Однако у него не было больше повода удерживать ее пистолет. Получив его обратно, девушка с облегчением отступила от Рейна на шаг.

— Благодарю, лорд Хэвиленд, не смею вас более беспокоить.

— Вам не обязательно сейчас уходить, — сказал Рейн, касаясь ее руки. — Такой грубиян, как этот Эккерби, может все еще подкарауливать вас.

— Он уже уехал… я надеюсь, — неуверенно ответила она. Обхватив себя руками, Мадлен дрожала — легкая сорочка плохо согревала.

— Вы замерзли, — заметил он. — Идите поближе к камину.

Его предложение, очевидно, показалось ей разумным, и после недолгих раздумий девушка кивнула.

Поддерживая под руку, Рейн провел ее через гостиную к очагу, по пути взяв с дивана шинель и накинув ее на плечи Мадлен.

— Спасибо, — слабым голосом произнесла она, закутываясь потеплее, а затем протянула руки к огню, отчего шинель соскользнула с ее плеч. Подхватив, Рейн вернул ее на место и попытался запахнуть лацканы на груди Мадлен. Но она взглядом остановила его заботливые ухаживания.

Свет огня придавал золотистое сияние ее коже и играл в волосах янтарными отблесками. Но сильнее всего внимание Рейна притягивали ее губы. Алые и пухлые, они неодолимо влекли к себе.

Он замер, ощущая поднимающиеся из глубин примитивные, животные позывы: жажду обладания, вожделение, похоть. Между ними проскочила искра взаимного влечения.

Она ощутила то же, он был в этом уверен. От него не ускользнуло напряжение, вдруг возникшее в ее теле.

Мадлен опять дрожала, но теперь уже не от холода, как ему показалось. Когда она, глубоко дыша, приоткрыла рот, Рейн не смог более сопротивляться желанию, несмотря на недавнее намерение быть джентльменом.

И он подался навстречу новому поцелую.

Мадлен слегка задохнулась от первого энергичного соприкосновения, его же дыхание участилось от сладкого ощущения ее трепещущих губ… Мягкие, влажные, шелковистые. Но все же, казалось, она была слишком ошеломлена происходящим, чтобы полностью отдаться искушению.

Тогда он плотнее прильнул к ее губам, настойчивыми ласками склоняя ее к капитуляции.

На этот раз натиск увенчался триумфом: ее язык уже охотнее ответил ему. Обхватив ладонью подбородок девушки, Рейн теперь в полную силу впивал ее уста.

Она облегченно вздохнула в то мгновение, когда их языки сплелись в любовном танце. Ее многообещающая податливость пробудила в Рейне сладостное томление. Оно возрастало от осознания наготы ее тела, прикрытой только ночной сорочкой. Чем дольше длился поцелуй, тем более настойчиво Рейном овладевало вожделение. Оно неотвратимо толкало его сорвать тонкое одеяние Мадлен и изучить ее женственное тело досконально.

Едва сдерживая себя, чтобы тут же не накинуться на девушку, Рейн ласкал тонкую кожу ее шеи над высоким воротом рубахи. Под пальцами он ощутил ее учащенный пульс, и когда она тихо простонала, его напряжение невыносимо обострилось. Графа охватило неодолимое желание завладеть ее полными грудями и продолжать разжигать в ней пожар страсти, но пока он не позволял себе продвинуться так далеко, а дал волю лишь своему воображению.

И вот он мысленно обнажает ее пышные перси и пробует на вкус заострившиеся соски. Плавно опускает руки по спине вниз, к округлым ягодицам. Сдвигает вверх край сорочки, скользя пальцами по гладкой коже ее разомкнутых бедер.

Она уже влажная и горячая и ждет его, он знает.

Сокрушительной стрелой вожделение пронзило Рейна в ту секунду, когда он представил себе, как приподнимает ее и погружается в призывный жар, заключая свои бедра в кольцо ее ног.

Однако пока что граф довольствовался ее ртом, целуя трепещущую в его объятиях молодую женщину. Но она уже также была пьяна от разгоравшейся между ними страсти…

Теперь Мадлен сама придвинулась, прижимаясь к его груди и упираясь животом в его отвердевшую плоть. Обхватив ее бедра, Рейн еще плотнее привлек податливое мягкое тело к своему упругому торсу. Ему хотелось вцепиться в нее, завладеть ею, утонуть в ней…

С последним проблеском осознания опасности, которую таила потеря контроля над происходящим, Рейн решительно обуздал свою страсть и заставил себя остановиться. Раскрывая объятия, он поднял голову. Ее глаза были закрыты; когда он подался назад, она слегка покачнулась.

