Для этого нужна была работа с публикой, а значит, эфирное время. И вот сегодня Корнелл мог его получить.

Вертолет начальника полиции приземлился, и Корнелл вышел из него торжественно и важно, погрузившись в гущу щелкающих фотоаппаратов. Он был военным генералом на линии фронта и за барьером фотообъективов видел мощь своей могущественной армии. Корнелл чувствовал себя отлично. Все это казалось невероятным. Вдруг, в самый нужный момент (всего за три месяца до выборов в городскую администрацию), нежданно-негаданно он получил подарок — участие в самой настоящей осаде, где можно показать себя героем-мачо, одним надрать задницу, другим ее вылизать — и выйти из переделки победителем. Это было громкое дело, в котором замешаны большие деньги, большие люди и крупный скандал, но главное — да, самое главное, самое главное в квадрате, самое главное и аллилуйя! — в деле не имелось расового конфликта! Преступление без расистской подоплеки! И это в год выборов! Корнелл благословлял свою судьбу. Благодарил своего Бога. Он был готов поверить, что, наверное, сделал что-то очень хорошее в детстве или юности, за что и получил теперь этот невероятный подарок. Впервые за долгое время ему попалось преступление городского, регионального, национального и международного значения, которое не имело никакого отношения к расизму. Он даже не надеялся, что такое с ним еще когда-нибудь случится.

Начальник полиции сам был темнокожим. Он много раз в своей жизни сталкивался с расизмом и ненавидел его от всей души. Однако ненависть Корнелла к расизму носила особый характер, связанный не с цветом его кожи, а с его работой. Корнелл был главным копом города. Он этим гордился и хотел работать хорошо, но на его пути всегда вставал расизм, ненавистный расизм всех цветов и оттенков. Полицейская работа как таковая перестала существовать. Теперь ему ежедневно встречались так называемые «флюгерные» дела. Мужчина убил женщину, бандиты избили человека. Казалось бы, все просто, но вдруг выясняется, что у героев драмы разный цвет кожи — и дело тут же превращается в запутанный лабиринт, в котором совершенно не важно, кто прав, кто виноват. Имеет значение только одно — какое впечатлениескладывается о деле у присяжных и общественности.

Но вот — фантастика — дело без каких-либо элементов расизма. Жертвы и злодеи одного цвета. Страшно представить, что бы началось, если бы преступники, стрелявшие в модель «Плейбоя» и держащие в заложниках белую девочку, оказались темнокожими или азиатами. Не менее ужасной была бы ситуация, в которой белые преступники напали бы на темнокожего режиссера и модель. В любом случае дело давно бы превратилось в политический футбол, и под воротами особняка торчали бы возмущенные пикетчики и борцы за расовую справедливость. Корнелл даже не хотел об этом думать.

Ему повезло. Судьба подкинула ему идеальное громкое дело, которое он должен был использовать на все сто.

К сожалению для начальника полиции, на месте событий находился еще один начальник, также обрадованный представившейся возможностью отличиться. Брэд Мюррей, директор отдела новостей компании «Эн-би-си» считал осаду дома Брюса Деламитри едва ли не самым невероятным происшествием, на котором он когда-либо присутствовал.

— Если бы это не было правдой, — заметил Мюррей своей шикарной личной помощнице, выходя из собственного вертолета, — я никогда бы не посмел такое придумать.

Однако все происходило на самом деле; более того, главный злодей этой истории понимал значимость телевизионных новостей: телевидение сегодня не оставляло без внимания ни одной стоящей драмы.

Два больших босса встретились в бронированном автомобиле. Спорили о том, кто удостоится чести связаться с домом Брюса Деламитри и будет вести переговоры с преступниками. Естественно, начальник полиции Корнелл заявил, что это дело властей. Телевизионный босс Мюррей возразил, что Уэйн Хадсон позвонил на телевидение, а не в полицию и ясно дал понять, что хочет видеть главного телевизионщика.

