шее невежество или схоластическое непонимание христианского откровения могут приводить к тому, что догматы веры кажутся даже верующим лишь особыми религиозными истинами, полезными для одного только благочестия и не имеющими никакого отношения к знанию вообще.

«Живем ли — для Господа живем! Умираем ли — для Господа умираем!.. Ибо Христос для того и умер и воскрес и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми!» (Рим., XIV, 8–9)… Если путь са–мораспятия и смерти для мира жесток, то «по мере того, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается в нас и утешение наше» (II Кор., I, 5). Наши немощи не могут быть непреодолимым препятствием, ибо Сам Христос, «хотя и распят в немощи, но жив силою Божиею, и мы также, хотя немощны в Нем, но будем живы с Ним силою Божиею в вас» (И Кор., XIII, 4).

сНе желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят и я для мира» (Гал., VI, 4). Христос не уничтожил мира крестной смертью, но осудил наш падший мир, ибо мир, убивший Господа, не достоин жизни: в нем нет настоящей жизни, в нем торжествуют Каиафа и Пилат, хотя и их торжество ничтожно и временно. Иуда сам сразу уничтожает себя… В нашем мире убивают пророков и апостолов, мучают и развращают детей, растлевают и угашают дух, Бога подменяют идолами, добро — двусмыслицей, истину — блужданиями и жизнь — суетой. Вся тварь «стенает и мучается до ныне» (Рим., VIII, 22)… Мир обречен смерти, чтобы воскреснуть. «Умерший освободился от греха» (Рим., VI, 7). Другого пути освобождения от зла нет. Но напрасно было бы думать, что воскресение совершается только в конце мира: Царство Божие уже среди нас и животворящий Дух Божий не покидает мира; души человеческие воскресают со дня Пятидесятницы. Те, кто не «искуплен от суетной жизни», не могут даже различить добра от зла, но христиане должны иметь опыт подлинного бытия во Христе и Духе, в общении святых; для них мир и «мир сей» уже не совпадают; они уже прозревают новую тварь в ветхой и живут надеждой на всеобщее воскресение и преображение мира. Смерть по образу смерти Христовой есть смерть для воскресения, распятие для исцеления, как сказано — «ранами Его мы исцелились».

«Любовь Христова объемлет нас рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для Умершего за них и Воскресшего… Во Христе — новая тварь! Древнее прошло, теперь все новое! Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою…» (II Кор., V, 14–18).

«Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (II Кор., IV, 16). Таинство искупления есть таинство нового рождения. Мы рождаемся по воле Отца во Христе силою Св. Духа. Во Христе мы имеем новую природу, новую жизнь; Христос есть родоначальник нового рода людей, Новый Адам. Эта закваска или семя нового бытия, приобретаемое человеком в крещении для того, чтобы возрастать в течение всей его жизни, есть сила обновления нашей природы: мы обновляемся Святым Духом через Христа по «человеколюбию Спасителя нашего Бога» (Тит, III, 4–8). Обновиться значит очиститься от зла, стать сообразными Христу, стать новыми, живя не по духу «мира сего», но Богом… «Прочие народы» (не–христиане) «по суетности ума своего», в невежестве и ожесточении сердца «делают всякую нечистоту с ненасытимостью». «Но вы не так познали Христа, потому что вы слышали о Нем и в Нем научились (так как Истина во Иисусе) — отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевшего в соблазнительных похотях и обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу в праведности и святости истины. Отвергнув ложь, говорите истину…» (Еф., IV, 17–25). «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим., XII, 2)… Читая эти тексты, удивляешься, как среди христиан могут быть поклонники невежества или люди, непонимающие, что христианство есть новая жизнь, в частности — новая жизнь разума. Разум, отдавший себя Христу и Духу, есть новый разум, познавший истину во Христе и волю Божию, разум, обращенный к созерцанию Бога в Троице, разум, познавший — сколько это возможно для нас — сущность бытия. Обновление ума — в отречении от мирского суемудрия (хотя бы ученого!), в безраздельной любви к Истине Христовой, т. е. к откровению всеобъемлющего личного Ума Божия. Ум христианина не ищет своего, но Божьего. Познавать значит в каждом акте знания молить Бога о свете, о том свете, который от Духа Истины, Духа Божьего. Любое знание, и научное знание, может быть от Бога; всякое истинное знание от Бога; всякое знание обновляется мыслью об истинном Боге, о том, что Бог есть Основа, Начало и Конец всего.

