— Знаешь, я должна сказать тебе спасибо. Мы сегодня славно потрудились… Я кое-что почувствовала, — сказала Барбара, как только Айк появился в кухне.

— Я уловил, — многозначительно улыбнулся он, коснувшись пальцем ее губ.

— Это была ошибка! — вспыхнула Барбара.

— Большая ошибка, — усмехнулся Айк. — Но за нее ты заслуживаешь награду. Я в долгу перед тобой. Помнишь, как ты показывала мне свой Париж? Теперь моя очередь показать тебе Нью-Йорк.

— Замечательно! — воскликнула девушка радостно.

Покончив с едой, Айк вывел из гаража не очень новый «форд».

— Я думала, у тебя какая-нибудь сверкающая лаком, престижная спортивная машина, — сказала Барбара, садясь рядом с ним. — Например, «феррари» или «ломборджини».

— Чтобы привлекать к своей персоне всеобщее внимание? Нет, благодарю. — Айк потянулся за стетсоновской шляпой, валявшейся на заднем сиденье. Она удивительно шла ему. — Так куда мы поедем?.. Хочешь, я покажу тебе Нью-Йорк Скотта Фицджеральда и Хемингуэя? Между прочим, Фицджеральд обожал уже знакомый тебе отель «Плаза», хотя есть и другие достопримечательные места.

Он оказался великолепным гидом и рассказчиком. Боже, сколько же узнала она! Мало того что заглянула в подвальчики, бары, традиционные облюбованные богемой в Вестпорте, но и обомлела от роскоши ресторана «Чайлдс», что на пересечении Бродвея и Пятьдесят девятой стрит. Район Клермонт-авеню показался ей ниже среднего, тем более Бронкс. А вот местечко Грейт-Нек на Лонг-Айленде, где Фицджеральд с женой Зельдой снимали когда-то домик, произвел сильное впечатление.

Она порядком устала и с радостью отправилась бы домой, однако Айк просто обворожил ее. И своими познаниями, и увлеченностью, и улыбкой, а за рулем он оказался просто асом. Барбара следила за каждым движением его загорелых, сильных рук на руле, бедром ощущала мгновенную реакцию его упругих бедер, когда Айку приходилось ударять по тормозам. Незнакомое счастливое чувство переполняло ее. Вот почему, когда тот предложил еще заглянуть в Аэрокосмический музей, что явилось, по правде говоря, неожиданностью, Барбара возражать не стала.

— Вот увидишь, тебе понравится. Сейчас мы поставим машину и пойдем.

Войдя в музей, они смешались с другими посетителями. Здесь было все, начиная с монопланов и кончая моделями космических кораблей, и совершенно невероятное помещение, где вместо потолка и стен человека окружало звездное небо. У него возникала иллюзия, будто сам он летит в таинственном бесконечном пространстве.

— Это чудо! — воскликнула Барбара, когда они вышли оттуда. — Просто дух захватывало.

— У меня было точно такое же ощущение! Два года назад я привел сюда своего младшего брата, но представь себе, он больше обрадовался тому, что прикоснулся к Луне.

— Как к Луне?

— Очень просто, — улыбнулся Айк и повел ее вниз по лестнице. — В семидесятые годы корабль «Апполо» доставил кусок лунного базальта, которому четыре миллиарда лет. Его разрешается потрогать. — Когда они подошли к экспонату, Айк немного расстроился. Камень был на месте, но находился за стеклом.

— Не огорчайся. Главное — он здесь, — успокоила Барбара. — И некоторые все-таки успели его потрогать… Я не знала, что у тебя есть брат.

— Ему скоро будет четырнадцать, мы сводные братья по матери, а еще у меня есть две родные сестры. Отец разбился в машине, не дожив и до сорока лет…

— А сколько тебе исполнилось тогда? — спросила Барбара. Как мало, в сущности, она знает об этом человеке. И сегодня поистине был день открытий.

— Двенадцать, а сестрам шесть и пять. Мама попала в катастрофу вместе с ним… Повезло, осталась жива, но потом потребовалось несколько операций, поэтому времена у нас были трудные, — продолжал Айк, а Барбара слушала затаив дыхание. — Я оказался вместо главы семьи. Денег нам всегда не хватало, и мне приходилось браться за любое дело, чтобы избежать нужды и закончить колледж. Работал на заправочной станции, на фабрике, был официантом в пивном баре. Поэтому рано повзрослел, даже слишком рано.

