Я сильно зажмурилась и быстро пошла к внедорожнику Митча, к счастью, добравшись до него, почти ничего не видя перед собой.

Митч вышел перед полицейскими, которые видно потом вывели Билла, когда мы уехали.

— Все хорошо? — Спросил Митч, прерывая тишину в салоне, когда мы добрались до Бульвара Шпеера.

— О да, — ответил Билли с улыбкой в голосе, отчего я почувствовала себя немного лучше.

— Со мной тоже все хорошо, — неуверенно ответила Билле, и меня это немного успокоило.

Я уставилась в боковое окно, потому что была напугана до смерти из-за многого, гадая, что же мне делать дальше.

— Мара? — Позвал меня Митч.

Я продолжала смотреть в боковое стекло, сосредоточившись на своем ужасе.

Пальцы Митча обвились вокруг моего колена и сжали.

— Милая?

— Со мной все хорошо, — соврала я в окно.

Мы подъехали к дому, и Митч с Билли стал вытаскивать пакеты из машины, а мы с Билле (ну, в основном я) стали разделять вещи на темные, цветные и светлые, чтобы загрузить в стиральную машину.

Когда мы все разобрали на кучки, я объявила:

— Билли, ты будешь во второй спальне. Я позже разложу диван. Билле, ты будешь спать со мной.

— Ура! — закричала Билле, выходя из своей тефлоновой крепости, которая плотно сжалась вокруг нее, а теперь жизнь больше не казалась ей страшной и неопределенной, а снова казалась прекрасной. Она воспринимала все произошедшее, как приключение. И ей всегда нравилось бывать у меня в гостях, у своей тети Мары.

Я проигнорировала Митча, который обычно меня сильно пугал своим видом, но его поведение сегодня у моего кузена напугало меня еще больше, чем обычно, поэтому продолжила свои заявления:

— Прежде чем мы подготовимся ко сну, нужно будет сходить в аптеку. — Я повернулась к Митчу. Пытаясь вежливо отстранить его от заботы о нас, которую он сам на себя взвалил, поэтому глядя ему в плечо, произнесла:

— Спасибо за все. Мы поговорим обо всем завтра, да?

— А зачем тебе нужно в аптеке? — Спросил Митч, и мои глаза переместились на его лицо.

— Все хорошо, — заверила я его. — Я заскочу завтра…

— Я не спрашивал, все ли хорошо. Я спросил, зачем тебе нужно в аптеку, — ответил Митч.

— Гм… — пробормотала я.

Митч, стоявший у входа в коридор, подошел ко мне, я стояла посреди коридора рядом со стиральной машиной и сушилкой. И пока он шел ко мне, Билле, стоявшая рядом со мной, и Билли, стоявший рядом с Митчем в начале коридора, наблюдали за ним.

Когда Митч подошел ближе, я откинула голову назад, его подбородок опустился вниз, и он тихо сказал:

— Мара, милая, я спросил, зачем тебе нужно в аптеку.

— Детям нужен шампунь, — прошептала я, потому что рядом с ним я могла ответить только честно.

— Хорошо, — прошептал Митч, тут же развернувшись и спросив у детей: — Кто пойдет со мной в аптеку?

Я удивленно моргнула, глядя ему в спину.

— Я! — Крикнула Билле и подбежала к нему.

— И я, — добавил Билли и встал рядом с ним.

Дети выскочили за дверь, тут же скрывшись за поворотом, побежав к парковке. Митч обернулся в дверях и тепло улыбнулся мне. А потом тоже исчез.

А я так и стояла в коридоре среди груды детского белья, лежащего на полу, и долго смотрела на закрытую дверь.

Они вернулись через час, я уже успела расстелить и застелить диван для Билли. Одна партия белья была в сушилке, другая — в стиральной машине.

Аптека находилась в пяти минутах ходьбы от нашего дома, я уже стала волноваться, что их нет. Я сидела на кухне, делая инвентаризацию продуктов, потому что, оставив Билла в наручниках с двумя полицейскими, понимала, что дети не вернуться домой в ближайшее время. А детей нужно было кормить.

Когда они вернулись, я даже не удивилась, что они так долго отсутствовали, потому Билли и Билле вбежали в квартиру с большими пакетами из «Таргета». Митч нес четыре таких пакета, да еще новое детское кресло для автомобиля.

Я наблюдала, как Митч поставил кресло на пол к стене рядом с входной дверью. Затем я уставилась на детей, которые ринулись к моему дивану, бросив свои пакеты, начиная вытаскивать из них вещи, затем я уставилась на Митча.

— Похоже, что шампуня ты купил слишком много, — заметила я, но в области моего живота послышалось шипение. Это было связано с пакетами из «Таргета», детским креслом и добрым выражением лица Митча, когда он последовал за детьми ко мне в квартиру.

— Смотри, тетя Мара! Смотри! Посмотри! Смотри! — Закричала Билле, лихорадочно роясь в сумке, видно найдя то, что искала, повернувшись ко мне. Ее руки были подняты вверх. Я увидела, что она держит кусок пластика, на котором болтаются девчачьи держатели для хвостиков с пластмассовыми бабочками, свисающие с него. Она сжимала своим маленьким кулачком, а в другом кулачке были зажаты такие же девичьи заколки с сердечками и звездочками. — Митч купил мне бабочек! — завизжала она.

При мысли о том, что супер горячий, супер великолепный, супер мужественный детектив Митч Лоусон купил ей девчачью ерунду для волос, у меня отвисла челюсть. Отчего мои глаза скользнули обратно к супер сексуальному, супер великолепному, супер мужественному детективу Митчу Лоусону, который бросил свои пакеты на кухонную стойку.

