— О'кей, понял, — произнес Ланца уже совсем неуверенно.

Голос Клайва, по-видимому, на всех действовал примерно одинаково. Он ни разу не повысил тон, однако в ровном голосе этого господина была такая угроза, что ни один человек в здравом уме не захотел бы с ним связываться.

Стефани увидела за спиной кинозвезды подошедшего охранника. Гости тоже стали оборачиваться, пытаясь понять, что происходит. По счастью, в этот момент девушка почувствовала, как пальцы Клайва немного расслабилась, поэтому она смогла освободиться от его руки и сказать, обращаясь к Кристоферу:

— Все в порядке, извините, просто вы меня немного напугали.

— Это вы меня извините, мисс, — немного сбивчиво, но с готовностью отозвался молодой человек. — Поверьте, мне очень и очень жаль.

Ее дружелюбный тон его немного воодушевил, поэтому последнее слово прозвучало с какой-то ненатуральной сердечностью.

Рассматривая его лицо, Стефи отметила про себя, что он просто неправдоподобно красив. Конечно, она видела артиста в кино, но личное впечатление оказалось намного сильнее. Кристофер, почувствовав ее интерес, на секунду так осмелел, что даже подмигнул ей, но тут же покосился на Клайва и опять помрачнел. И Стефани в очередной раз поняла, что, как бы ни был хорош собой какой-нибудь представитель мужского пола, рядом со Стэнвордом он все равно будет казаться пародией на мужчину.

Она вежливо ответила:

— Поверьте, вам совершенно не за что извиняться.

— Я думаю, мне лучше наведаться к Люку в магазин и рассмотреть колье прямо там, — сказал Ланца и опять краем глаза взглянул на Клайва. Он немного подумал и прибавил: — Извините меня, сэр, но я не знал, что это ваша девушка.

Стефи немедленно перестала улыбаться и инстинктивно оглянулась по сторонам, выясняя, сколько народу теперь будет осведомлено об этом сомнительном факте. Она тут же заметила преувеличенное внимание охранника.

Клайв ответил со своей обычной невозмутимостью:

— В следующий раз советую вам сначала подумать на эту тему.

Кристофер понял, что ему пора. Он протянул Клайву руку и произнес:

— Очень рад был познакомиться.

Потом он обернулся к Стефани и улыбнулся ей особой многообещающей улыбкой.

— Очень рад был познакомиться, мисс, — сказал он уже совсем другим голосом. На слове «очень» было сделано ударение.

На этом он удалился.

Стефи позволила себе тихонько издохнуть — хоть этой проблемой стало меньше. Она понимала, что сейчас на нее смотрит, по крайней мере, человек пятьдесят, но постаралась об этом не думать. Для этого ей пришлось представить себя одетой в рыцарские латы, и эта мысль принесла ей некоторое облегчение.

— Как я понимаю, — услышала она голос Клайва, — идея обрядить тебя в это платье принадлежала твоему боссу.

— Ты угадал, — несколько устало отозвалась девушка.

— Вряд ли она была удачной, — продолжал Клайв. — Видишь ли, благодаря этому наряду никто не смотрит на бриллианты. Все слишком заняты разглядыванием твоих собственных достоинств. Бьюсь об заклад, у всех присутствующих мужчин сложилось впечатление, что продаешься ты, а не колье.

Выражение его голоса нисколько не изменилось, но девушке показалось, что он ее ударил. Спасительное ощущение, что она закована в броню, сразу исчезло, и Стефани первый раз за вечер порадовалась, что на ней был толстый слой макияжа — по крайней мере, Клайв не увидел, как она краснеет. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы справиться с порывом гнева, а потом произнесла, тщательно выговаривая слова:

— Спасибо за комплимент, Клайв, хотя, честно говоря, я смею надеяться, что у меня есть не только физические достоинства. Кстати, хочу тебе объяснить раз и навсегда, если ты еще не понял: я не продаюсь и никогда не продавалась.

Его губы сжались в тонкую ниточку, а в глазах появилось холодное и неприятное выражение.

— Может быть, тогда объяснишь мне, почему ты согласилась устроить из себя эту выставку-продажу? — спросил он жестко.

