— Ну, ну, не плачь, — проговорила Мэкки, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом Гордона.

— Господи, да вы ее сейчас уроните! — испуганно закричал Гордон. — Вы такая же нескладная, как и ваша клиентка! — сказал он, бросив презрительный взгляд на Бет. — Ни вам, ни Бет нельзя доверять детей!

На мгновение Мэкки утратила дар речи, но вскоре взяла себя в руки.

— Мистер Гэллоуэй, оскорблениями делу не поможешь, — сказала она ему как можно спокойнее, одновременно вскидывая голову, чтобы крошечные пальчики не могли дотянуться до ее золотых сережек.

— Ладно, я постараюсь молчать, только отдайте мне ребенка!

Мэкки не послушалась и отдала девочку Бет. Эшли недовольно скривила губки, но плакать не стала. Обернувшись к Гордону, Мэкки сухо объявила:

— Мы вас больше не задерживаем, мистер Гэллоуэй. Согласно постановлению суда, акт передачи состоялся.

— Акт передачи?! — возмущенно воскликнул Гордон. — И вы называете это «актом»? — Он прямо-таки кипел от негодования. — Боже мой! Да вы с Бет — родственные души!

— Мистер Гэллоуэй! Вы проиграли и должны это признать. Бет долго и терпеливо ждала воссоединения со своей дочуркой. Мы не имеем права препятствовать этому!

— Да… долго и терпеливо… — неожиданно тихо проговорил он, опустив голову. Его поза выражала отчаяние. — Бет, все выходные я буду абсолютно свободен, так что, если понадобится, тут же приеду. Я привез ее одежки и игрушки, составил список того, что она любит и чего не любит. Я оставлю ее креслице, в котором она ездит в машине… да, и вот еще что…

Вынув две визитные карточки, он отдал одну Бет, а другую — Мэкки.

— На обороте номера моих телефонов — домашнего и мобильного. Вы должны немедленно поставить меня в известность, если случится что-то непредвиденное.

— Не волнуйтесь, ничего не случится, — уверенно ответила Мэкки, провожая его к двери.

Гордон обернулся, помахал дочери рукой и ушел.

— Ну, благодарите Бога, что все позади, — сказала Мэкки, едва Гордон ушел, но улыбка мгновенно исчезла с ее лица, как только она увидела, что Бет посадила Эшли на стол. Малышка уже успела опрокинуть графин с водой — и Мэкки увидела, что еще немного, и визитные карточки окажутся в воде. Бет, казалось, ничего не замечала. — Убери визитные карточки, пока они не размокли, — сказала Мэкки, понимая, что будет с ней, если, не дай Бог, с Эшли что-нибудь случится и Гордону об этом не сообщат.

Бет послушно выполнила ее просьбу.

— Ну, теперь садись в машину и вези свое сокровище домой. У тебя целых два дня на знакомство с подросшей дочерью, — сказала Мэкки, собирая сумки с детскими вещами. — Теперь ты в ответе за ребенка.

— Мне даже не верится, что все получилось. Я до самой последней минуты не думала, что это возможно… — растерянно сказала Бет, хотя на ее месте следовало бы громко кричать «ура» от радости, что долгожданная встреча с дочерью состоялась.

— Я же говорила тебе, что мы выиграем, так что можешь не беспокоиться, — убежденно сказала Мэкки, желая подбодрить свою клиентку.

— Ну… все не так, как ты думаешь, — проговорила Бет, слегка смутившись.

— В чем дело? — спросила Мэкки. — Ты что-то скрыла от меня? Ты имеешь в виду предложение Гордона?

Бет смутилась еще больше, не смея взглянуть Мэкки в глаза.

— Нет, не это, — сказала она и, взяв Эшли на руки, устало опустилась на стул. — Мне страшно признаться тебе…

— Что за глупости! — воскликнула Мэкки, махнув рукой. — Ты можешь полностью довериться мне. Что бы ни случилось, верь, мы с тобой все преодолеем! — Несмотря на бодрый тон, Мэкки была озабочена таким заявлением Бет.

— Я ожидала, что ты это скажешь, Мэкки. Я стольким тебе обязана! Твоя поддержка, твой…

— Да говори же! Как я смогу помочь тебе, если не знаю, что случилось? — нетерпеливо воскликнула Мэкки.

Я бы хотела попросить тебя посидеть с Эшли вместо меня. — Что?!

