— Каталина, — мать Гейба рявкает ее имя, ярость слышна в ее голосе. — Ты можешь идти обратно. У нас здесь все отлично и нам больше не нужна помощь.

Она оглядывается на Марисоль, боль от того, что ее отсылают, искажает ее лицо.

— Ты уверена? Я почти закончила с Тамале.

— Оставь. Мы сами закончим.

Она сжимает губы и пристально смотрит в мою сторону, прежде чем вылететь из кухни. Тишина наполняет маленькую комнату, делая ситуацию ещё более странной.

— У меня такое чувство, что она не станет обедать со мной в загородном клубе, — говорю я, надеясь разрядить обстановку.

К счастью, это срабатывает.

Все женщины начинают смеяться, разделяя мою шутку, и атмосфера опять становится непринужденной.

— Не переживай о Кат, — подходя ко мне, шепчет Ариадна. — Ей всегда очень сильно нравился Гейб.

Я уже поняла, но это информация все же заставляет меня ревновать, от чего моя кровь кипит.

— У них все было серьезно? — не в силах сдержаться, спрашиваю я.

Она качает головой.

— Не так серьезно, как ей хотелось бы.

От этого мне становится немного лучше.

— Не переживай о моих чувствах, — говорю я. — Меня не так уж легко смутить.

— Вижу. Если бы со мной проделали тот фокус с приветствием бабули, я бы выбежала из дома в слезах.

Другая женщина усмехается, явно слушая наш разговор.

Я качаю головой, снова испытывая унижение.

— Мне никогда не удастся исправить первое впечатление о себе.

— Дай-ка я тебе кое-что скажу, — говорит Марисоль. — Мои мальчики полны дерьма, особенно Луис. В следующий раз, когда захочешь сказать что-то по-испански, приходи ко мне. Я переведу.

— Очень ценю это, но поверьте, я не стану повторять эту же ошибку.

Эти маленькие паршивцы заплатят. Мне просто стоит дождаться подходящей возможности.

Закончив кромсать овощи, я спрашиваю, где находится ванная, и иду освежиться. Пользуясь случаем, наношу слой блеска для губ и придаю волосам дополнительный объем. Выходя из ванной, я готова встретиться с большой толпой на заднем дворе. Но стоит мне подойти к комнате, я слышу оживленный спор, в котором упоминается мое имя.

— Не понимаю, что ты с ней делаешь. Что пытаешься доказать? — Противный голос принадлежит ни кому иному, как стерве-бывшей.

— Мои отношения с СиСи не твое чертово дело, — тон Гейба грубый от злости.

— Она совсем далека от твоего типа, и ты это знаешь. Она полный ноль на кухне, даже с твоей матерью и тетями.

Стараюсь не позволить этому замечанию ужалить меня, потому что, к сожалению, она права.

— Ну и что с того?

— А ее дизайнерские туфельки и сумочки не вписываются сюда. Зачем ты тратишь на нее время?

У меня кровь кипит от ее нахальства. Вот бы посмотреть, как мои туфельки впишутся в ее задницу!

— Предупреждаю, Каталина, отвали. Ты не знаешь ни меня, ни что именно я хочу.

— Вероятно, ты прав. Кажется, ты больше похож на своего отца, чем мы все думали.

Холодная тишина повисает в комнате, и, клянусь, температура воздуха действительно падает. До того как я даже успеваю подумать, что означает ее ремарка, Гейб отвечает, голос прям-таки сочиться презрением:

— Убирайся из моего дома.

— Прости?

— Ты меня слышала. Тебе здесь не рады.

— Меня пригласили.

— Пригласили твоих родителей.

— А они не смогли прийти. Так что я здесь от их имени. Кроме того, это дом твоей матери.

— Я оплачиваю все счета, и лучше бы тебе уйти прямо сейчас или я лично вышвырну тебя.

Думаю, если она не воспользуется советом, мои Jimmy Choo с радостью подтолкнут ее задницу к выходу.

— Да мне все равно. Не говори, что я тебя не предупреждала.

Я прижимаюсь к стене, оставаясь вне поля зрения, когда она выбегает из комнаты, направляясь к входной двери. Слышу, как Гейб громко выдыхает, и решаю дать ему немного уединения, прежде чем войти. Он стоит спиной ко мне, плечи напряжены, когда он проводит рукой по волосам.