— Так вот откуда твоя стальная воля?

— Не преувеличивай. Характер у меня, может быть, и не сахар, но до стали ему далеко.

— А потом твоя мать вышла замуж?

— Угу, — кивнул он. — За человека, предки которого выходцы из России, впрочем, как и собственный дед моей матери.

— У твоей матери русская кровь? — Барбара была заинтригована. — А у отца?

— У него шотландские корни. Они с матерью души не чаяли друг в друге. После смерти мужа она долго не могла оправиться. Если моя мать прикипит душой, то это надолго. — Айк вздохнул. — Кажется, я перенял у нее эту черту… Потом, спустя, несколько лет, она встретилась с Грегори, по-русски произносится Григорий, Гриша, и вышла за него. Очень удачно. — Он взглянул на Барбару. — А твоя мать никого не нашла?

— Нет. Она умерла восемнадцать месяцев назад, — тихо ответила девушка.

— Извини. — Айк прикоснулся к ее руке. — Я не знал.

— Повторное замужество было не по ней. Даже несмотря на то что Анджей обманывал ее, потом развелся и женился еще трижды, Кристина Молик никогда не переставала его любить и все ему прощала.

Она была однолюбка, которая боготворила своего непутевого мужа, — задумчиво и печально поведала Барбара. — Ничего не попишешь, у каждого своя судьба… Спасибо тебе за сегодняшний день, Айк.

Прореагировал тот странно.

— Ради Бога, прибавь шаг, — сказал он и, схватив Барбару за локоть, повлек ее за одну из колонн вестибюля.

Она оглянулась через плечо. Так быстро ретироваться их мог заставить только кто-то, появившийся сзади. И точно. Рыжеволосая толстушка средних лет в лиловом блузоне, с огромными кольцами в ушах и в босоножках на высоких белых каблуках не спускала с них глаз. Сегодня весь день Барбара замечала, что женщины поглядывают на Шарона. Высокий, поджарый, светловолосый, он сразу выделялся среди окружающих. Толстушка казалась просто загипнотизированной.

— Твоя поклонница? — хихикнула Барбара.

— Может быть, — сказал Шарон, потом заговорщицки прошептал: — У тебя случайно не завалялась в сумочке шапка-невидимка? Тогда давай скрестим пальцы, чтобы пронесло…

Однако уже в следующее мгновение послышался решительный стук каблуков, и толстушка закудахтала вокруг них.

— Это вы?! — восторженно восклицала она. — Скажите мне, что я не ошиблась, ведь вы Айк Шарон?

Секунду Айк сомневался, не назваться ли ему другим именем. Деваться было некуда, пришлось сознаться.

— Да.

— Я знала! — захлопала в ладоши дамочка. — Догадалась по лицу, походке… Никто так не держит класс, как это умеете вы!

Айк поморщился, словно от зубной боли.

— Вы слишком любезны, мэм.

— Не подпишите ли несколько автографов? — умоляюще попросила толстушка, извлекая из большой белой сумки путеводитель по музею и шариковую ручку. — Сначала для меня, на память о встрече, а еще для моей дочери…

Всего пришлось дать шесть автографов: у почитательницы Шарона оказалась соседка, которая училась с ней в колледже, а теперь имела салон-парикмахерскую, очаровательных детишек и проблемы с излишним весом. Айк выслушал всю ее болтовню и прилежно расписался чуть ли не на каждой страничке путеводителя.

— Я уже несколько лет не видела вас на сцене, хотя раньше не пропускала ни одного спектакля с вашим участием, — тараторила восторженная поклонница. — Мне нравились и ваши фильмы. Когда вы снова порадуете нас?

— Боюсь, не так скоро. Сейчас только приступаю к съемкам новой картины. А это Барбара Молик, исполнительница главной женской роли.

— Правда? — всплеснула руками толстушка, пожирая глазами Барбару. — Скажите, как он будет называться и когда примерно выйдет на экран, чтобы я не проворонила?

Барбару удивило терпение Айка. Тот честно объяснил, что называться фильм будет «Женщина», а премьера в Нью-Йорке запланирована к Рождеству.

Только теперь, удовлетворив любопытство, поклонница выпустила их из плена.

— Уфф! — с облегчением вздохнул Шарон, когда они наконец вышли на улицу. — Смотри-ка, дождь.