— Мне необходимо вернуться в ресторан. Понимаешь, я не знала, что именно в эти выходные должна буду выйти на работу… Представляешь, как нарочно, у нас очень большой наплыв посетителей… поэтому Тамми позвонил мне и сказал, что без меня никак не справиться… Кто-то должен улыбаться, резервировать столики, встречать людей, принимать заказы… Рик сказал, что я обязательно должна прийти, иначе он меня уволит. Тебе придется побыть с ней всего несколько часов. В десять я уже освобожусь… В крайнем случае в половине одиннадцатого. Я держусь за эту работу и боюсь ее потерять.

— Только на несколько часов? — испуганно спросила Мэкки, будто ее просили посидеть с ребенком несколько лет. Откуда ей знать, как обращаться с маленькими детьми? Она впервые взяла ребенка на руки всего несколько минут назад. Нет, она ничего не имеет против детей, просто не приходилось сталкиваться с ними… Когда-то она предпочла материнству карьеру адвоката… — Я не знаю, как обращаться с детьми, — сказала Мэкки. — Почему ты не предупредила меня? Мы могли бы отложить…

— Отложить?! — воскликнула Бет срывающимся голосом. — Да Гордону только того и надо! Это станет лишним доказательством, что его обвинения против меня — правда! Ты же знаешь, у меня здесь больше никого нет… Умоляю, посиди вечером с Эшли. Ну пожалуйста!

Мэкки вздохнула. Она только что заверила Бет, что не бросит ее в беде. Ей ничего не оставалось, как согласиться.

Эшли производила впечатление очаровательного ангелочка, однако оказалось, что за ней нужен глаз да глаз — она была подвижна и любопытна, как маленькая обезьянка. С первых же минут своего появления в квартире Мэкки малышка стала активно протестовать против договоренностей взрослых. Она категорически отказалась ужинать, не давала поменять подгузники и не хотела оставаться в манеже, который Мэкки попросила на время у соседки. Эшли отчаянно порывалась выбраться из него и начать обследовать незнакомую комнату.

Хорошо еще, что дорогие книги по искусству и мраморные и хрустальные фигурки, стоявшие на каминной полке, были вне досягаемости Эшли. Но, слыша жалобное «па-папа» малышки и глядя на ее грустное личико, Мэкки согласилась бы пожертвовать одной из этих безделушек, если бы они могли утешить плачущего ребенка.

— Не плачь, солнышко, не плачь, — уговаривала Мэкки, беря малышку на руки. — Господи, когда же вернется эта Бет! — в отчаянии вырвалось у нее.

Она ходила по комнате быстрым широким шагом в надежде, что ребенок, сидящий у нее на руках, успокоится. Спустя какое-то время она испуганно взглянула на личико малышки: ей показалось, что у Эшли поднялась температура. Щечки девочки горели, от маленького тельца так и веяло жаром.

— Что-то ты слишком горячая! — испуганно прошептала Мэкки. — Не вздумай у меня заболеть!

В половине одиннадцатого, перепуганная и измученная, Мэкки позвонила в ресторан, где работала Бет.

— Позовите, пожалуйста, Бет Гэллоуэй.

— Извините, но Бет уже ушла.

— Слава Богу, твоя мама уже едет! — воскликнула Мэкки, вешая трубку.

С ребенком на руках она ходила из угла в угол еще полчаса, время от времени с надеждой глядя на часы. Где же Бет? Что могло случиться? Уж не попала ли она в автомобильную аварию? Или по привычке поехала к себе домой? Мэкки набрала ее домашний номер. Никто не отвечал. Нет, Бет не могла забыть о дочери. Что-то случилось.

Стараясь отогнать тяжелые предчувствия, Мэкки, как могла, развлекала не перестававшую плакать Эшли. Теперь она беспокоилась уже о двоих — и о дочери, и о ее матери.

— Нет, я больше этого не вынесу! — наконец воскликнула Мэкки, посадив Эшли в манеж и дав ей в ручку бутылочку с теплым молоком. Взяв затекшими руками свою сумочку, она нашла там визитную карточку Гордона и позвонила ему домой. — Мистер Гэллоуэй, это Мэкки Смит, адвокат Бет. Я понимаю, что уже очень поздно, но…

— Что с Эшли?

— Я думаю, что ничего серьезного. Мне кажется, у нее жар. Если бы вы сказали, как к вам проехать, я бы сейчас же привезла ее вам.

— Какая у нее температура?