Лет десять назад Корнелл просто приказал бы своим констеблям выкинуть Мюррея из машины, но сейчас для этого был не лучший момент. Приближались выборы, а город постоянно висел на краю пропасти. Начальник полиции понимал, что должен сотрудничать с журналистами, так же как и они должны сотрудничать с ним, поэтому Корнеллу и Мюррею пришлось пойти на компромисс. Приказав телефонной станции заблокировать все другие звонки на номер Деламитри (знакомые Брюса, естественно, обрывали телефон, пытаясь к нему пробиться), большие начальники решили вместе позвонить Уэйну.

И оказалось, что спорили они напрасно: Уэйн с ними беседовать не собирался.

— Заткнитесь и слушайте! — рявкнул он в телефон, даже не попытавшись выяснить, кто ему звонит. — Это Уэйн Хадсон, Магазинный Убийца. Мы с моей девочкой здесь главные, понятно? У нас тут Брюс Деламитри, Брук Дэниелс, которая, кстати, актриса, а не модель — так и скажите своим репортерам, усекли? Еще у нас тут жена Брюса и их дочка, Велвет, просто куколка, и что бы я с ней ни сделал, это будет настоящее шоу. А сейчас давайте мне ваш номер, я позвоню, когда подготовлю мои требования.

Начальник полиции Корнелл продиктовал свой номер и решил, что самое время начать переговоры. В конце концов, он был экспертом в этом вопросе.

— Ну, Уэйн, — сказал он, — вижу, ты хочешь заключить с нами сделку…

— Я хочу, чтоб ты заткнулся, — прервал его Уэйн. — Когда буду готов, сообщу. И диктовать условия здесь тоже буду я. Сами знаете, на это я способен. Не звоните мне. Все. Отличного вам дня.

Начальник полиции и директор «Эн-би-си» положили трубки и взглянули друг на друга.

— Думаю, придется подождать, босс, — констатировал полицейский. — Может, меня пока загримируют?

— Обязательно, босс, — ответил телевизионщик.

В это время Уэйн отошел от телефона.

— А что вы имели в виду, когда сказали, что я просто куколка и это будет настоящее шоу? — спросила Велвет. Голос ее, по вполне понятной причине, слегка дрожал. — Что вы со мной собираетесь сделать?

— Все в порядке, милая, — попыталась успокоить ее Фарра, хоть это и была явная ложь. — Мы что — твои заложники?

Уэйн налил себе бурбона; он полагал, что заслужил хорошую порцию спиртного. Скаут по-прежнему сосала свой коктейль. Она не слишком любила спиртное.

— Ну, что-то в этом роде, — ответил Уэйн. — Вообще-то у меня есть план.

— У Уэйна с самого начала был план, — с гордостью сказала Скаут.

— Какой еще план? — заорал Брюс. Он больше не справлялся с раздражением. — О чем ты говоришь?

— Я говорю о плане, который нам со Скаут поможет избежать электрического стула. Вряд ли в нашем положении можно думать о чем-то другом.

Брук все еще была в сознании. Велвет когда-то посещала курсы медицинской первой помощи. Проявив завидное самообладание, которое, наверное, удивило бы ее учителей и одноклассников, она сумела усадить Брук в правильное положение и придавила ее рану подушкой, так что Брук могла следить за ходом разговора.

— Какой там план! — подала голос Брук. — У вас нет шансов. Вы оба сдохнете.

— Молчите, — вмешалась Велвет. — У вас серьезная рана, и любая физическая активность препятствует свертыванию крови. — Она повернулась к Уэйну. — Ей нужен врач. Разве нельзя позвать сюда врача?

— Может быть. Пока не знаю, — ответил Уэйн.

— Но она же умрет.

— Мисс Деламитри, я думал, вы уже поняли, что меня такие вещи не слишком огорчают.

Брюс по-прежнему стоял у окна. Полицейские машины и фургоны телевизионщиков продолжали прибывать. Все восемь акров земли перед домом были заполонены людьми и техникой. Невероятно! За двадцать минут у Брюса во дворе вырос целый поселок. Здесь были спутниковые тарелки, треноги, шикарные прически, машины, десятки тысяч метров электрического кабеля. Шум, который производил весь этот муравейник, наверное, был слышен за много миль отсюда.

Брюс пытался составить полную картину происходящего.