Обновление ведет к чистоте жизни, духа и разума. Почему христианство придает такое значение чистоте? Не является ли она простым отсутствием грязи–зла? Отсутствие чего–либо может ли быть положительной силой? Но сила чистоты не в отсутствии грязи, добро не в отсутствии зла, но в том, что природа наша, освобождаясь от зла, освобождает свои положительные силы и становится способной к восприятию Бога, Который преображает ее Своим действием.

Бог чист. Именно в Боге наш идеал чистоты, и ничто нечистое не может приблизиться к Богу. Чистота есть непременное условие богообщения. Смирение выводит нас на путь чистоты, потому что смиренный беспощаден в самообличении. У него не может быть ощущения, что он «и так хорош», что ему «все позволено» и что он имеет право приближаться к Богу даже и в своей грязи.

«Возлюбленные! мы теперь дети Божии, но еще не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду, очищает себя, так как Он чист… И вы знаете, что Он явился для того, чтобы взять грехи наши и что в Нем нет греха. Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его. Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего–то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем и он не может грешить, потому что рожден от Бога» (I Но., III, 2–9). Христиане — дети Божии; они призваны к богоподобию, которое становится совершенным в непосредственном богосозерцании. Путь богоуподобления есть путь самоочищения, ибо Бог чист, т. е. свят. Чистота возможна для христианина, потому что зло преодолено Христом и в Нем мы имеем новую безгрешную жизнь. Семя новой жизни — слово Божие и благодать. Новое рождение в крещении и подвиге есть и просвещение и освящение (крещение так и именуется Церковью)… Почти то же, что ап. Иоанн, пишет и ап. Петр в первой главе своего первого Послания (13–25). Напоминая о ветхозаветной заповеди — «будьте святы, потому что Я свят» (Лев., XIX, 2) — Апостол говорит о нашем искуплении от «суетной жизни» «драгоценной кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира» спасти нас. Мы усвояем спасение верою, возрождаемся от «нетленного семени, от слова Божия, живого и пребывающего во век» и приходим к любви, очистив наши души «послушанием Истине, через Духа»… И Дух Св. не есть ли «чистая река воды жизни, светлая, как кристал?» (Ап., XXII, 1). Итак, чист Отец и Агнец, Сын Божий, и Дух Св.; чисты должны быть и уверовавшие в Бога чистоты, родившиеся от Духа и Слова силою духа благодати и слова Божия. «Слова Господни — слова чистые!» (Пс., XI, 7).

Фарисеи времен Христа довели обрядовую чистоту до последней и черезмерной крайности. Внешняя чистота имеет, конечно, свой смысл; она может быть символом внутренней и напоминанием о ней. Однако, Христос обличает фарисеев за одностороннюю приверженность к условной чистоте: «фарисей слепой! очисти прежде всю внутренность чаши…» (Мт., XXIII, 26). Праведники по внешности — «гробы повапленные» (окрашенные). Христос подчеркивает великую опасность внешней праведности, как пути лицемерия, самообмана и гордыни. Внешняя праведность всегда будет искушать религиозных людей, как самый простой и показной способ стать праведным в своих и чужих глазах. Но для Бога показная праведность — ничто: она получает свое вознаграждение в земной славе, но не ведет к Богу (см. нагорную проповедь — Мт., V–VIII).