Вернув папку на полку, я взяла следующую и крайне удивилась, когда мой указательный палец провалился в дырку. Переплет следующей в ряду книги оказался бумажным, а корешок настолько потертым и изношенным, что я не могла разобрать название. Заинтересованно вытащив ее, я раскрыла рот при виде обложки.

«Спокойная жизнь с пулеметом». Прочь! С каких это пор Том Роббинс стоит плечом к плечу с детской звездой Элис Цукер и Саймоном Арчером, Всемирным Торговцем?

— Извините?

Подняв глаза, я встретила хмурый взгляд, принадлежащий мужчине среднего возраста с довольно неприятным лицом. Он пристально изучал меня. Поставив книжку на полку, я любезно улыбнулась:

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Где Джейк?

Черт побери! Разве люди не знают, что я здесь временно? Иначе с чего бы они настойчиво задавали мне вопросы, на которые я не в состоянии ответить? Какая-то часть меня стремится залезть под стол, бормоча: «Как странно. Уверена, он был здесь всего минуту назад…»

Но я пожимаю плечами и выбираю более сдержанное: «Не знаю».

— Вы кто?

— Сара. Я временно заменяю его.

— Отлично. — Он протягивает мини-кассету. — Можете перевести DV в d-beta?

Вновь пожимаю плечами. Еще одна милая улыбка. И еще один многозначительный ответ:

— Гм… нет.

— О! — Он явно в замешательстве. — Обычно Джейк делал это.

— Простите.

— А не знаете ли вы, кто бы мог сделать это?

— Нет. — Я незаметно бросаю взгляд на список сотрудников и рабочих телефонов под моим локтем. Первое имя в нем Эббот, Джеймс.

— А вы спрашивали Джеймса Эббота?

Он мигает:

— Я и есть Джим Эббот.

— О, ну тогда ничем не могу вам помочь.

Звонит телефон, лишая его возможности ответить.

С радостью тянусь к трубке, но, к моему удивлению, аппарат на столе молчит. Звон доносится из моей сумочки под столом.

Решаю изобразить настоящую профессионалку и не отвечать на личные звонки в рабочее время. Но вдруг это насчет работы? Надо использовать шанс.

— Прошу прощения, — говорю я, предупредительно поднимая ладонь. Другой рукой тянусь под стол и хватаю телефон.

Джим Эббот нехотя отваливает, чтобы попытать счастья в другом месте, у следующего секретаря.

— Алло? — произношу я в трубку.

— Привет, это Лори. Меня только что уволили. Не поужинать ли нам?

Лори так легкомысленно относится к увольнению, потому что всегда пребывает в состоянии уволенной, даже до того, как это стало модным. Но ее случай, надо признать, особый. Лори вовсе не сменила множество рабочих мест, даже двух. Ее увольняют все время с одной и той же должности, вновь и вновь, раз за разом. Вот уже три года она работает на одного продюсера, страдающего манией величия. Его бурные приступы гнева стали почти легендой. Для него обычное дело — перепрыгнуть через стол и запустить чем-нибудь крупным в телевизор. А после того как вспышка угасает, если Лори в течение пятнадцати минут не приводит все в идеальный порядок, ее увольняют. На прошлой неделе Лори уволили за то, что босс вдребезги разнес факс, а к полудню ей все еще не удалось заставить чертову машину как следует печатать входящие сообщения. Лори вышвырнули из офиса около четырех часов дня. К девяти утра вторая секретарша сообщила по Телефону, что можно возвращаться. Так Лори и сделала. Как всегда, впрочем.

— Ага, ужин — это классно, — говорю я. — «Танцующие буррито»?

— Точняк. В шесть часов время скидок?

— Отлично. Увидимся.

Кладу трубку. Две секунды спустя от резкого звона на моем столе волосы на загривке поднимаются дыбом. А затем из переговорного устройства раздается громкий глубокий голос:

— Сара?

Я замираю. Никогда не владела искусством телефонного разговора, особенно через «спикер». Одно дело — бесплотный голос, исходящий из вполне материальной, осязаемой телефонной трубки. И совсем другое — это жуткое сверхъестественное шипение, исходящее ниоткуда.

— Э-э… да? — наклонившись вперед, ору я.

— Это Грегори.

— О! Очень приятно! — как глупо заявлять это собственному телефону.

