Глава 3

Понедельник, 12 августа 1822 года

— И зачем я только поддался на ваши уговоры, Фергюсон? — проворчал Дэвид, выискивая в кладовой блюдо для принесенного приятелем фруктового пирога.

Кухонный столик уже ломился от яств. Чего там только не было: холодная жареная курица, нарезанная баранина, тарелка с маленькими пряными пирожками, что сегодня на рассвете принесла служанка вместе с имбирной коврижкой и сконом. А теперь еще и роскошный фруктовый пирог. Просто праздник какой-то.

Дональд Фергюсон рассмеялся, его круглое веселое лицо вызвало у Дэвида улыбку.

— Потому что, Лористон, из вашей квартиры очень удобно наблюдать за процессией. И конечно же, потому что я вас пристыдил.

Дональд Фергюсон — молодой адвокат, чей покойный отец-судья близко дружил с Чалмерсом. Чалмерс подкидывал молодому человеку работу, а Фергюсон отплатил тем, что женился на одной из его дочерей, — Катерина Чалмерс стала Катериной Фергюсон.

Фергюсоны вполне друг другу подходили. Оба добродушные весельчаки, правда, по сравнению с Дональдом Катерина шутила более сдержанно.

Фергюсон почти всех членов факультета звал друзьями. Уму непостижимо, с чего вдруг он так жаждал общения с серьезным прилежным и совершенно замкнутым Дэвидом. Но почему-то Фергюсон решил с ним подружиться, настаивал на том, чтоб по меньшей мере раз в неделю Дэвид приходил к ним с Катериной в гости, и вытаскивал Дэвида из-за библиотечного стола по любому поводу: начиная от совета по делу и заканчивая совместным походом в таверну или кофейню.

Дэвид как-то пожаловался, что Фергюсон отвлекает его от работы, а Чалмерс в ответ лишь рассмеялся.

— Так это же хорошо. Кто-то же должен напоминать вам о пище.

Напоминать о пище — это одно; а убедить Дэвида пригласить дюжину гостей в новую квартиру в абсурдно ранний час для того, чтоб посмотреть «перенос регалий Шотландии» от замка до Холирудского дворца, — совершенно другое. Его квартира действительно идеально подходила для этой цели. Расположена близко к замку на Лонмаркете, из окон на третьем этаже будет превосходно видно шествие. На улице уже собралась уйма наблюдателей.

— Это даже не настоящая церемония, — проворчал Дэвид, перекладывая пирог на блюдо. — А выдуманное сэром Вальтером празднество.

— Не будьте таким занудой, — захохотал Фергюсон. — Люди любят выдумки сэра Вальтера, любят чувствовать себя частью богатых традиций. Что в этом плохого?

Дэвид нахмурился.

— А что плохого в правде? Зачем людям верить в этот вздор?

— Это не совсем вздор.

Дэвид, освобождая место для пирога, переставил тарелки.

— Ну почти. Несколько лет назад были найдены так называемые «регалии Шотландии». И их точно никогда не перевозили из одного конца Хай-стрит в другой, да еще и в сопровождении кучки аристократов в тартане, которые без письменных указаний ни за что в жизни не отыщут Холирудский дворец.

Фергюсон хмыкнул.

— Все когда-то случается впервые. И нельзя отрицать, что людям все это нравится.

— Да, нельзя. — Дэвид вздохнул.

Общественный энтузиазм по поводу визита короля сбивал его с толку. Он никогда бы не подумал, что шотландцы впадут в такую истерию. Но сэр Вальтер — творец сего визита — мастер по созданию эффектного вымысла. И как сказал Фергюсон, люди любят торжества, пусть и фальшивые от начала до конца.

— Если учесть, насколько вам все это не по душе, — доброжелательно продолжил Фергюсон, — очень любезно с вашей стороны пригласить столько гостей. Они такому виду из окна только порадуются.

Дэвид выгнул бровь, а Фергюсону хватило такта засмеяться, и щеки у него порозовели. Они оба знали, что пригласить адвокатов и солиситоров с женами Дэвида подтолкнул Фергюсон.

— И кстати, у вас будет еще один гость, — робко проговорил Фергюсон. — Надеюсь, вы не против. Надо было раньше предупредить.

Дэвид вздохнул.

— Кто на этот раз?

— Сестра Катерины Элизабет приехала в город вместе с мужем. Утром мы к ним заглянули — Киннелл отсутствовал, наверно, занят другими делами, — и Катерина уговорила Элизабет присоединиться. Она не сомневалась, что вы не станете возражать.

Дэвид смягчился.

— Конечно, не стану. Рад повидаться с леди Киннелл.

Весьма рад. После неприятного комментария Балфора о характере Киннелла в голове постоянно вертелись мысли об Элизабет. Дэвид надеялся, что Балфор ошибался, что он преувеличил жестокость Киннелла, что гипотеза о первой жене — это всего лишь гипотеза. Для того чтоб отлегло на душе, Дэвиду необходимо убедиться, что Элизабет здорова и счастлива.

— Дамы придут через несколько минут, — продолжил Фергюсон. — Они захотели не спеша пройтись по Хай-стрит и посмотреть выступления. Но скоро должны подойти. Другие гости тоже. — Фергюсон обеспокоенно оглядел кухню. — У вас найдется что-нибудь выпить?

— Все в гостиной, — заверил Дэвид. — Эль, винный пунш и лимонад. Сойдет?

