— Митч, — попробовала я еще раз хриплым голосом. — Милый, — позвала я, запутавшись пальцами в его волосах, он откинул голову назад, его глаза обожгли меня огнем, отчего мои губы мгновенно приблизились к его губам не для того, чтобы поцеловать, а чтобы прошептать:

— Ты мне нужен, милый.

Я видела вблизи, как его глаза вспыхнули, честно, еще более сексуальным огнем, а обе его руки крепко сжались.

— Ты хочешь сказать, что готова, детка? — прошептал он мне в губы, голос был хриплый и такой красивый.

— Да, — выдохнула я.

— Точно?

Боже, Боже, он был таким хорошим парнем.

Я сильнее ухватилась за его плечи, бедра снова задвигались у него на коленях, и мое хриплое «Да» прозвучало резче, нетерпеливее и требовательнее.

И, очевидно, убедительно.

Он хорошо его расслышал. Это я поняла, потому что внезапно оказалась на спине, торс Митча своей тяжестью накрыл меня, и он потянулся своей длинной рукой к ночному столику.

Я вытащила ногу из-под его бедер, он тут же посмотрел на меня, наклонив голову, но я всего лишь приподняла ноги, подхватив пальцами трусики, стягивая их вниз. Вот тогда-то он опустил глаза вниз, к моим ногам, а потом перевел на тумбочку. Я сняла трусики, отбросила их в сторону и едва успела от них освободиться, как Митч полностью оказался на мне, задвигав нижней частью тела, требуя, чтобы я раздвинула ноги.

Я так и сделала, и его ноги оказались между моими.

Ладно, Боже мой.

Черт побери, но похоже ему между моими ногами было хорошо.

Я перевела взгляд на его лицо, заметив, как он разорвал упаковку презерватива ровными белыми зубами (которые тоже были очень сексуальными!), при этом его глаза были устремлены на меня. Затем сама упаковка исчезла, и я почувствовала, как он задвигал рукой между нами, держа меня в плену своего взгляда, мое дыхание участилось, я почти задыхалась от предвкушения.

Так оно и было. Это должно было случиться.

И я не могла больше ждать.

— Ты принимаешь таблетки, милая? — тихо спросил он.

— Нет, — нетерпеливо ответила я, слегка приподняв бедра, чтобы подчеркнуть свою готовность принять его, отчего его губы дернулись.

— Прием у врача будет в приоритете, — приказал он.

— Хорошо, — согласилась я.

Потом почувствовала его, отчего мои губы приоткрылись. Хотя это была всего лишь его головка члена, обещание, но оно уже мне казалось совершенным.

Его руки двинулись по моим бедрам, скользнув вниз, подхватили с обратной стороны мои колени, приподнимая мои ноги вверх и разводя с двух сторон от своего торса. Подняв одну руку, он положил предплечье на кровать рядом с моим плечом, запустив пальцы мне в волосы, другая его рука покоилась на моей ноге, опускаясь вниз, так медленно, ниже и ниже, пока его прекрасные, бездонные, чувственные, горящие темно-карие глаза удерживали меня в своем плену, а его красивое лицо было так близко от меня, а его член медленно, так медленно, заскользил внутрь.

Его пальцы двигались вверх и вниз по моей ноге, сжав ягодицу как раз в тот момент, когда он полностью в меня вошел.

Митч находился внутри, соединенный со мной, удерживая мой взгляд, его дыхание смешивалось с моим, и я обнимала его всеми возможными способами.

В моей жизни было не так уж много красоты, но я поняла, что в этот момент, чувствуя, как он меня заполнял, чувствуя, его длинные пальцы у себя в волосах, глаза нежные, добрые, красивые, без слов говорящие, что ему действительно нравится то, где он находился, и я поняла в этот момент, что даже если бы у меня в жизни было достаточно красоты, я все равно бы не испытала тогда такого более прекрасного мгновения, чем сейчас.

И именно поэтому я притянула его еще ближе, крепко зажав его торс между своими ногами, отчего мои глаза наполнились слезами.

Он увидел мои слезы, и когда увидел, то застонал, опустив голову, проведя своим носом по моему, прошептав:

— Моя Мара, такая чертовски сладкая.

Затем он начал двигаться.

И его движения были еще прекрасней.

Он двигался также, как целовал меня тогда на диване — нежно, сладко, неторопливо, целуя нежно, но глубоко иногда, его губы и язык ласкали мою шею, и я знала, что он внимательно прислушивается, двигаясь быстрее, сильнее, только тогда, когда я была к этому готова. Я с силой прижимала его к себе, перебирая его волосы, его язык был у меня во рту, член глубоко погружался, когда у меня начался оргазм. Шок пронзил меня всю, мне пришло в голову, что я вот-вот кончу от одного лишь движения этого мужчины внутри.

И все произошло, голова откинулась назад, мои руки и ноги судорожно сжались, я прошептала:

— Митч, малыш, — и я испытала оргазм с мужчиной, который двигался внутри меня, и этот мужчина был Митчем, и это был самый лучший, самый сладкий, самый долгий оргазм в моей жизни.

Боже.

Господи.

Превосходный.