— Еще раз спасибо, что пришли сегодня, — продолжает глубокий голос. — Вы прекрасно работаете.

— О? — На миг замолкаю. Сегодня утром он оставил у меня на столе толстую папку с документами. Я разобралась с ними минут за двадцать. — Благодарю вас.

— Нервный выдался денек, не так ли?

Довольно бесстыже соглашаюсь:

— Да, но я со всем справилась.

— У меня есть для вас хорошая новость: сегодня после обеда вам чуть-чуть помогут. Джейк обещал заскочить попозже.

— Гм… — Озадаченно пялюсь на телефон. — Джейк?

— Парень, которого вы заменяете.

— Ясно, — говорю я, хотя на самом деле мне ничего не ясно. Меня что, уволили с середины рабочего дня? Джейк возвращается?

— Ну, — на этот раз голос звучит несколько отстраненно, словно Грегори уже намерен закончить разговор и постепенно удаляется, — не думаю, что он действительно возвращается. Полагаю, Джейк просто намерен показать вам все тут, объяснить, как ведутся дела. Что-то в этом роде. В последнее время он вел себя несколько безответственно. Он… — Голос понижается до шепота, что не слишком удобно. — У него были личные проблемы.

— Вот как? — Впервые за все время разговора я навостряю уши.

— И он взял небольшой отпуск. Вы ведь понимаете?

— Разумеется. — Конечно же, я понимаю. Звучит душераздирающе.

— Да, и еще, — продолжает Грегори. — Моя помощница Марсия принесет документы, которые необходимо привести в порядок. Марсия! — слышу его голос и из телефона, и из кабинета у меня за спиной. — Не отнесешь ли это девушке, замещающей Джейка?

Оборачиваюсь через плечо. Девушка, сидящая позади, поднимается и исчезает в соседнем кабинете. Различаю лишь силуэт мужчины за столом.

— До встречи, Сара.

— Пока!

Не проходит и минуты, как ко мне подскакивает Марсия со стопкой бумаг. Будет чем занять время.

Выхожу в туалет, а когда возвращаюсь, у моего стола меня дожидается высокая худая женщина. Вероятно, это Сюзанна Карлайл, один из вице-президентов «Стеллар продакшнс». Сегодня утром она пронеслась мимо меня, не обронив ни словечка, и проскользнула в один из кабинетов. В течение всего дня ее дверь оставалась плотно закрытой. Можете считать меня ненормальной, но мне никогда не нравились люди, закрывающие дверь в кабинет. Стремление к уединению на рабочем месте означает только одно: кого-то собираются уволить.

— Это вы замещаете Джейка? — Спрашивает она, пристально глядя на свой длинный тонкий нос.

— Да, чем могу помочь?

— Кофейник в кабинете пуст.

— И?.. — Я изображаю дурочку.

— Не приготовите ли кофе?

Почему мне не двенадцать лет? Тогда я ехидно ответила бы: «А почему я? Это же не я его выпила». Но даже в двенадцать я не стала бы рисковать недельным жалованьем.

— Конечно, нет проблем, — радостно отзываюсь я, направляясь в буфетную.

Видите ли, у меня есть собственная теория насчет того, как вести себя, когда просят приготовить кофе. Эта теория касается любых унизительных поручений. Если я вынуждена выполнить таковое, то делаю это только один раз. И делаю отвратительно. И меня никогда больше не просят об этом.

Секрет приготовления плохого кофе довольно прост. Давным-давно, в свои первые годы работы, я решила никогда не учиться готовить кофе. О, полагаю, если бы речь зашла об увольнении, я могла бы отмерить нужное количество кофейных гранул. (Или зерен? Нет, гранул. Правильно?) И, наверное, смекнула бы, сколько нужно добавить воды. Но я не придаю значения таким мелочам. Чем меньше усилий, тем лучше. Используйте вчерашнюю влажную кофейную гущу, старый дырявый фильтр, побольше воды из-под крана и поскорее!

Когда кофе по моему рецепту готов, до краев наполняю две большие чашки. Одна для мисс Карлайл, вторая для ее стервозной секретарши.

Дверь Сюзанны Карлайл, разумеется, закрыта. Стучу по табличке на ее двери и слышу в ответ невыразительное «войдите». Открываю дверь.