— Да уж, а она милая, согласен? — говорю я, сообщая о своём присутствии.

Он резко поворачивается, выражение лица смягчается.

— Привет, Блондиночка.

— Привет. — Улыбаюсь я, надеясь немного ослабить его напряжение.

— Долго ты здесь стоишь?

— Достаточно долго, — честно признаюсь я. — У меня такое чувство, что я ей не нравлюсь.

Он сокращает дистанцию между нами, притягивая меня в свои объятия.

— Забудь. Она та ещё стерва.

— Согласна, но ведь она права.

Он прищуривается.

— О чем?

— Что я не очень-то вписываюсь сюда, особенно на кухню, — шепчу я. — Я не умею готовить, Гейб. В моем ящике на кухне куча меню с доставкой. Вот так я выкручиваюсь.

— Тогда, полагаю, хорошо, что я умею готовить.

Его попытка облегчить ситуацию не удаётся, потому что суровая правда не исчезает. Мне никогда не стать похожей на тех женщин на кухне.

— Посмотри на меня, — приказывает он, заставляя меня посмотреть ему в глаза. — Мне плевать на это. Не надо мне ничего готовить. Я в состоянии сам приготовить себе еду, а еще и тебя накормить.

У меня на душе становится тепло, и его слова смывают то чувство беззащитности, которое у меня было. Улыбаясь, я обнимаю его за талию.

— Мы ведь полная противоположность друг другу. Ты это знаешь, да?

Он обнимает меня сильнее.

— Да, Bella. Мы абсолютно разные, но как-то сочетаемся. — Его теплые, карие глаза смотрят прямо на меня, пока он наклоняет голову. Губы опускаются на мои по-настоящему красивым поцелуем, который заставляет землю под моими ногами закачаться.

Он прав. Мы подходим друг другу. Ничего никогда раньше не ощущалось более правильным.

К тому времени, как он отстраняется, я задыхаюсь, лёгкие жаждут глотка воздуха.

— Давай-ка пойдём, поедим. Чем быстрее справимся, там быстрее останемся наедине, и ты будешь только моя.

От его властных слов бабочки порхают у меня в животе. Беря меня за руку, он тащит меня на задний двор, где вечеринка в самом разгаре. Все дети играют с разбрызгивателем, бегая в купальных костюмах, а взрослые разделились на небольшие группы и общаются друг с другом.

Тётя Камила приносит мне одну из своих «Маргарит».

— Сберегла ее для тебя. Первая партия всегда быстро расходится.

— Спасибо. Очень ценю, что вы прикрываете меня.

Она легонько пихает меня в плечо.

— Покажи им, из какого теста ты сделана.

Улыбаясь, я делаю большой глоток, наслаждаясь жидкостью. Проходит немного времени, как вокруг Гейба и меня собирается толпа, большинство из них - его кузины. Их разговор наполнен смехом, когда они поддразнивают друг друга.

Достаточно очевидно, что эта большая семья очень близка. Совсем не так, как та семья, в которой выросла я. Наши семейные встречи были очень малочисленными. Никаких тетушек, дядей или кузенов с кузинами. Только мы втроем. И, хотя я бы ни за что не променяла своих родителей на кого-то другого, я не могу не задаваться вопросом, а что, если я многое пропустила, особенно, если дело касается братьев и сестер.

Чувствуя, как кто-то дёргает меня за руку, я смотрю вниз и вижу Милию, влажные волосы спутаны вокруг маленького личика.

— Хочешь посмотреть, как я делаю «колесо» над разбрызгивателем?

— С удовольствием.

Отпуская руку Гейба, я иду за ней к воде и смотрю, как восхитительно она выполняет трюк.

— Вау, у тебя классно получается.

— Спасибо, — отвечает она с сияющей улыбкой. — Я занимаюсь гимнастикой.

— Я так и поняла. Я тоже занималась в детстве.

— Правда? — спрашивает она, глаза загораются восхищением.

Я киваю.

— Я даже была капитаном команды чирлидерш в старших классах.

— Я тоже хочу стать капитаном.

— Тогда продолжай делать «колесо» как сейчас и у тебя не будет с этим проблем.

Она делает еще одно, и некоторые из ее кузин следуют ее примеру, все они хотят показать мне свои трюки. От чего я улыбаюсь и размышляю о том, как в их возрасте будет выглядеть Роза.