К сожалению, у меня нет времени обмениваться сведениями о наших близких. Меня ждут на совещании со строительной корпорацией. Отложим рассказ о моей жизни на потом.

В вестибюле он помог ей надеть пальто и послал шофера за машинами.

— Где мы встретимся вечером? — спросила она, когда он распахнул дверцу ее автомашины.

— Я заеду за тобой в половине седьмого. До этого у нас есть еще куча времени, не так ли?

Она взяла его за рукав в надежде задержать еще на минуту.

— Бернард, нам непременно нужно поговорить до того, как отправимся к родителям. Приезжай лучше в половине шестого. Тогда мы сможем обсудить… мм… все детали, которые нас интересуют. Ладно?

Он бесстрастно взглянул на нее.

— Некоторые вещи не обсудишь за час или два.

— Конечно, — вздохнула она, — я не могу заставить тебя рассказывать то, что, по-твоему, мне не следует знать. Но рано или поздно тебе придется пойти на уступки. В противном случае наш брак действительно может стать адом. И главное — ты совершаешь ошибку, если считаешь, будто я тень, которая покорно будет плестись за тобой.

— Я далек от этой мысли. С другой стороны, если ты не будешь проявлять горячность, стараясь избежать свадьбы, мы сможем спокойно поговорить обо всем, что тебя интересует. А сейчас мне следует поторопиться. Желаю всего наилучшего, Элина.

Итак, предполагаемый разговор отложен. Обескураженная, Элина наблюдала, как Бернард широкими шагами направился к черному «ягуару». Она подумала, что, если таким же образом сложится их совместная жизнь, им придется ох как нелегко.

Мать уже вовсю хлопотала, готовясь к праздничному ужину. Она поставила шампанское на лед, расставила свечи, украсила комнаты цветами. Тюльпаны и белые ирисы — на кофейный столик в гостиной, розы — в столовой, а фиалки в хрустальной вазе — в туалетной комнате.

Отец, хотя и возбужденный приготовлениями, казалось, не очень радовался предстоящему торжеству.

— Ну-с, это и есть тот самый молодой человек, который вскружил голову моей дочери? — сказал он, оглядывая Бернарда. — Вообще-то, я должен поздравить вас с хорошим вкусом, тем не менее признаюсь, что несколько удивлен. Принятое вами решение свалилось нам на голову уж очень неожиданно.

Смутившись под взглядом отца, Элина бросилась помогать матери расставлять бокалы для шампанского.

— Мне тоже кажется, что своим поступком я удивил Элину, — улыбнулся Бернард, предваряя дальнейшие комментарии по поводу своих действий. — Знаете, порой случается, что откладывать решения не имеет смысла. Вы согласны?

— Поскольку вы оба уверены, что поступаете правильно, смысла действительно нет, — хотя и с сомнением заключил отец. — Элина достаточно взрослая, чтобы поступать так, как считает нужным. Если она хочет связать с вами свою судьбу, это ее дело, хотя, прямо скажем, мне не нравятся скоропалительные решения.

Элина опять покраснела. Заметив это, Бернард взял из ее рук бокал и обнял ее за плечи.

— Считайте меня нетерпеливым женихом, мистер Таннер, я не хочу больше ждать и стремлюсь к тому, чтобы Элина побыстрее стала моей женой, — сказал он, глядя с показным восхищением в ее глаза.

— Понятно, — проворчал отец, не заметив неловкости. — И когда же это произойдет, Элина?

Ей нравилось, что Бернард не увиливает от ответов. «Не спрашивай меня, — хотелось ей сказать, — мне об этом ничего неизвестно». Но подобный ответ привел бы родителей в замешательство. Поэтому она стала мямлить что-то невразумительное.

— Мы решили, что это произойдет в первое воскресенье марта, — пришел ей на помощь Бернард.

Мать всплеснула руками.

— Бог мой, осталось меньше месяца!

Элина заметила, как подозрительно заблестели глаза у отца. Щеки у нее заалели еще ярче. Она дважды проглотила слюну, чувствуя себя провинившимся ребенком, застигнутым за поеданием варенья из припрятанной родителями банки.