Фергюсон улыбнулся.

— В самый раз.

Дэвид вспомнил о припрятанной бутылке виски. Даже земляки наградили бы Дэвида укоризненными взглядами, если б он начал распивать крепкий алкоголь в столь ранний час да еще и на глазах у барышень. Зачем он вообще согласился на это смехотворное сборище?

Стук в дверь прервал размышления.

Дэвид не успел и шагу ступить: Фергюсон уже побрел к двери. Несколько мгновений спустя в квартиру влетела Катерина с блестящими завитками и лучистыми глазами.

— О, мистер Лористон, какая у вас чудесная квартира! — хлопнув в ладоши, воскликнула она. — Я представляла серое холостяцкое жилище, но здесь очень уютно. Только поглядите, кто со мной пришел! Элизабет приехала погостить из своего поместья в Галлоуэй. Она хорошо выглядит, правда же?

Дэвид перевел взгляд на невысокую женщину, стоявшую за спиной у Катерины.

Если судить только по наряду, тогда да, в темно-синей накидке и в капоре с высокой тульей, украшенном длинным пером, она выглядела очень хорошо. Но он видел и кое-что еще. Лицо у нее осунулось и стало бледнее, а темные глаза затянула легкая поволока. Да и улыбка — та, что ему очень нравилась, — чуть померкла.

С лица исчезла прежняя пухлость, и Элизабет стала привлекательнее, чем была полгода назад в их последнюю встречу. По-своему она была очень красива. Но вся жизнерадостность испарилась.

— Мистер Лористон, — тихо изрекла она. — Как я рада вас видеть.

Дэвид, шагнув вперед, принял протянутые руки и заглянул Элизабет в глаза. Он помнил, когда в последний раз они стояли столь близко друг к другу. Помнил, как проблеск счастья улетучился, и остались лишь смущение и боль.

«Я не намерен вступать в брак, мисс Чалмерс».

Господи, какой же он бестактный.

— Леди Киннелл.

Он вперился в нее взглядом, но она быстро отвела взор и осторожно высвободила руки в перчатках, а стильный капор прикрыл лицо. Элизабет направилась к сестре, что стояла возле подъемных окон.

— Мы отсюда будем смотреть на процессию? — ломким голосом спросила она. — Боже, какой вид! Мы так близко к замку, мистер Лористон!

— А как только откроем окна, сможем превосходно разглядеть все действо, — присоединившись к дамам, подчеркнул Фергюсон. — Хотя нам придется по очереди стоять впереди. Скоро прибудут остальные.

— Мы проходили мимо зрительских трибун, правда, Лиззи? Некоторые показались мне шаткими. В комфорте гораздо лучше. А какая панорама города!

Дэвид и Фергюсон усмехнулись девичьему энтузиазму Катерины.

Спустя четверть часа в квартире стало негде повернуться. Гости прибыли всем скопом, и после знакомства Дэвид и Фергюсон сбились с ног, устраивая всех с удобствами и разнося закуски.

Поначалу большинство визитеров толпились возле окон в гостиной, откуда с высоты птичьего полета открывался вид на Лонмаркет. Дэвид, насколько возможно, открыл окна, и уличный шум — возгласы, музыка волынки, барабаны — оглушал настолько, что гостям приходилось повышать голос.

Покуда прием гостей обязывал превозмочь природную сдержанность, радушно здороваясь и раздавая выпивку, Дэвид чувствовал себя не в своей тарелке. Прихлебывая слабый хмелевой эль, он тосковал по виски и наполнял свой бокал столь же часто, как и бокалы гостей.

Спустя примерно час Дэвид удивился, уловив звонок в дверь. Он считал, что все гости уже пожаловали, но на всякий случай обвел комнату взором. Да, все, кого он приглашал, уже явились. Видимо, в последнюю минуту Фергюсон позвал кого-то еще.

Дэвид начал бочком пробираться через толпу гостей, но получалось медленно. Когда Элизабет помахала и жестом показала, что откроет дверь, он расслабился, благодарно кивнув, понемногу продвигался вперед и старался не толкать дам.

К тому моменту, когда он выбрался в прихожую, дверь уже была открыта, и новоприбывший вошел в дом. Высокий широкоплечий мужчина держал Элизабет за руку и, склонив светловолосую голову, слушал, что она говорила. Различив шаги, мужчина вскинул глаза, и Дэвид признал этого поистине привлекательного человека.

Йен Макленнан.

Дэвид застыл на месте.

— Йен.

Йен виновато улыбнулся.

— Здравствуй, Дэви. Прости, что заявился без предупреждения. Сейчас явно не самый подходящий момент.

Прошло два года с тех пор, как они встречались лицом к лицу. Тем вечером Дэвид встал между револьвером Йена и Хью Суинберном — или Лисом, как его называли, — чтоб помешать Йену стать убийцей.

Невзирая на уверенное заявление Балфору, что Йен никогда бы не выстрелил, Дэвиду не удастся узнать наверняка, насколько Йен был к этому близок. Йен отчаянно желал убить Суинберна — правительственного агента, что поспособствовал отправке Питера Макленнана в ссылку за государственную измену. Но, в конце концов, Йен отступился.

Глядя на него сейчас, Дэвид задался вопросом: Йен все еще злился за то, что лишился той возможности, или уже нет? Вежливая улыбка ни о чем не говорила.