Я опустила голову и почувствовала, что он все еще двигается внутри, быстро, жестко, глубоко, Господи, так великолепно, что открыв глаза, увидела его перед собой. Его лицо потемнело, глаза смотрели напряженно, дыхание сбилось. Он передвинул вверх на дюйм предплечье, его пальцы погрузились в мои волосы, зажав в кулаке, он потянул, моя голова приподнялась, и его губы прижались к моим в тот момент, когда его рука на моей заднице резко дернулась вверх. Он стал входить глубже, сильнее, быстрее, я застонала ему в рот, пока его язык кружил с моим, а его член — двигался в меня.

Он перестал целоваться и прорычал мне в губы:

— Если для тебя это слишком, детка, ты должна...

— Не останавливайся, — взмолилась я, напрягая конечности, а киска начала спазмировать. — Не останавливайся, Митч, малыш, пожалуйста.

Он и не останавливался, его губы снова прижались к моим, рука на моей заднице приподняла мое тело еще выше, чтобы входить еще глубже. Именно тогда у меня начался второй самый лучший, самый сладкий, гораздо более мощный (но не такой долгий) оргазм в моей жизни. Он был за гранью совершенства, когда я закричала в рот Митча, а он застонал в мой, погружаясь по самые яйца и замерев.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, я даже не чувствовала его веса. Наоборот, я наслаждалась весом его тела, пальцами в моих волосах, его губами, нежно двигающимися по моим губах, рукой на моей заднице, скользящей вверх и по-собственнически обхватывающую мое бедро.

Его губы заскользили по моей щеке к уху, рука обхватила за бедра и крепко сжала, он шепотом спросил:

— Как ты себя чувствуешь в реальном мире сегодня с утра, детка?

Мои руки и ноги напряглись, он приподнял голову, и я увидела его невероятно сексуальное, удовлетворенное лицо, его глаза смотрели с теплотой, нежнее и выглядели красивее, чем я когда-либо видела (и это о чем-то говорило).

Видя все это, я ответила честно, как и было улыбаясь.

Он улыбнулся в ответ.

Наклонил голову, прикоснулся своими губами к моим легким поцелуем, а затем сказал прямо в губы:

— Не двигайся.

После этого осторожно выскользнул из меня, перекатился и поднялся с кровати, накрыв меня одеялом, я моргнула, глядя в потолок, соединив ноги. Я повернулась на бок, подтянув колени и положив руки под щеку на подушку. Я успела лишь мельком увидеть его подтянутую спину и красивую задницу, прежде чем он исчез в ванной.

В отличие от того, что все думали обо мне в Айове, я уехала из того маленького городка девственницей. Только когда мне исполнилось двадцать, и я уже три месяца встречалась с одним парнем в Денвере, я решила расквитаться со своей девственностью.

Получилось не особенно хорошо в основном потому, что секс казался мне чем-то испорченным, прочным из-за выходок моей матери и ее трахающихся приятелей, которые пытались то же самое проделать со мной, и парней в средней школе, которые были настоящими придурками. К сожалению, мой парень, с которым я встречалась, был также молодым. Он был очень хорош собой (определенно Десятка, с точки зрения внешности, но после того, как я отдала ему свою девственность, он оказался в этом смысле — Единицей и Пять Десятых). Он три месяца выжидал этого момента, и сказать, что он был разочарован и бесчувствен, было бы преуменьшением. Он был просто взбешен, высказал мне не очень приятные слова, находясь еще со мной в постели, потом ушел, и я больше никогда о нем не слышала.

Излишне говорить, что после этого я уже не горела желанием снова попробовать заняться сексом, пока не появился Дестри, который предоставил мне еще один шанс.

Поначалу Дестри был очень терпеливым, и это стало одной из причин, почему я осталась с ним, хотя в большинстве другом он был придурком. Он был старше моего первого бойфренда и, казалось, получал настоящее удовольствие, добиваясь меня. Учитывая, что мой первый опыт был дерьмовым, ему потребовалось еще больше времени, чтобы затащить меня в свою постель (четыре с половиной месяца). Оказавшись в постели, он был терпеливым, мне казалось, даже понимающим, также мне казалось, что ему нравилось меня учить, что послужило одной из причин, почему я осталась с ним. Я частенько смущалась и робела, но это не значит, что я не училась у Дестри и не получала удовольствия от секса. Получала, просто недостаточно быстро училась.

Поэтому он вскоре потерял терпение быть моим учителем, когда мои ответы перестали его удовлетворять, и я не была готова попробовать что-то новое, что вызывало у меня дискомфорт.

Он порвал со мной еще до того, как я созрела для чего-то нового.

После этого я никогда особо не задумывалась о сексе. Не то чтобы секс пугал меня, просто у меня не было парня, поэтому мне и не нужно было об этом думать.

Только теперь я поняла, почему мои ответы не удовлетворяли Дестри.

Потому что Дестри был не только плохим учителем, но и полным дерьмом в постели.

И я поняла это, потому что Митч не был дерьмом в постели. Митч был нежным и проницательным. Митч не прилагал особых усилий к сексу, просто естественно направлял наши желания, и туда, куда он их направлял, это было чертовски сенсационно.