На этот раз Стефи так сильно покраснела, что макияж скрыть этого не смог. Ярость сверкнула в ее глазах, и она отвернулась, сжав зубы. Его рука тут же опустилась к ней на плечо, и он произнес:

— Извини, я не хотел тебя оскорбить.

— Да неужели? — ответила она, задыхаясь от злости и унижения. Она сбросила его руку со своего плеча и, кинув на него ненавидящий взгляд, отвернулась.

— А твои глаза все так же блестят, когда ты сердишься, — проговорил он неожиданно мягко.

Стефани не выдержала и обернулась, но только чтобы сказать с надменным видом:

— Разве ты не знаешь, что глаза никогда не меняют своего выражения? Они не умеют выражать печаль, радость или гнев. Точно так же они не могут блестеть. Это иллюзия, создаваемая мелкими мускулами лица. Всего-навсего иллюзия.

— Как и многое другое на этом свете. — сказал он с невозмутимой улыбкой. — Кстати, если ты так хорошо разбираешься в физиологии, может быть, ты мне объяснишь, что именно создает у меня иллюзию, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя? В этом тоже виноваты мелкие мускулы твоего лица? Или это не иллюзия?

И он, снова положив одну руку ей на плечо, другой поднял голову девушки за подбородок и медленно провел большим пальцем по ее нижней губе. В его глазах было написано такое страстное желание, что на миг Стефи захотелось забыть обо всем и позволить ему делать с собой что ему вздумается. Но страх и оскорбленное самолюбие заставили ее оттолкнуть его и решительно сказать:

— Нет!

— Что «нет»? — тут же переспросил он насмешливо. — Так, значит, это все-таки не иллюзия?

Стефани совсем растерялась и почувствовала, что сейчас разрыдается. К счастью, в этот момент к ним подошла официантка с бокалами на подносе.

— Не желаете шампанского, мадам? — спросила она казенным голосом.

— Благодарю вас, — ответила Стефи, хватаясь за бокал, как за соломинку.

Сделав глоток прохладного напитка, она почувствовала себя немного лучше. Переведя дыхание, девушка подняла глаза и поймала на себе взгляд официантки. В нем ясно читалась зависть.

— Не желаете шампанского, сэр? — повторила официантка, обращаясь к Клайву. Теперь в ее голосе было заискивающее выражение.

— Нет, спасибо, — ответил Клайв и, дождавшись, пока она уйдет, продолжил: — Ты, видимо, считаешь, что я могу вечно держать себя в руках. Вынужден признаться тебе, что ты ошибаешься. Женская красота — самое сильное оружие в войне между полами, и у меня, как и у большинства мужчин, защиты против нее нет. Ты уже в восемнадцать лет была опасно привлекательна, а сейчас я просто не знаю, что мне делать. Ты теперь настоящая красавица. Ты — как яблоко из райского сада. Я не могу устоять перед искушением.

На его лице опять выразилось такое неприкрытое желание, что Стефани против воли охватила сладостная дрожь. Она чувствовала, как от пламени, разгорающегося у нее в крови, тает вся защита, которую ей с таким трудом удалось выстроить.

— Ты смотришь на меня так, как будто я действительно что-то съедобное, — сказала она прерывающимся голосом.

По лицу Клайва прошла судорога. Видимо, ему на самом деле непросто было взять себя в руки. Наконец он произнес немного хрипло:

— Не нужно все время от меня защищаться, Стефи, я не насильник.

Воцарилась пауза, которую нарушил вопрос девушки:

— Зачем ты приехал в Бандаберг, Клайв?

— Разумеется, чтобы увидеть тебя, — ответил он, не задумываясь.

— Извини, как-то с трудом верится, — возразила Стефани, поджав губы. Зачем он лжет мне, неужели он думает, что я ему поверю? — пронеслось у нее в голове. Эта мысль вызвала у нее новый приступ раздражения, поэтому она сказала: — Извини, но, кажется, я злоупотребляю твоим временем. Думаю, ты пришел сюда по делу, а не разговаривать со мной, так что желаю тебе с пользой провести хотя бы остаток вечера.

Клайв неожиданно холодно улыбнулся, и в его голосе проскользнула скука:

— Сожалею, но мне уже пора уходить, у меня намечена еще одна встреча на сегодня. Так что не волнуйся, я больше не помешаю тебе торговать. Желаю успеха.