Рейн поддержал ее за плечи, ее веки дрожали. Выглядела девушка совершенно потрясенной.

Поднимая глаза, она коснулась пальцами своих губ, будто бы чувствуя на них жжение.

— Зачем вы меня опять поцеловали? — спросила она слабым, срывающимся шепотом.

Он взглянул на нее и был зачарован: щеки залиты румянцем, полные изумления прекрасные глаза широко открыты, а припухшие влажные губы разомкнуты прерывистым дыханием.

Невыносимое томление страсти напомнило о себе с новой силой.

Беззвучно выругавшись, Рейн попытался взять себя в руки. Никогда еще поцелуй не производил на него такого мощного воздействия и никогда его мужской инстинкт не овладевал им так безраздельно.

На ее вопрос нелегко было ответить. Почему он ее поцеловал? Да, черт побери, он не должен был пользоваться ее беззащитностью. Но в ту минуту благородство покинуло его.

— А если я скажу, что слишком увлекся ролью вашего любовника? — его голос прозвучал менее твердо, чем хотелось бы.

Девушка заморгала, будто бы силясь разобраться в своих чувствах. Затем ее глаза сузились.

— Но вы мне не любовник.

Она оправилась от замешательства, выпрямила плечи и крепче сжала свой пистолет, направляя его, впрочем, не в него.

Рейн невольно усмехнулся: если она пустит в него пулю, то поделом. Своей разнузданной похотливостью он сейчас мало чем отличался от барона.

— Вам нечего бояться, — сказал он как можно более непринужденно. — Впредь я вас не трону. В противном случае вы имеете полное право меня пристрелить.

Сказано это было вполне серьезно. Рейн счел разумным застраховаться от дальнейшего искушения и, отступив, уселся на диван, закинув ногу на ногу. Сделал он это, впрочем, по большей части с тем, чтобы скрыть бугор, оттопыривающий его панталоны.

— Позвольте представиться: Рейн Кеньен, граф Хэвиленд.

Девушка вздрогнула: очевидно, его фамилия была ей знакома.

— Кеньен? — переспросила она с легким удивлением.

— Вы меня знаете?

— Нет… но я полагаю, вы были знакомы с моим отцом, капитаном Дэвидом Эллисом.

Теперь настал его черед вздрогнуть.

— Вы его дочь Мадлен?

— Да.

Рейн оторопел. Дело приобретало совсем иной оборот: капитан Эллис был его боевым товарищем, однажды спасшим ему жизнь.

Теперь Хэвиленд проклинал себя за этот поцелуй.

Но, как оказалось, лорд Хэвиленд может быть несносен.

Немного ошарашенная, Мадлен с интересом разглядывала графа. Хэвиленд привел в полное смятение ее разум и чувства, и теперь ей было нелегко сосредоточиться. Губы Мадлен вздрагивали, ее то и дело бросало в жар. Амурная атака Рейна лишила ее рассудка. Впервые в жизни она познала радость поцелуя опытного любовника. Она была совершенно покорена грубой красотой этого джентльмена.

Однако девушка осознавала, что это была не единственная причина ее внутреннего смущения. Раньше она никогда не чувствовала такого… страстного влечения к мужчине. Да, ее поразил тот ураган чувств, который он в ней вызвал.

«Все же это не повод стоять тут проглотившей язык дурочкой», — возразила она себе.

Мадлен откашлялась, стараясь овладеть собой.

— Не знала, что вы получили графский титул, — сказала она наконец, делая попытку вернуть себе хладнокровие хотя бы внешне.

— Графство я получил в прошлом году, — Рейн умолк, изучающе глядя на нее. — Мне бесконечно жаль, что ваш отец погиб. Он был замечательным человеком и прекрасным другом.

Воспоминания об отце отвлекли мысли молодой женщины от опьяняющего поцелуя. Она даже слабо улыбнулась, несмотря на подкативший к горлу ком. Мадлен боготворила отца и безмерно горевала о его преждевременной смерти.