Я сумела скрыть свое потрясение, прежде чем он успел взглянуть на меня.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты купил шампунь, — сказала я ему.

Его глаза улыбнулись, он открыл рот, но Билле отбросила своих драгоценных бабочек для волос в сторону и снова начала рыться в своем пакете. Она вытаскивала какие-то вещи наугад, говоря, как пулеметная очередь:

— Он купил мне шампунь для девочек, он купил шампунь для мальчиков для Билли, и он купил Билли новые джинсы, он купил мне джинсовую юбку с розовой оборкой! — закричала она, переведя дыхание, а потом продолжила. — И она подходит к розовой футболке с цветочками. — Наконец, Билле вытащила футболку, развернулась ко мне лицом, приложив к себе по диагонали футболку и криво усмехнулась. — Ну разве не прекрасная?

Да, прекрасная. Восхитительная. Кроме того, я не знала, что существует шампунь для девочек и шампунь для мальчиков. Шампунь есть шампунь. Разве не так?

Я снова перевела взгляд на Митча. Он стоял, прислонившись к барной стойке, отделявшей мою кухню от гостиной, и с улыбкой наблюдал за Билле.

Боже.

— Очень красиво, детка, — сказала я Билле, пока она прижимала майку к груди, словно хотела приклеить ее к своей коже, наклонившись вперед, выдохнула:

— Знаю! — Затем она снова повернулась к своим пакетам.

Я решила навести порядок и сказала:

— Ладно, разбирайтесь, что к чему. Билли отнеси свои вещи в свою комнату, помоги Билле отнести ее вещи в нашу комнату, шампунь в ванную. Хорошо?

— Да, тетя Мара, — согласился Билли, посмотрел на сестру и сказал: — Пошли.

Таким образом, пакеты зашуршали, они стали бегать по комнатам, вытаскивая купленные вещи. Я проигнорировала их перемещения, потому что мне необходимо было кое-что прояснить с Митчем.

Поэтому, как только внимание детей переключилось на передвижение по комнатам, я позвала:

— Митч.

Он повернулся ко мне, оперся локтями о стойку бара и пристально посмотрел в мои глаза. Я мгновенно забыла, что собиралась сказать, начиная тонуть в глубине его потрясающих карих глаз.

— Это продукты, — он кивнул в сторону пакетов. — Дети рассказали, что им нравится есть, и я кое-что купил, тебе они понадобятся.

— Митч…

Он продолжал.

— Закон Колорадо гласит, что дети до восьми лет должны сидеть в автокреслах. — Он кивнул в сторону входной двери. — Это для Билле. Еще одно находится у меня во внедорожнике.

Еще одно у него во внедорожнике?!

У меня не было возможности задать вопрос, так как Митч продолжал.

— Ты должна дать мне свой номер телефона и записать мой.

— Митч…

Он вытащил свой телефон и сказал:

— Называй номер, Мара.

— Митч…

— Скажи мне номер своего телефона.

— Митч!

Внезапно, он протянул свою длинную руку, схватил меня за руку и потянул вперед. Мне пришлось наклониться через стойку к бару, он наклонился тоже к стойке ко мне. Затем его рука скользнула от моего запястья, и он переплел наши пальцы.

— Милая, дай свой телефон.

Я сглотнула, а затем прошептала:

— Эм... ты вел себя очень круто, и я, действительно, ценю все, но...

— Дай свой телефон.

— Митч, я ценю все, но это не твоя проблема. Ты не должен покупать детям…

— Мара, телефон.

Я попыталась выдернуть свои пальцы, но он только сильнее сжал их, поэтому я сдалась и тихо сказала:

— Мне не по себе из-за…

Он обошел бар, двигая мою руку за собой, так как не отпускал меня. Внезапно он оказался в моем пространстве, моя и его рука согнулась, прижавшись к его груди, а другой рукой он обнял меня за талию. Он прижимался ко мне, я была прижата к нему, а наши лица находились очень близко.

— Мара, детка, дай... свой... телефон, — мягко приказал он.

— Хорошо, — прошептала я, потому что, что еще я могла сказать?

Он отпустил меня. Я достала свой телефон. Он вбил свой номер, позвонил на свой телефон, и запомнил мой номер у себя в телефоне. Закончив, он крикнул детям, что уходит, они промчались через всю квартиру, чтобы попрощаться с ним. Он приподнял Билле и поцеловал ее в щеку, отчего она захихикала. Он торжественно пожал руку Билли, отчего тот выпятил грудь и распрямил плечи.

Затем он открыл дверь, взглянул на меня, сказал детям: «До завтра, ребята».

До завтра?!

И прежде чем я успела спросить до какого завтра, пялилась в закрытую дверь.

— Он мне нравится! — Крикнула Билле. — Он милый, и он купил мне бабочек и футболку с цветами!

Он мне тоже нравился. На самом деле, я любила его, хотя он и думал, что я засунула голову в задницу.

Он был не просто хорошим парнем. Он был, на самом деле, чертовски хорошим парнем, лучшим.

Когда он не был придурком или не пугал меня, конечно.

Передо мной явно маячили проблемы.

Остаток вечера я занималась стиркой, складыванием белья и попытками разобраться с детьми. Митч купил Билли не только джинсы. Он купил ему три пары джинсов, а также несколько футболок и бейсбольную перчатку. Футболка с цветами Билле и джинсовая юбка с милыми розовыми оборками стали ее самым любимым нарядом из трех, которые ей купил Митч. Этот наряд был ее любимым, потому что он был самым симпатичным и девчачьим, но с небольшим отрывом от других двух. Сюда же и относились две пластиковые карточки с девичьими штучками для волос и крошечный пушистый розовый плюшевый мишка.